Он хотел остаться. Хотел собрать останки своего несчастного коллеги и вернуть их его семье. Он хотел встретиться лицом к лицу с убийцами Яго и свершить правосудие. Это был его долг, его работа.

Он был мракоборцем.

Но он не мог.

Разносящееся по переулку эхо свидетельствовало, что к нему приближались по крайней мере шесть человек. Кем бы Кингсли ни был, он не был дураком.

Министерство должно узнать о случившемся. Орден должен узнать об этом еще больше.

Он должен покинуть это место. Это необходимо.

Дождь снова усилился. Глаза Фолка невидяще смотрели в затянутое тучами ночное небо.

Проклятая необходимость.

Шаги звучали теперь совсем близко. Скривившись, Кингсли поднялся на ноги. Последние слова Фолка повторялись в его ушах: империус, оборотни, Сам-Знаешь-Кто. И Институт бешенства. За пологом туч, Кингсли знал, сияла полная Луна, и оборотни по всей стране подчинялись ее непреодолимому влиянию. Но только ли у Луны были на них свои планы?

Ему нужно поговорить с Дамблдором.

Кивком Кингсли попрощался с павшим товарищем, а затем с громким хлопком оставил темный переулок и его секреты позади.

************

Две недели спустя

На торфяниках было холодно.

Похожие на дымку серые облака проносились над головой рваными клочьями, время от времени открывая взору ярко-голубое небо. Темные вереск и первые побеги папоротников то озарялись бледным солнечным светом, то погружались в тень. Весеннее солнце то пригревало, то, спрятавшись, уступало пробирающему до костей холоду. Но вовсе не чудеса природы привлекали внимание в этом блеклом месте. Огромный бетонный куб возвышался над землей подобно широкой усеченной колонне – не имеющей окон, темной и словно бы наблюдающей за окружающим ее ландшафтом с высокомерным безразличием. Она как будто с недовольством следила за двумя незначительными фигурками у ее основания.

Римус Люпин вздохнул, покачал головой и плотнее запахнул плащ, глядя на уродливые серые стены.

- Я, должно быть, спятил.

Стоящая справа от него девушка фыркнула:

- Не жди, что я стану убеждать тебя в обратном.

Римус бросил на свою спутницу мрачный оценивающий взгляд, который она проигнорировала. Копна непослушных светлых кудрей, обрамлявших ее круглое лицо, ни на секунду не оставалась неподвижной под порывами ветра; сдвинув очки в зеленой оправе на кончик носа, она обводила возвышающееся перед ними здание куда более знакомыми темными глазами. Планшет в ее руках дернулся – единственное свидетельство ее непременного волнения.

- Мерлин, оно просто уродливо, - внезапно воскликнула она. – Им бы не удалось сделать его еще уродливее, даже если бы они пытались.

Римус кисло улыбнулся.

- Они пытались. Уродливое здание, служащее мерзким целям. Кроме того, будь у этого здания колонны или шпили, оно бы привлекало внимание магглов.

Закатив глаза, Нимфадора Тонкс поправила очки, прилагающиеся к воплощенному ею образу, и покачала головой, отчего кудряшки запрыгали вновь.

- Но как они могут не замечать это?

Римус устало пожал плечами.

- Они замечают. Просто не смеют подходить близко, считая это военной базой магглов. Они боятся, что если подберутся вплотную, их могут арестовать.

Тонкс сморщила нос.

- Везунчики. Я бы предпочла арест необходимости заходить внутрь.

Римус, уже ощущая тревогу и неуверенность в куда большей степени, нежели он готов был признать, посмотрел в похожее на лоскутное одеяло небо, глубоко вздохнул и ответил:

- По крайней мере, у тебя неплохие шансы выбраться обратно.

Он ощутил мягкое прикосновение к своей руке.

- Римус, все будет в порядке. Ведь именно для этого я здесь, помнишь? Я твой ассистент в исследованиях, а также тайный телохранитель. Моя задача прикрывать тебе спину и следить за тем, чтобы важный член Ордена Феникса не оказался в клетке, накаченный наркотиками, в окружении сумасшедших ученых с бешеными глазами, которые станут ставить на тебе опыты в этом богом забытом месте. – Она радостно улыбнулась. – Ты должен быть благодарен.

