- Не переживайте, профессор, ничего не поделаешь, - сказала она с фальшивой веселостью. - Я просто… э… - она обвела взглядом помещение, - найду, чем себя здесь занять.

Ее явно высказанное намерение побродить по округе ничем не помогло унять тревогу Римуса.

- Что же, пусть так и будет. – Он попытался улыбнуться, но во рту пересохло. Если ее поймают… - Но постарайся никому не мешать, - добавил он, многозначительно глядя на нее. – Не стоит никому портить настроение.

- Конечно же, нет, - продолжая улыбаться, ответила Тонкс, однако в ее глазах не было ни намека на веселость. – Удачи, профессор.

Он кивнул, все четче осознавая, где находился и что его ожидало.

- Спасибо.

- Профессор, - позвала Ребекка с улыбкой, стоя у входа в тот самый коридор, где недавно стоял Кролл. Оказалось, что мужчина молча удалился, пока они беседовали. – Прошу за мной.

Римус и Тонкс снова переглянулись. Тонкс сумела улыбнуться ему, но он не смог улыбнуться в ответ.

И вот он уже следовал за Ребеккой по серому коридору, часто дыша и чувствуя, как колотится в груди сердце. Он находился в Институте бешенства и мог надеяться покинуть это заведение только с помощью других. Волдеморт что-то замышлял в этих стенах, так что любой из повстречавшихся ему здесь мог оказаться пожирателем смерти. И сейчас, несмотря на свое твердое решение никогда больше с ним не встречаться, он должен был снова увидеть то, что осталось от оборотня, который убил его мать и укусил его в детстве.

Определенно, у него бывали дни и получше, однако поворачивать назад было уже поздно.

Впереди Ребекка Голдштейн – холодная и отстраненная – касалась своей палочкой цифр, нарисованных на окрашенной стене, которая внезапно заискрилась и растаяла, являя его взору еще одну лифтовую решетку. Глава института ступила в кабину и жестом велела ему присоединиться.

Расправив плечи, Римус глубоко вдохнул и вошел в лифт.

========== Глава 3. Душа оборотня. ==========

Лифт поднимался медленно и, казалось, преодолел половину расстояния, проделанного Римусом в прошлый раз, за время в два раза большее. Стоящая неподвижно, словно статуя, Ребекка Голдштейн смотрела в стену. Она больше не разговаривала с ним.

«Что ж, - язвительно подумал Римус. – У них тут так уютно и хозяева такие гостеприимные. Странно, что здесь бывает так мало посетителей».

Но он сам прибыл сюда, чтобы выполнить работу. «Выудить из Голдштейн информацию», - сказала Тонкс, но чтобы сделать это, очевидно, необходимо было завязать с ней разговор.

- Итак, профес… Ребекка, - начал он, и его голос разнесся по шахте лифта. – Чем именно вы тут занимаетесь?

Ребекка медленно повернула голову в его сторону. По взгляду, брошенному ею на Люпина, сторонний наблюдатель мог бы предположить, что он только что спросил у нее, как правильно принести в жертву цыпленка.

- Исследованиями, - сухо ответила она.

Вздохнув про себя, Люпин спросил:

- Чего именно?..

Ребекка медленно выгнула бровь.

- Бешеных оборотней, - ответила она спокойно, четко выговаривая каждый слог. – Отсюда и название института.

Попытка разговорить ее напоминала удаление зуба.

- Я надеялся услышать что-то более конкретное. Как вы, должно быть, прекрасно понимаете, у меня имеется личный… интерес к этой теме.

- Уверена, что так и есть, - холодно ответила Ребекка.

Лифт наконец остановился, но выход из него на этот раз закрывала не обычная решетка, которую можно было бы сдвинуть в сторону. Напоминающее, скорее, опускающуюся решетку замка сооружение снизу штырями погружалось в каменный пол. На его поверхности виднелся все тот же символ института.

Протянув палочку, Ребекка шесть раз подряд коснулась эмблемы и мягко произнесла:

- Ребекка Голдштейн. Уровень допуска «альфа». Со мной гость.

С протяжным стоном решетка поползла вверх и исчезла. С улыбкой, которая заставила Римуса занервничать еще сильнее, Ребекка вышла в ожидаемо серый коридор и резко развернулась к нему лицом.

