*

Гарик не помнил, как он выбрался из здания, в боку сильно кололо, глаза застила стена едкого пота, дорогая гавайская рубашка, не купленная за три копейки в бюджетном магазине, в которых так любят щеголять кавказцы, а настоящая фирменная за триста убитых енотов, висела на нем нелепой тряпичной бахромой. Мысли путались, одна фантасмагорическая картина сменяла другую, но мозг отказывался обрабатывать информацию, просто несчетное количество раз, прокручивал одни и те же эпизоды дня. Вокруг творилось чудо, из тех о котором можно говорить захлебываясь, выпячивая глаза и надувая щеки, но в которое никто не поверит, потому что не будет помнить. Время на глазах Гарика отматывалось назад. Столкнувшиеся на перекрестке машины, обрастали деталями, не новыми, а точно такими, как до столкновения, невидимая рука растаскивала их назад, сидящие внутри водители и пассажиры, из сломанных мятых кровавых кукол, возрождались в живых людей. На глазах менеджера, полностью обгоревший человек, примятый въехавшим в него джипом, начал наполняться свежей кровью и обрастать плотью, даже одежда полностью восстанавливалась. Машину заново охватило пламя, на этот раз не губительное, напротив, когда огонь погас джип выглядел почти не тронутым, спустя несколько минут он отъехал, высвобождая из смертельного плена почти целого человека, но Гарик этого не видел он шел дальше. Повсюду поднимались люди, и самое главное в их глазах появилось что-то такое, чего не заметишь, пока не потеряешь. Искра в каждом человеке светилась несколько секунд в тысячу раз ярче, чем обычно и люди, замечая в глазах своего Рода свет, невольно улыбались, абсолютно не помня, что с ними приключилось. Пожалуй, это было единственное, что отличало мир, от мгновения, когда Пох лишил человечество души – свет глаз. Гарик видел, как поднимается рухнувший башенный кран, похоронивший под собой несколько человек, как оживают мертвые улицы, наполняясь гулом работающих моторов, как сломанные манекены становятся людьми, как поднимались, радовались, целовались, смеялись, ругались, расставались, плакали, злились, влюблялись, удивлялись человеки. И вместе с Москвой менялся Гарик, его одежда штопалась, а память очищалась. Последнее, что он увидел, как Коля Смиттеен начал возвращаться к жизни, словно кто-то рисовал его на живо, как и весь мир. И вот мир замер, встал на паузу, а менеджер дошел до перекрестка, где ему встретилась Пох, неземная завоевательница, красотка, с взглядом вызывающим гормональную бурю. Рука огромная сильная неизмеримо могучая и конечно добрая, нажала на магнитофоне перемотку, пленка послушная механизму, очередной раз отмоталась назад и замерла, готовая к любым приключениям. Палец надолго замер перед кнопкой “Play”, вздох глубокий, осуждающий вырвался из, на секунду приоткрывшихся крепко сжатых, губ. Щелчок возвестил о принятом решении, затертая кассета скрипела, но все же, все же завела свою песню.

*

– Я бы хотела купить у вас души. – Что-то вы не очень похожи на дьявола, – Гарик с легким смешком оглядел девушку. В голове почему-то заиграл модный мотивчик “пойдем с тобой туда, пойдем с тобой сюда, вдвоем...”. Посмотреть было на что. Даже проходящие в паре мужчины откровенно бросали вожделенные взгляды на длинные загорелые ноги, выглядывающие из под мини-юбки “по самое не хочу”, на каскад струящихся волос цвета вороньего крыла и на незабываемо невинное лицо, которое бывает только у самых твердых сук. За что удостаивались нелестных слов от спутниц, а то и тычка. Гарик поплыл. – Дьявола? – переспросил подошедший высокий мужчина, одетый в легкую светлую рубашку и темные льняные брюки. Подбородок непонравившегося менеджеру незнакомца обрамляла пижонская бородка-эспаньолка. Мужчина уверенно взял девушку под локоть и подмигнул Гарику. – Ну, разве такая очаровательная девушка может быть дьяволом? Во всяком случае, до свадьбы, точно нет. В глазах черноволосой красавицы промелькнул испуг, но Гарик, вырванный из сладких грез, лишь зло посмотрел на мужчину и раздосадованный пошел по своим делам. – Вот это разве человек? – обреченно спросила девушка крепко державшего ее мужчину, впрочем, в этой хватке не было ничего эротичного. – Определенно. Его хватило, на то что бы исправить ошибку, без принуждения, по собственной воле Гарик отправился со мной. А теперь помолчи, или я убью тебя снова, на этот раз навсегда. В глазах мужчины замелькали крылья, тяжелые холодные они гипнотизировали и ломали любое сопротивлении воли. Девушка вскрикнула и покорно опустила голову. Но, пройдя несколько шагов, она еле заметно обернулась, что бы встретить печальный взгляд менеджера. Мужчина державший ее за руку улыбнулся...

