И, к своему удивлению, поведала ему все, о чем боялась рассказать даже мисс Денверс.
========== Глава 10. Новая история ==========
С тех пор моё отношение к Пьетро немного изменилось. Мы оба хранили мою тайну, и из-за этого я чувствовала, что даже смотрю на него как-то по-другому. Мне казалось, что он намного приятнее и надёжнее, чем я изначально думала о нём. Ох, было бы прекрасно! Мне нужен был человек, на которого можно положиться, после всего, что я пережила, мне нужна была опора, чтобы не сломаться. К счастью, я хорошо совладала с собой.
Пьетро без предупреждения каждый день забирал меня из школы, хоть я его об этом и не просила. Если быть честной, я и сама хотела видеть его каждый день во дворе, поджидающего свою сестру у ворот. Я готова была даже снова влезть в драку, лишь бы он прибежал на помощь. Не знаю, что меня так притягивало в нём на тот момент, но я была уверена, мы оба хотим одного и того же — в жаркий полдень идти через весь город домой вдвоём.
Нам было приятно проводить время вместе, и я стала обожать это время дня ещё больше из-за наших прогулок под жарким солнцем в поисках тени.
Однажды — даже не помню, когда это произошло впервые, — мы шли по пустынной дороге, навстречу нам лишь иногда попадались торговцы и грузчики из небольших магазинов, издалека доносился шум волн, а небо было покрыто облаками (такое происходило настолько редко, что я порой останавливалась посреди улицы и наслаждалась тишиной ветра, что обдувал мои лицо, руки и одежду). Это был прекрасный день, когда мы могли отдохнуть от жары. Такие моменты мы всегда ценили.
Домой мы обычно поднимались в гору — наше обиталище стояло на аккуратном возвышении — и очень часто такой подъем занимал не менее нескольких минут из-за моих постоянных остановок и одышек — я была тяжела на подъем. Время от времени я прислонялась к стене, чтобы вдохнуть свежего воздуха, и продолжала идти дальше. И так, в один прекрасный момент, я почувствовала, как ладонь Пьетро плавно накрыла мою, и тогда я нашла в себе кое-какие силы подняться и идти дальше. С тех пор, как только мы подходили к возвышению, он протягивал свою крепкую руку заранее, чтобы я могла на него положиться.
Я чувствовала, что именно этот человек был настроен на помощь и общение. По его взгляду — безотказному, доброму, мягкому, было понятно, что он готов быть рядом с тобой на протяжение двадцати четырёх часов в сутки, чтобы заботиться о тебе всякий раз, как тебе приходится трудно. И я имею в виду не только это ежедневное протягивание руки. Я простужалась — он приносил лекарства. Я волновалась из-за предстоящих экзаменов — он тут же успокаивал. Даже если его не просили. Его действия всегда были бескорыстны. А когда я однажды спросила его, почему он так добр ко мне, он лишь улыбался, отвечал: «Ты моя сестра», — и хитро подмигивал.
Так мы и жили. С родителями у меня сложились прекрасные доверительные отношения, однако они не заходили дальше официальных. Мы здоровались по утрам, вместе принимали пищу, выходили из дома, а следующая наша встреча происходила только за вечерним обедом или ужином. Все остальное время, за исключением занятий, я проводила с Пьетро.
Мама, надо сказать, оказалась любознательной, но тактичной женщиной. Каждый день она интересовалась у всех членов семьи, как прошёл их день, какими новостями они готовы поделиться, что приключилось с ними — и мы отвечали. Вероятно, папа и брат выкладывали не все — это я поняла по тому, как Пьетро, только подмигнув мне, скрыл тот факт, что я как-то раз полезла в драку с мальчишками. Как же я была ему благодарна! Ведь тогда пришлось бы рассказывать и про Вижна — а это последнее, что я хотела делать. Отец же представлял из себя спокойного, сдержанного мужчину пятидесяти лет, по утрам читавшего свежий номер газеты и слушавшего последние новости по радио. Что касается моих успехов в школе — он узнавал об их наличии, хвалил и снова утыкался в свои «скучные бумажные дела», как он сам их и называл. На этом круг заканчивался.
Из этих ежедневных совместных ужинов я смогла узнать, что Пьетро ещё учится в школе.
