Улыбка исчезла с лица Гарри, и он состроил гримасу.
- Двое охраняют входную дверь, но они почти что спят. Я также нашел помещение, где держат дементоров. – Он слегка содрогнулся. – Это на нижнем этаже, возле двери, ведущей к лифту. Я не стал подходить близко, но заметил, что пожиратель смерти, охраняющий эту дверь, выглядит не самым лучшим образом. Не думаю, что он продержится всю ночь на этом посту.
- Пожалуй, будем избегать это место, - решила Тонкс. Дементоры не входили в ряд существ, с которыми она предпочитала иметь дело в замкнутом пространстве темной ночью. – А наверх ты ходил?
Гарри слегка кивнул, и Тонкс заметила, как он поморщился, когда заметил реакцию Римуса на эти новости.
- Я посмотрел на оборотней, - мрачно сообщил он. – Они все сидят по крошечным клеткам на первом уровне, и совершенно очевидно, что им не давали последнюю дозу волчьего противоядия – они просто с ума сходят, бьются в клетках, грызут прутья. То, что шестеро вкусных людей ходят туда-сюда у них под носом, их явно не успокаивает. – Гарри кисло улыбнулся. – Жаль, что мы не сможем открыть эти клетки. Оборотни горят желанием решить за нас нашу проблему с пожирателями смерти. Хотя, возможно, они подавятся темными метками…
Римус поморщился, и Тонкс решила сменить тему.
- Значит, в помещении для трансформации шестеро пожирателей смерти. Ты видел еще кого-то?
Вздохнув, Гарри покачал головой.
- Не на том уровне.
От входа донесся неуверенный голос Рона.
- А Хвоста ты видел? – спросил он тихо.
Римус прижал уши. Глаза Гарри сверкнули.
- Нет, - ответил он. – Поверь, вы бы услышали, если бы я встретил его. Должно быть, он затаился где-то наверху.
Тонкс выгнула бровь.
- Ты не ходил выше первого уровня?
Гарри снова вздохнул; его глаза по-прежнему горели при воспоминаниях о человеке, предавшем его родителей.
- Я собирался, - несколько раздраженно ответил он. – Но затем вспомнил, что где-то там и тот пожиратель смерти, который сам является оборотнем. И то, что он не видит меня, не помешает ему меня учуять. Так что я вернулся.
И Римус, и Гермиона одобрительно закивали.
- Ты правильно поступил, Гарри, - сказала Гермиона. – Обоняние оборотней очень острое. Вообще-то, в «Компендиуме темных существ» Карактатус Принг высказывал гипотезу, что…
- Гермиона. – Удивительно, но это Рон перебил ее. Он неуверенно положил ладонь ей на плечо и, когда она обернулась, встретил ее практически жалобным выражением. – Не сейчас, ладно? Разве что этот Кактус Принг написал о том, как сбежать от чокнутых пожирателей смерти из запертого здания, кишмя кишащего оборотнями…
На мгновение казалось, что сейчас последует взрыв. Глаза Гермионы блеснули, когда она выпрямилась в полный рост.
- По крайней мере, я пытаюсь помочь, Рон! – резко сказала она. – Я подумала, будет полезно… - Она вдруг умолкла, с трудом сглотнула и извиняющимся взглядом обвела помещение.
- Простите, - тихо произнесла она. – Сейчас не время спорить. И я знаю, что порой меня заносит…
- Ничего страшного, Гермиона. Мы все в одной лодке, и кто знает, что может оказаться полезным, - сказала Тонкс. Она смотрела на девушку, так стремящуюся помочь, впечатлить, и вспоминала себя на ранних этапах тренинга мракоборца, когда она из шкуры вон лезла, чтобы выучить какое-нибудь впечатляющее заклинание и доказать себе и другим, что она на самом деле заслуживает права стать мракоборцем.
Но можно было с уверенностью заявить, что никто не заслуживал находиться в Хогвартсе больше, чем Гермиона Грейнджер. Эта девушка являлась практически ходячей энциклопедией по магическим знаниям.
И через что ей пришлось пройти? Ей, и Рону, и Гарри – вместе они дрались с троллями, василисками и акромантулами, пробирались через заклятия и чары, побеждали дементоров и пожирателей смерти. Они справились с большим количеством опасностей за школьные годы, чем основная масса волшебников за всю жизнь.
