*

Первый лабиринт был построен еще до того, как евреи поселились в Египте. Тогдашний фараон страдал кучей фобий в основном религиозного характера, чем беззастенчиво пользовался Верховный жрец, который всячески поддерживал в правителе страх перед богами и вообще был парень не дурак покуражиться, поэтому систематически запускал руку в государственную казну. Несчастному правителю приходилось не только постоянно подавлять заговоры многочисленных родственников, но умасливать жреца, ставившего себя посредником между Ра и фараоном. Напуганный перспективами лишиться милости богов, что автоматически означало лишения трона, фараон заработал психоз. Почти каждую ночь, во сне, к нему являлся шакал Анубис и голосом Верховного жреца требовал построить невиданное здание – Лабиринт, во славу всех Египетских богов и фараона за компанию. Жрец, уставший каждую ночь надевать маску шакала и обкуривать фараона гашишем, чуть сам не пристрастился к травке и ходил еще более злой, и угрюмый, чем обычно. Масла в Египте уже стало не хватать – жрец лютовал. Наконец, замученный фобиями и давлением фараон, выделил бюджетные деньги, на строительство мистического лабиринта, правда, выдвинул несколько условий. Во-первых, лабиринт должен стать центром фараонского самодержавия, из которого можно управлять всем государством. Во-вторых, сооружение должно было иметь храмовый комплекс, что бы приносить жертвы богам. В-третьих, в лабиринте должны быть предусмотрены помещения для гробниц местных нильских крокодилов. И, наконец, в-четвертых, карта лабиринта должна быть составлена в одном экземпляре и передана лично фараону, после принесения в жертву всех рабов, строящих лабиринт. Жрецу было наплевать на выдвинутые требования, ему давно не хватало средств на покупку дома и гражданства в более спокойной, чем древней Египет стране. Он поделил выделенные деньги по справедливости: себе все, а на строительство остальное. Как бы там ни было, лабиринт все же был построен. И так удачно, что принимающий работу генеральный подрядчик фараон, в первый же день заблудился, с тех пор его никто не видел, на радость единственному наследнику, постаравшемуся, что бы родитель получил немного подправленную карту и случайно забрел в храм к голодным крокодилам, почему-то выпушенным из клеток в свободное “плавание”. Жрец нашел свое счастье где-то в древней Греции, а монументальный лабиринт стоит, по сей день и радует туристов. С рождением христианства, лабиринт стал использоваться, для укрепления веры. Церковные отцы полагали, что лабиринт это прекрасный аллегорический символ пути человека к богу, через искушения и лишения. Лабиринты на западе встречаются в разных храмах, большинство из них, и сейчас открыты для паломничества. Назначение большинства церковных лабиринтов остается неясным, однако многие лабиринты стали имитацией паломнического пути в Палестину и порой назывались “Путь в Иерусалим”. Тогда для большинства христиан поход на Святую землю был невозможен, и они осуществляли его в символической форме — проходили весь церковный лабиринт на коленях, читая молитвы. Китайцы верили, что злые духи могут летать только по прямой, поэтому они строили входы в виде лабиринтов, чтобы уберечь свои дома и города от злых духов. История минотавра настолько заезжена, что известна даже самому последнему быку, однако и здесь понятно – лабиринт строился как минимум по двум причинам: не выпустить чудовище и не дать сбежать пище. Любой лабиринт, начиная с Кем и заканчивая лабиринтом отражений – произведение функциональное. Москва же самый бестолковый лабиринт из всех созданных человечеством. Безумное нагромождение мелких улиц и переулков, ведущих куда угодно, но только не туда куда нужно, соседствующих с гигантскими проспектами, утыканными как сосисками в мечтах вегетарианца, банками и бутиками. Потеряться в Столице не так уж легко, а вот найти необходимое здание, порой чертовски сложно. Приезжие, как ни странно ориентируются в Москве лучше, чем коренные горожане и даже при случае могут подсказать бывалому таксисту новую дорогу. Но есть в столице по-настоящему “страшные” для курьера, водителя, экспедитора, любого человека, которому срочно нужно попасть в определенный дом, места. Черные дыры, засасывающие в себя драгоценное время и надежду. Проезд Черепоковых настоящий гимн архитектурному идиотизму и песнь сошедшему с ума градостроителю. Можно привыкнуть к отсутствующей