Не знаю, прогуливал ли он свои занятия или просто-напросто они заканчивались раньше моих, но я всегда, постоянно, каждый божий день видела его у ворот своей школы. Вдаваться в подробности мне не хотелось, и я не спрашивала его, почему он в который раз меня поджидает.
Так и проходили наши спокойные будни. Когда у меня было свободное время, я посвящала его чтению книг (в том числе и по психологии) или легким прогулкам до порта и обратно. Очень часто я брала с собой Пьетро (о, это были прогулки, насыщенные смехом, шутками, улыбками, яркими впечатлениями — ярче, чем само солнце). Мы устраивали соревнования на перегонки: кто быстрее добежит до какого-нибудь заброшенного магазина (Пьетро частенько поддавался), кто первым доберётся до порта — и все в таком духе. Мы сидели в открытых кафе и пили сок со льдом, смотрели на проходивших мимо людей и обсуждали их: не подумайте ничего такого, мы пытались понять, кто они, почему они здесь проходят, какое у них настроение. Гены двух психологов так и бушевали в Пьетро. Наши теории доходили до грани фантастики: мимо нас уже и проходили агенты спецслужб в отставке, любовники, преступники и путешественники во времени. Какие это были беззаботные дни! Я никогда их не забуду. Потому что однажды самолично отреклась от них и больше не чувствовала той легкости рядом с Пьетро.
А было это как.
Однажды, когда наши родители уходили на работу ночью (это случалось редко, лишь в том случае, если им нужна была дополнительная смена), я сидела возле окна и наблюдала за ночным небом, глядя на вырисовывавшиеся созвездия и вспоминая нашу последнюю с Вижном ночь. Мне казалось, что это было так далеко, в то время как не прошло более двух с половиной лет. С той поры я считала себя мастером по определению местоположения звёзд и планет на далеком темно-синем полотне. И эти знания не могли ужиться лишь во мне одной. Я чувствовала, что украла их у Вижна, но распоряжаться ими было для меня счастьем. Это безумная мысль… Но я как будто бы забрала частичку от него себе. Пытаясь сохранить даже легчайшее упоминание о нём. Чтобы он был мой. Навсегда.
Я вздохнула, отстранившись от окна. Внизу родители покидали улицу. Я проводила их взглядом. Лёгкий ветер задувал через приоткрытую фрамугу. Я ощущала тёплое дыхание ночи. Как же я его обожала! Ночь — это самое спокойной, самое тихое время дня. Это момент шума волн и ярких огней маяка. Это время звёзд и бесшумного неба над головой. Это мгновение, когда вся улица, весь город, весь мир застывает в безмолвии.
Я медленно выходила из комнаты. Спальня Пьетро как раз была рядом с моей. Я осторожно постучалась в дверь и услышала разрешение войти. В комнате было темно, лишь тусклый свет фонаря освещал тонкую тетрадь. Пьетро сидел на кровати, без рубашки, в коротких шортах. Я осторожно зашла, стараясь, чтобы эта старая дверь не скрипела, и остановилась возле него, потирая руками плечи — было самую малость прохладно. «Что делаешь?» — как бы невзначай поинтересовалась я. Он тут же окинул меня взглядом и отложил тетрадь. «Так, конспекты учу. Скоро ведь экзамены.» «Тогда я не буду отвлекать», — ответила я и повернулась лицом к двери. Действительно, что только взбрело мне в голову! Прийти к брату, хотя у него куча других дел. Я почему-то винила себя в нарастающих наглости и эгоизме. Пора перестать думать, что он готов потратить на меня всё своё время.
«Погоди, не уходи, — я услышала, как он поднялся с кровати. Постель под ним промялась. — Ты ведь чего-то хотела». Я неуверенно повернулась. Во тьме всё виделось совершенно по-другому. Его светлые волосы слегка блестели при свете звёзд и луны и оттеняли насыщенный цвет его глаз. «Ты… пропускаешь такую красоту», — прошептала я. Он положил мне руки на плечи. Мы находились на незаконно близком расстоянии друг от друга. «Там, за окном, открыт ещё один мир.» «Тогда почему мы всё ещё стоим здесь?» — улыбнулся он. Лишь уголками губ.