Я никогда тебя не видел

Я никогда тебя не звал

И люто я не ненавидел

И я любви твоей не ждал

В тебя не верил

Не смеялся

Хулил? Не много, – забавлялся

Но богоборцем я не стал

И вот момент тот наступает

Хоть раз, но в жизни он бывает

У каждого из нас

Прошу, молю и проклинаю

Рычу, кричу и умоляю

Но ты молчишь

И чья вина

Что мне в ответ

Лишь тишина

Глава 3: Плюшевый

Flashback 4:Поёжимся? – Техника, о которой я вам расскажу, пришла из йоги, поэтому сейчас мы с вами будем ёжиться. Все довольно просто. Вы кладете левую руку на больной участок, будь то голова, живот или задница – не важно, пальцы правой руки должны находиться в положении так любимом американцами: “о-кей” и представляете на месте боли черный тугой клубок. Мысленно разматываете клубок себе на правую руку, одновременно выводя нить из трех свободных пальцев. Ни в коем случае не разматываете нить болезни в пустоту это чревато в первую очередь для вас. Заранее представляете, куда будет направлен размотанный клубок. Предостерегаю! Не отправляйте болезнь в космос или на небесные тела, инопланетяне очень восприимчивы к такого рода всплескам энергии и могут обидеться. – Можно ли направить этот клубок на другого человека? – спросил Радион. – Можно, но это будет уже проклятие из арсенала практикующих “тихих”. Вам лучше не вставать на это путь, – учитель печально обвел взглядом оставшихся учеников и подумал “как же их мало и больше половины из них станут полигонами”. Глубоко вздохнув, он продолжил. – Когда вы размотаете клубок и найдете, куда его деть, в организме человека останется брешь, выгрызенная болезнью, дырка, образовавшаяся на месте боли. Мысленно представляете, как из вселенной, черпаете энергию сине-стального цвета, переводите ее в пальцы замкнутые в кольцо, и посредством них направляете на место образовавшегося вакуума. Энергия быстро заживляет пораженный организм и уменьшает боль. Себя таким способом лечить невозможно, только сделаете еще хуже. Невозможно таким способом лечить людей старше двенадцати лет. Вернее я не точно выразился, искоренять обычные болезни можно, но смертельные – нет. У детей же более гибкая психика именно благодаря этому они способны “верить” и пластично реагировать, позволяя изменять свое восприятие таким образом, что бы искренне мечтать о чуде и как итог – излечиться. Что бы закрепить успех можно “передать” ваши способности стороннему предмету, например игрушке, которая якобы будет оберегать ребенка от беды. Это требует огромных с вашей стороны затрат энергии и съест одно из семи доступных вам вхождений. – Почему бы просто не использовать “вхождение”, раз уж в любом случае одна попытка будет уничтожена? – спросил Геральт. – Дети умеют лучше защищаться, и в тоже время более хрупки. Попытка вхождения в их подсознание приведет к деструкции всех творимых миров и как следствие к гибели ребенка.