нумерации домов, можно свыкнуться с отсутствием названия улицы на очередном здании, можно даже смириться с тем, что за домом номер 50 сразу следует дом 56, а 54 почему-то находится на нечетной стороне, не говоря уже о скорбной судьбе 52 дома, которого вообще нет, ушел наверно в гости. Но вот осознать, что улица разделилась на три самостоятельные части, находящиеся друг от друга в нескольких километрах, причем эти части переходят в улицы, которые если следовать карте должны быть в другом районе Москвы, я не мог. Стрелки беспощадно показывали опоздание на десять минут и совершенно непонятно где искать 52 дом. Как назло аборигенов в субботний день видно не было, огромная улица казалась вымершей, даже редкие машины проносились по ней неуверенно, словно в одночасье разделили участь ведьмака – заблудились. Пришлось, чертыхаясь который раз, сверяться с картой. Кружа в трех кварталах, я никак не мог добраться до нужного дома. Как всегда бывает в таких случаях, таблички с названием улиц отсутствовали как класс. Пройдя до очередного здания, на котором, о чудо, виднелась заветная цифра 52, я покраснел с досады. Номер дома был правильной, а вот улица носила гордое название “Лихоборские бугры”. Карта отправилась в подвернувшуюся урну. Признаваться себе в топографическом слабоумии не хотелось. Следовательно, либо строители проезда-тезки Йорика слабоумные имбицилы, либо против меня действует Гоший. Гошии обитающие во всех крупных мегаполисах, было продолжателями и наследниками дела леших. Этот народ вышедший из леса и приспособившийся к городской жизни, хотя и отличался крайне вредным характерам, предпочитал “сбивать с пути”, только в случае крайней необходимости. И уж конечно Гоший был прекрасно осведомлен о том, кто стал объектом его сглаза. Это было странно. Клятва повиновения на прямую запрещала использовать магию против ведьмаков, однако Гоший, преодолевая муки, наплевав на договор, длительное время водил меня за нос. Несмотря на то, что причина такого поведения должна быть веской я стал звереть. Подыскав ближайшую скамейку, я присел. Звонить куратору пока не хотелось, хотя ситуация вырисовывалась не хорошая, с гнильцой. Пальцы сами сложились в знак фФсидт. В несколько раз, усилив действие Клятвы, я призвал Гошего. Гоший появился не сразу. Пришлось прождать еще десять минут, прежде чем на улице показалась, сопротивляясь Клятве, довольно неопрятная на вид старушка. Грязный, когда-то белый, в черных разводах платочек, покрывал седую маленькую голову. Огромное цветастое в розах платье на худом тельце, выглядело бы комично, если бы не синие, мозаикой, совсем не старые глаза Гошего, горящее на морщинистом лице, фанатичным огнем. Недовольно шамкая оставшимися зубами, Гоший сел рядом, специально задел меня по ноге пудовой клюкой и молча принялся, вязать носок, невесть откуда достав клубок и спицы. Я молчал и злился, бабка – Гоший тоже молчал, но как видно знак призыва давил крепко и чуть поломавшись, старушка выдала ритуальную фразу. – Чавой надыть-то? Я повременил с ответом и несколько раз напряг желваки, что бы Гоший прочувствовал всю ярость и глубину моего возмущения. Старушка иронично посмотрела своими хитрыми глазами и нагло прервала мои потуги казаться грозным. – Кончай выпендриваться ведьмак. По моей спине пробежал холодок. Я испугался. Гоший не должен так разговаривать с ведьмаком. Разумеется, меня пугала не старушка, сама ситуация складывалась странная. – Мне не хочется откручивать тебе голову, но я это сделаю, если морок немедленно не будет снят. Бабка на скамейке съежилась в маленький комочек и стала выглядеть по настоящему трогательно, но если будет нужно, я ее так трону, что останется только рудиментальный хвостик, до поры спрятанный под цветастым платьем. А я то что, я то что? – зачастила бабка, – чего тебе сынок стало быть, э? – и осеклась. Глаза Гошего стали испуганными, лезвие моего “не боевого” ножа уставилось прямиком в левый глаз старушки. – Значит, немедленно проводишь меня к дому, который мне нужен, ясно? – А у самого, что топографическое слабоумие? – бабка даже не сделала попытку отодвинуться. Секунду назад древнее существо изображало испуг, а теперь она прищурила глаз, которому угрожал нож, и ехидно смотрела на меня, вторым. – Ориентацию потерял, милок? – Слушай, леший недоделанный, какого хФйрФг тебе от меня надо? Нож так же незаметно исчез. Поняв всю бесполезность угроз, я решил его убрать, заметит кто-нибудь еще ненароком. – Не от тебя, – Гоший отложил спицы в сторону и поправил съехавший платок. – Мы хотим, что бы ты, не попал к этому подонку. Это не человек – мразь. Лицо старушки исказилось, из-под морщинистой маски проявилась древняя сущность, невраждебная, но чуждая, непонятная, со своей моралью и логикой. – Для вас любой человек...