А теперь стало слишком поздно – бежать было больше некуда.

Дементор находился в коридоре у дверей. Если не принимать всерьез вариант протаранить его, единственный выход был теперь им недоступен.

Ох Мерлин, что же делать?

Римус попытался подавить поднимающуюся в нем слепую панику и отчаяние – он старался отринуть все неприятное, но обнаружил, что необходимые ему воспоминания блекнут, лишаясь теплоты и ощущения счастья, и оказываются запятнанными тенями его прошлого. Он видел смеющиеся лица Джеймса и Лили Поттер перекошенными посмертными масками, ухмылку Сириуса, превращающуюся в потрясенное выражение, когда он исчез за занавесом, его мать – бледная и безжизненная, его отец – старый и сломленный, Тонкс – окровавленная и вялая…

Прекрати!

Ему отчаянно была нужна палочка. Имей он оружие, то сумел бы хоть как-то защититься. Но он ничего не мог поделать, ничего; никаких путей отступления, никакой защиты, никаких шансов…

Он почувствовал, как кто-то схватил его за плечо, и это прикосновение напугало его. Не успев, однако, отпрянуть, он осознал, что это Фелиция. Она неожиданно появилась рядом – ее лицо было бледным с пепельным оттенком, а пальцы, сжимающие палочку, дрожали. Глаза казались обезумевшими от страха.

- Нам надо спрятаться! – воскликнула она. – Римус, нам надо спрятаться!

Прятаться от слепого существа, способного учуять жертву по ее эмоциям, было бесполезно – это Римус знал наверняка. Но что еще они могли предпринять? Хоть какая-то преграда – физический барьер – между ними и дементором могла помочь взять себя в руки…

- Все в порядке! – заверил ее Римус. Это была откровенная ложь – он никогда не чувствовал себя настолько не в порядке – но Фелиция, судя по ее лицу, пребывала на грани истерики. – Я встречался с ними прежде. Если сможем скрыться от него, то все будет хорошо.

Ей не надо было повторять дважды. Еще мгновение она с ужасом глядела на Римуса, а затем бросилась в захламленный чулан к беззвучно кричащей Симоне. Римус последовал за ней и закрыл за собой дверь.

Дерево, однако, не спасало их от холода.

Глаза перепуганного юного Северуса Снейпа, глядящего на него в Воющей хижине, и обжигающий огонь смертоносного инстинкта, запах крови, крови, свежей крови, и ощущение человеческой плоти под зубами… Потрясенное выражение Аластора Грюма, когда горе, и гнев, и алкоголь затмили его здравый смысл… Ярость, бурлящая в крови при виде насмешливых глаз Авраама Каина, и злобные рассказы того об убийстве Дианы Люпин… Ему так хотелось рвать на части, кусать, убивать…

Хватит!

Люпин закусил нижнюю губу и, не обращая внимания на медный привкус крови во рту, постарался обуздать волну жестоких воспоминаний, болезненное ощущение в животе и ужасающее стремление развернуться и кинуться на кого-нибудь, разрывая и калеча. Одного взгляда на лицо Фелиции, едва видимое в полоске света, пробивающегося через неплотно прилегающую к косяку дверь, оказалось достаточно, чтобы подтвердить его опасения: это был не обычный дементор, несущий страдания и раздор.

Это был тот самый дементор, что поглотил бешеную душу Авраама Каина.

Это был бешеный дементор с уровня шесть.

Но как, во имя Мерлина, он вырвался на свободу?

Дрожащая рука Фелиции прижалась к его ладони, и он ощутил гладкую деревянную поверхность ее палочки.

Да. Да!

Борясь с мыслями о насилии, Римус принялся копаться в памяти в поисках счастливых воспоминаний – каких угодно, любых, лишь бы помогли ему призвать на помощь патронуса. Он вспомнил о Гарри, с торжеством ловящем золотой снитч, тогда как его патронус-Сохатый в свое первое появление атаковал Драко Малфоя и его дружков… Но вот он уже смотрит на более взрослого Гарри с глазами, полными отчаяния и ужаса, когда он пытался вырваться из рук бывшего учителя, чтобы броситься к завесе, где навсегда потерялся его крестный отец; и Тонкс тоже там – лежит безо всяких признаков жизни, и ее лицо залито кровью, так много крови…

Черт побери!