Римус одарил ее полным сарказма взглядом.

- Большое спасибо.

- Абсолютно не за что, - продолжая улыбаться, ответила Тонкс.

Римус закатил глаза. Хотя он ценил ее попытки отвлечь его от невеселых дум, но они были столь же тщетны, как старания муравья вышибить двери Хогвартса. Ничто во всем белом свете не могло заставить его пожелать зайти в это здание добровольно.

- Я не хочу быть здесь, - проговорил он тихо, словно бы сам того не заметив.

- Я знаю.

- У меня есть более приятные занятия, за которыми я мог бы провести это воскресенье. Я должен был ужинать с отцом, а не стоять на этих проклятых торфяниках, стараясь набраться храбрости, чтобы войти в это проклятое здание, в которое я поклялся больше не ступать, и встретиться с человеком, которого никогда больше не желал бы видеть. – Тонкий свиток, который он держал в руках, тихо захрустел, когда Люпин стиснул пальцы. – Этот пропуск был у меня в течение последних трех месяцев. Есть достаточно веская причина, по которой я им так и не воспользовался. Не знаю, почему я согласился на это.

Тонкс сочувствующе улыбнулась, наблюдая за несвойственным ему возбуждением.

- Я знаю, дружище.

Римус покачал головой, едва слушая. Он все всматривался в темные стены, словно надеялся сквозь бетон разглядеть источник своего ужаса, сокрытый внутри.

- Что я здесь делаю?

- То же, что и обычно, - необычайно серьезно ответила Тонкс. – Ты делаешь то, что необходимо. Нам нужно выяснить, о чем говорил Фолк, Римус. Если Сам-Знаешь-Кто и правда пытается обстряпать здесь какие-то свои делишки, ты лучше кого-либо другого понимаешь, к каким ужасающим последствиям это может привести. Но сюда не так просто попасть – даже Дамблдору сложно было бы сделать это. Министерству все равно – они не приняли всерьез доклад Кингсли, и именно поэтому нам нужно пробраться туда. А ты… - Она вздохнула. – Как бы ни было тебе неприятно, идти должен ты, потому что после того, что случилось, когда Каина поцеловали… - Тонкс указала на свиток, сжатый в его пальцах, - у тебя есть разрешение на посещение.

Римус снова покачал головой, стараясь избавиться от нахлынувших на него воспоминаний о событиях прошлой осени, которые едва не унесли его жизнь, а также жизни многих других. Он вспомнил полный опасений взгляд на лице Аластора Грюма тем декабрьским воскресеньем, когда он стоял перед домом в Винтер Холлоу и наблюдал, как Римус и его отец вышли из заснеженного леса и уставились на него в полном недоумении. Да, это был очень странный разговор…

А затем он получил приглашение прийти и увидеть все своими глазами…

И вот, три месяца спустя, он стоит здесь.

- Почему они считают, что я знаю больше других? – спросил Римус, обращаясь скорее к равнодушному воздуху, нежели к сопровождающему его под прикрытием мракоборцу. – Я встречался с ним всего пять раз и четыре из этих встреч едва не закончились моей гибелью от его рук.

Тонкс сухо улыбнулась.

- Учитывая, что он был бешеным, то тебя можно считать счастливчиком.

Люпин, чьи сомкнутые на пергаменте пальцы бессознательно касались невидимой изогнутой линии на его боку, вздохнул и не ответил. Свободной рукой он поднял воротник мантии, скрывая красные полосы, до сих пор пересекающие его горло.

Еще даже до того, как он узнал, что Авраам Каин проведет остаток своей жизни за этими темными и мрачными стенами, это место всегда вселяло в него ужас. Он до сих пор помнил, с какой жестокостью смотрела на него полная секретарша, сидевшая во времена его детства на входе в департамент Регистрации оборотней. Она воспользовалась тем, что его родители находились чуть поодаль и, перегнувшись через стол, прошептала, что если он не будет образцово себя вести, то его упекут в это заведение, и никто и никогда больше о нем не услышит. Он повторил эти слова своей матери, после чего Диана Люпин вытащила женщину в коридор и в течение двадцати минут распекала за полное отсутствие такта. Но даже в шесть лет Римус заметил, что его мать так и не сказала, что та женщина солгала.