мразь...Что он вам сделал? – у меня против воли проснулось любопытство. Неприятный холодок прошел между лопаток. – Ничего особенного, – казалось, Гоший пришел в себя, его речь стала спокойно, отвлеченной, с некоторой ленцой. – У твоего клиента Артура, много лет назад была риэлтерская компания. Самая обычная, криминальная структура. Они действовали, как все: алкоголики, наркоманы, пожилые, одинокие люди, в одночасье лишались своих квартир. В то время просто выставить человека было не выгодно, мог подняться ненужный пух, проще убить. Среди нескольких десятков загубленных людей был один Гоший. Исполнители Артура не жалели никого и разумеется не знали, кого убивают. Сейчас все они мертвы, наша месть нашла их. – Допустим это правда, почему вы не применили ваше проклятье к Артуру? Гоший до хруста сжал старческие пальцы. – На него оно не действует! Такое ощущение, что у него установлен щит, против нашей мести. И сейчас, когда враг почти издох, приходишь ты, что бы украсть нашу радость! – старушка перешла на крик, спокойствие оказалось показным. Теперь я был по-настоящему ошарашен. Защита против старого проклятья Леших, подумать только! Что же получается? Слухи не врут? Если найден ключ к сглазу, причем по настоящему действующий, вопрос о геноциде расы Гоших может быть пересмотрен. Патриархи всегда были настроены на тотальное уничтожении всех разумных конкурентов человека, включая дельфинов и только, тот факт, что месть Гоших была бессрочной, т.е. действовала даже после смерти наславшего проклятие, останавливала их. История ведьмачества знала много ярких примеров, стиранию с лица земли подверглись не только враждебные человеку тугдФйын, считавшие людей пищей, или Бруксы, не представляющие себе жизни без сладких людских костей, уничтожались и мирные, почти дружественные народы. Атлантида, населенная в основном уФйыг, благодаря тому, что ее технический прогресс, начал угрожать человечеству, подверглась атаке всех патриархов, которые, пожертвовав почти сотней тысяч людей, живущих и гостящих на материке, все же уничтожили целую цивилизацию. МитФйдзаг-адФймаг известный сейчас как снежный человек, никогда не представлял реальной угрозы для цивилизации людей, однако совет, изучив вопрос, пришел к выводу, что эти существа обладают огромным потенциалом и способны превзойти человека. В итоге, большинство снежных людей были отравлены боевыми специальными эликсирами. Оставшаяся горстка выживших, очень скоро, в условиях постоянного страха смерти деградировала. Перестав представлять даже потенциальную опасность, снежные люди превратились для жаждущих бульварной славы журналистов в сенсацию, а для учеников ведьмачьего ордена в простую охотничью дичь, на которой можно апробировать навыки, полученные в школе. Конечно, в последнее время политика патриархов перетерпела колоссальные изменения и стала более терпимой к другим расам. Но резкие смены настроений среди верхушки ведьмачества были не редки. Достаточно вспомнить 1978 г., когда часть радикально настроенных ведьмаков вынесла вопрос об уничтожении дельфинов. Предложение поддержала почти половина всей верхушки и только вето верховного магистра, помогло избежать чудовищного шага, однако разработки в этой области ведутся до сих пор, и нет никакой гарантии, что следующий патриарх не пересмотрит решения, касающегося судьбы разумных рыб. Мысли пронеслись в голове мгновенно. Надо думать не о том, кому под силу преодолеть проклятье Гоших, и не о судьбе их народа, пора похлопотать о сохранности собственной жизни. Гоший явно не собирается снимать морок и клятва его не остановит, умрет от мук, если я буду наращивать давление, и проклятье коснется меня самого. Становиться слюнявым шизофреником, не способным самостоятельно дойти от кровати до толчка и не потеряться, не хотелось. Решение пришло неожиданно, жесткое и подлое, оно казалось действительно правильным. Я оценивающе посмотрел на притихшую старушку и сказал. – Я в любом случае выполню заказ. Поэтому сейчас ты телепортруешь меня прямо к подъезду...