Тонкс вынуждена была пересмотреть мнение о своих неожиданных компаньонах на этой миссии. Да, они даже не все еще были совершеннолетними, но после всего, через что прошли, их уж точно нельзя было назвать детьми.
«Они прикроют мне спину. Если я попрошу их об этом.
Но хочу ли я просить?»
Они могли бы зачистить здание. Десять разрозненных пожирателей смерти не представляли собой невозможную задачу. Если они будут действовать осторожно, то сумеют обеспечить безопасность оборотням и разрушить надежды Сами-Знаете-Кого на создание бешеной армии. Чего сидеть и ждать, пока появятся лучшие представители Ордена? Да, Питер Петтигрю находился где-то там, как и Дольф-оборотень, но если они попытаются…
«Если резидентов поцелуют дементоры, тогда как я могла этому помешать, я никогда себе этого не прощу. Но если из-за меня пострадают или погибнут эти трое, или что-то случится с Римусом…
Я могу сама за себя постоять».
Ей так часто прежде приходилось произносить эти слова. Поведет ли она себя, как лицемерка, не давая возможности другим примерить это утверждение на себя?
Она с трудом сглотнула и подняла взгляд.
Она посмотрела в зеленые глаза Гарри Поттера, на растрепанные рыжие волосы Рона, на бледное лицо Гермионы и, наконец, на серого волка, которым временно был мужчина, которого она любила; его золотые глаза встретились с ее, и в его взгляде она прочитала поддержку и понимание.
Он знал, что она собиралась сказать, и он был согласен.
А большего ей и не требовалось.
- Итак, - тихо произнесла она. – Меня уже тошнит от ожидания. Кто со мной попытается отвоевать это заведение?
Им не нужно было даже отвечать. Три улыбки и довольные лица, полные решимости вперемешку со страхом, стали ответом сами по себе.
Тонкс тоже улыбнулась им, практически инстинктивно касаясь грубой шерсти на шее Римуса, который в знак согласия вилял хвостом.
- Что ж, - добавила она. – Тогда чего мы ждем?
========== Глава 40. В клетке. ==========
Кошмар из металла, камня и крови. Его кошмар. Вот что представлял собой уровень один.
Римус помнил, как в детстве услышал об Институте бешенства в форме ядовитой угрозы из уст злобной секретарши отдела Регистрации оборотней. «Будешь вести себя плохо, и именно туда тебя и отправят, - едко прошептала она, - и запрут в клетке, как и подобает такому животному, как ты». Его мать устроила скандал, когда поняла, что сказала та женщина, однако слишком поздно: эта мысль прочно засела в его мозгу и пустила корни, и за исключением опасных заклинаний, позволяющих модифицировать память, ничто не могло избавить Римуса от нее. Воображение ребенка – мощный инструмент, и, будучи лишенным компании сверстников ввиду своего состояния, Римус эксплуатировал свое воображение на полную катушку, чтобы восполнить недостаток общения. Но отголоски тех жестоких слов обратили его воображение против него, заставляя представлять себе не детские игры, а темные помещения с решетками и цепями, с кровью и злыми людьми с хлыстами и палочками, с рядами клеток, в одной из которых его и оставят гнить вдали от семьи, навсегда лишенным свободы.
Несколько недель минуло с того инцидента, прежде чем он снова смог спокойно спать по ночам.
Прошло уже более тридцати лет с тех долгих и жутких ночей, но неподдельный детский ужас вернулся в волчье тело Римуса, когда его кошмары обрели реальность у него на глазах.
Здесь воняло кровью. Длинное узкое темное помещение, по сути представлявшее собой огромный коридор, простиравшийся в оба конца и заканчивающийся поворотами примерно в двадцати метрах от них. Но это был не простой коридор, о чем свидетельствовали каменные постаменты, размещенные с интервалом в три метра, на каждом из которых находилась клетка, удерживаемая на месте сетью цепей, прикованных к стенам и полу. Тусклое освещение не могло скрыть красно-бурых пятен – старых и пугающе-свежих – которыми были покрыты стены и мощенный каменными плитами пол. Несмотря на явные попытки удалить более старые пятна, некоторые выглядели так, словно просто не желали исчезать.