- Итак, профессор, - мягко сказала она, - добро пожаловать на уровень шесть, предназначенный для наших самых опасных резидентов.

- Резидентов? – переспросил Римус, оглядываясь кругом. Выйдя из кабины лифта, он увидел ряд толстых металлических дверей – все они были приоткрыты, а за ними виднелись пустые, лишенные окон камеры. – Странный выбор слова.

Ребекка холодно улыбнулась.

- Оборотни, живущие в стенах этого института, не являются узниками, профессор. – Люпин приподнял бровь и красноречиво посмотрел на ближайшую камеру. Ребекка перестала улыбаться и хмуро пояснила: - Этот уровень содержит только тех оборотней, которые стали бешеными и являют собой явную угрозу обществу. Из сорока четырех постоянных резидентов, в настоящее время проживающих здесь, только пятеро находятся на этом уровне. Большинство резидентов – тех, кто продемонстрировали склонность к бешенству, но сумели удержаться – живут на уровнях с первого по третий. И довольно неплохо живут, должна заметить. – Глядя Римусу в глаза, она продолжила: - Их регулярно кормят, у каждого есть своя спальня, в которой они хранят личные вещи, мы также следим за их досугом. Это не тюрьма, профессор, и эти оборотни не живут прикованными к стенам цепями. Они живут хорошо – часто даже лучше, чем жили до того, как попали сюда. Просто им не позволено уйти.

Римус прищурился и заметил:

- Комфортабельная тюрьма все равно остается тюрьмой. И доказательств того, что оборотень, имеющий за плечами связанный с бешенством инцидент, вероятнее станет бешеным, не существует.

Лицо Ребекки оставалось бесстрастным, и в ее глазах Римус не мог прочесть ничего.

- И мы, профессор, занимаемся изучением как раз этого вопроса. Я посвятила свою жизнь исследованию оборотней, образа их мышления, их действий и реакций, влияния, которое они имеют на укушенных, потому что понимание этого проклятия – единственный путь, который я вижу, к тому, чтобы остановить ликантропию. – Ребекка оценивающе оглядела Люпина и добавила: - Вы являетесь вместилищем для демона, профессор – демона, который уничтожает невинные жизни без сожаления, – ее глаза потемнели, – и я намерена вырвать эту заразу с корнем.

Стараясь побороть дрожь, Люпин проговорил:

- Но зелье…

- Лишь супрессивное средство, ничего больше, - перебила его Ребекка. – Работу вашей матери над его составом сложно переоценить, но оно не исключает опасность. Всего одна пропущенная доза, и мы возвращаемся к тому, с чего начали.

Римус пожал плечами, стараясь не углубляться в собственные болезненные воспоминания, подтверждающие ее правоту.

- Однако запирать этих людей…

- Эти оборотни доказали, что несут явную угрозу невинным жизням, - снова перебила его Ребекка. – Я бы сказала, что им повезло. Если бы не наш институт, их всех отправили бы в Азкабан, как это делали раньше. Дементоры не стали бы так церемониться с ними.

Холодный пот прошиб Римуса, когда он вспомнил, что, согласно закону, он и сам должен был оказаться здесь, когда ему было всего три года. Послали бы они ребенка в Азкабан?

- Мы теряем время, - прервала его размышления Ребекка. – Я позвала вас, профессор, не за тем, чтобы дискутировать на тему правильности того, что мы тут делаем. Меня интересует ваше мнение относительно Авраама Каина.

Не говоря более ни слова, она резко развернулась и пошла по коридору. Стараясь подавить тревогу, Римус поспешил за ней. Когда он догнал ее, она не повернулась.

- Вы не присутствовали при поцелуе? – резким деловым тоном спросила Ребекка.

Римус покачал головой и ответил:

- Меня приглашали, я решил не ходить.

- Зря. Вы пропустили интересный спектакль, - заметила Ребекка. Они обогнули угол и ступили в новый коридор. У каждой из четырех запертых дверей стоял охранник в красно-серой мантии, и Ребекка вежливо кивнула каждому из них, проходя мимо. – Как эксперт в области защиты от темных искусств, думаю, вы знаете, что происходит, когда человека целует дементор.