Хриплое дыхание все ближе и ближе. Дементор уже находился внутри конференц-зала.

С яростью Римус вновь взялся за поиски, на этот раз сконцентрировавшись на смеющейся Тонкс в «Трех метлах», ее хитро блестящих глазах, когда они предавались абсолютно детской игре в битву на пальцах… Но затем она сражалась с пожирателями смерти и в итоге врезалась в него, и ее мантия была покрыта кровью, так много крови…

Ох да ради всего святого…

Счастливое воспоминание, Римус. Счастливое воспоминание, счастливое воспоминание, счастливое…

Но он не мог найти ничего подходящего, тогда как восход луны был так близок, и его разум занимали мысли о насилии.

Становилось все холоднее. Дементор подходил все ближе.

«Я должен подумать о чем-то хорошем. Я должен подумать о чем-то хорошем…»

Кровь. Кровь – это хорошо. Кусать, рвать на части, убивать, отрывать конечности и ощущать на языке тепло крови, на зубах – плоть, под когтями – рвущуюся кожу…

Нет!

«Ничего не получается. Я не могу. Он слишком близко, слишком близко…»

С отчаянием он посмотрел на находящихся рядом женщин. Судя по выражению на бледном лице Фелиции, ей везло не больше, чем ему. Ждать же помощи от трясущейся Симоны и вовсе не приходилось.

Они станут легкой добычей. Загнанные в угол. Будет так легко убить их обеих, укусить, почувствовать…

- Какого черта он здесь делает? Босс велел отвести его вниз, к остальным!

Неожиданно прозвучавший голос заставил Римуса подпрыгнуть, рядом дернулась Фелиция. Она встретилась с ним взглядом своих карих глаз, и этот взгляд не хуже слов дал ему понять, что она не знает говорившего.

В институте находился посторонний.

- Послушай-ка, Гиббон, ты сам-то пробовал контролировать этих гребаных монстров? Мы старались гнать его вниз, но проклятый дементор не желает идти.

Уже два посторонних. Несколько приглушенных голосов согласно забормотали. Еще больше.

Но Римус знал имя Гиббон достаточно хорошо – о нем часто упоминал Грюм на собраниях.

В институте находились пожиратели смерти. Пожиратели смерти и дементоры.

Почему-то Римус не сомневался, кого именно Гиббон имел в виду, говоря про «остальных».

Судя по всему, этой ночью сбудутся все его кошмары, связанные с Институтом бешенства. Волдеморт, очевидно, решил, что пришло время выпустить на охоту стаю послушных благодаря заклинанию Империус оборотней. И он застрял здесь, с ними.

Если его поймают, он станет одним из них.

За дверью разгорался спор.

- Ты хочешь сам сделать это? – с жаром допытывался второй незнакомец, но его голос дрожал, а значит, ему не легче выносить присутствие дементора, чем укрывшейся в каморке троице. – Он просто зашел сюда вместо того, чтобы пойти по лестнице. Мы пытались загнать его туда, но…

- Я не желаю слушать ваши оправдания! – Гиббон, судя по всему, не отличался терпением. - Тащите его на уровень один, пока босс не решил подняться и узнать, из-за чего задержка, - велел он, а затем хохотнул. – Вы не хуже меня знаете, что не стоит злить его.

Несколько голосов безрадостно согласились с высказыванием. Второй голос нетерпеливо фыркнул.

- Только потому что у него расписание… - раздраженно пробормотал он. – А что насчет охоты, которую он нам обещал? Когда начнется игра?

Гиббон хрипло рассмеялся.

- Как только это существо окажется внизу. Тогда мы приведем Люпина, и начнется веселье. Я не могу дождаться шанса посмотреть в лицо этому самодовольному ублюдку утром.

За этим заявлением послышался смех, который, однако, быстро растворился в холоде.

Миром снова завладела тишина, а затем…

- Затяните потуже веревки, - велел Гиббон, и теперь его голос звучал напряженно. – И отведите его туда, куда нужно.

- Пойдем, дементор, - едко проговорил второй человек. – Твой обед ждет в другом месте.

Шаги удалились в коридор, и холод медленно – очень медленно – отступил.

Оставляя позади безмолвие.

Они сидели тихо почти минуту, но шагов больше не было слышно. Не было слышно ничего.