*

Это случилось год назад, когда отчаявшаяся мать готова была ухватиться за любую соломинку. Дорогая матушка, решив, что дочку сглазили злые люди, выяснив у одной самой любимой подруги адрес знахарки невиданной силы, сгребла в охапку после долгих уговоров и слез Аленку, разбавив поездку бывшим мужем, отправилась снимать порчу. Как назло колдунья посилилась у черта в укромном месте, надо думать традиция у них такая и добираться пришлось больше четырех часов по страшной июльской жаре, что сделало всех участников вынужденного паломничества похожими на жертв сглаза, порчи и всяких непроизносимых болезней. Обливаясь потом, в теплых не летних джинсах, несчастная девочка искренне и пылко не любила в этот момент весь мир. А мир не питал ответной нелюбви, миру было наплевать, что одиннадцати летная девочка, не доживет до своего совершеннолетия, шарик не вертелся вокруг нее, шарик вертелся вокруг солнца. Наконец случилось счастье, долгожданная цель обрела зрительный образ: большой добротный дом, чей двор был заставлен машинами различной степени социальной стратификации. Это Аленке не понравилось, как не понравилась хмурая очередь, ждущая освобождения от порчи. Количество порченных не приятно удивило девочку и она поняла – ждать придется долго. Но мама не собиралась сдаваться без боя, громко причитая, она доказывала страждущим, что ее дочь самая больная в мире, и это было почти правдой, одержимая темными силами, а вот это уже была ложь, и если не пустить ее вперед, разразиться жуткая трагедия, вот прямо на этом месте. Очередь не сдалась, очередь перешла в наступления в лице бабки Фроси при поддержке роты старушек, которые, показывая на себе всякие ужасы: выбитый зуб, огромный мозоль не иначе, как посланный стараниями сатаны, свежий гемморой наговоренный соседкой-ведьмой, пристыдили маму. Не участвовал в общей свалке только отец, который довольно комфортно расположился в теньке на бревнышке и тихонько прикорнул. Видя такое отношение к судьбе дочери, мама громко обозвав папу животным носящим рога, села на соседний пенек, скамейки все были оккупированы и принялась ждать. Минул обед, прошло еще немного дня, и когда часы перевалились стрелками за цифру пять, настало Время. Первой пошла Аленка, провожаемая взглядами родителей она спотыкнулась на пороге, и толкнув деревянную дверь очутился внутри дома. Налетел приятный запах сена и чая заваренного на шишках. Девочка не успела оглядеться как молодая женщина, одетая в сарафан с богатым вырезом, провела ее в комнату, где за столом сидела дородная женщина лет шестидесяти с добрыми глазами и шикарной рыжей косой. – Вот ты какая! – звучным голосом потрясла она Аленку, и вдруг резко вскочив, безапелляционно потребовала, – раздевайся! – Как? – пораженно спросила Аленка, рисуя в голове жуткие картины. – До трусов, – сурово ответила знахарка. С некоторой опаской, раздевшись, девочка застыла с немым вопросом на лице, почему-то сильно захотелось в туалет. Знахарка приблизилась, оценивающе рассматривая Аленку прищуренными глазами. – Куришь? – строго спросила она. – Нет. – Пьешь? – это вопрос был задан настолько уверенно утвердительным тоном, что хотелось не медленно согласиться, но Аленка устояла. – Не пью, – с вызовом ответила она. – А кофе? – знахарка хитро прищурилась. – Терпеть не могу, – пораженно ответил девочка, удивляясь, как можно так мазать мимо цели. – Да? – знахарка тоже удивилась, наверно на ее веку такие экземпляры не встречались. – Ну-ка, – сказала она и при больно схватила Аленку под правую коленку. – А у! – девочка попыталась вырваться, но пальцы знахарки держали на удивление сильно. – Парень есть? – Мне всего одиннадцать. – Ну и что? – спросила знахарка, впрочем, не ожидая ответа. – Портфель же тебе кто-то носит. – Носили пару раз, – пожала худыми плечами девочка, ей стало совсем холодно, живот – там, где сидит боль, ощерился изнутри стальными иглами, Аленка поняла, что скоро начнется приступ боли. – А почему он от тебя так много хочет? – неожиданно спросила мучительница. Это вопрос застал девочку врасплох, даже боль в животе немного отпустила, зато место, под коленкой, которое сжимала стальными пальцами знахарка, пламенело очагом боли, на глазах появились слезы. – Кто? – не понимающе спросила Аленка, борясь с болью. – Вот оно! – завопила бабка, и чуть было не вырвала сухожилие из многострадальной ноги, – вот оно, чувствуешь!? – Чу...чувств..а..Юууу! – завопила девочка. – Так, сейчас мы его выведем, – знахарка, хвала небесам, отцепилась и стала, как заправский массажист массировать икру, направляясь к пятке, около сухожилия бабка опять провела тисочный захват и с торжественным ревом возвестила, – вышло, можешь одеваться. Кривясь от боли в ноге, Аленка, тем не менее, в рекордный срок напялила, ставшие внезапно такими милыми джинсы, натянула майку, и бодро захромала к выходу, вдогонку её неслись слова. – И все же почему он так много от тебя хочет? После этого визита Аленке стало хуже. Врачи обещали год жизни... не больше.