- Что, прости? – выдохнул он наконец.

- Мое лицо? – повторила Тонкс, убирая с глаз растрепанные волосы. Потянувшись, она села. – Ты пялился на меня минут пять, не меньше. Я чувствовала это.

- Я… - Римус отчаянно боролся с приливающей к лицу краской. – Прости, Тонкс, я просто размышлял над тем, стоит ли уже тебя будить, и, должно быть, задумался над… чем-то. – Он глубоко вздохнул. – Я не хотел пялиться.

Тонкс рассмеялась.

- Вот же, - сказала она весело. – А я-то уже размечталась, что ты был пленен моей неземной красотой.

О боги. Вот теперь он точно покраснел; он чувствовал, как краска заливает его лицо, как морская волна – песок. В отчаянной попытке укрыться он вскочил с кресла и обошел стол. Сжав кулаки и заклиная свой голос звучать спокойно, он сказал:

- Служащие скоро проснутся. – Слова натыкались друг на друга, спеша вырваться на свободу. – Так что нам стоит подготовиться…

- Римус?

Тон ее голоса заставил его обернуться. Он не смог одурачить ее.

«Она знает меня слишком хорошо. Мне не следовало позволять ей…»

- Что с твоим лицом? – мягко спросила Тонкс. Она уже поднялась на ноги и стояла рядом со столом; ее мантия была измята, а на лице застыло выражение недоумения и тревоги. Взгляд ее глаз будто бы буравил его, пугая своей интенсивностью, что-то ища и словно бы умоляя.

«Нет. Я не могу. Пожалуйста, я не могу».

Отрицание сослужило ему неплохую службу в прошлом. Пришло время снова воспользоваться им.

- А что с ним? – спросил он и слабо улыбнулся. – Это просто мое лицо – такое же, как и всегда.

- Я серьезно, - возразила она, и его улыбка исчезла. – Да, это твое лицо, Римус, и я знаю его достаточно хорошо, чтобы понять, что что-то случилось.

Римус покачал головой.

- Да все нормально.

- Это неправда. – Она приближалась к нему, медленно сокращая дистанцию. – Я пошутила, как и обычно. И ты повел себя совершенно нетипично. Почему?

- Я задумался, и ты напугала меня своим вопросом. Вот и все.

- Вовсе нет. – Он уперся спиной в дверь, и Тонкс остановилась в каких-то нескольких сантиметрах от него. Склонив голову набок, она продолжила вглядываться в его лицо. Ее губы сжались. – Римус, что случилось?

- Я…

- Почему ты так на меня смотрел?

- Тонкс…

- Почему покраснел?

- Это неважно.

Теперь она качала головой.

- Ты никогда так не реагировал на меня, Римус, никогда. Ты краснел только в присутствии Фелиц…

Она умолкла, не договорив. Что-то зажглось в ее глазах.

Надежда. Искра надежды. Надежды и…

«Не чувствуй этого. Не надейся, пожалуйста, не надейся. Ты встретишь кого-то лучшего. Должна встретить кого-то намного лучше…»

- Римус? – прошептала она.

Он пытался покачать головой.

- Тонкс…

Она была так близко, так близко. Десять сантиметров, пять, два… Ее тело прижалось к его, и она положила ладони ему на грудь. Ее дыхание касалось его щек, его губ. Он почувствовал, что склоняет голову, ощутил, как она подалась вперед в ответ, и на какое-то мгновение ее глаза затмили для него весь мир. А затем они закрылись.

Ох Мерлин, она…

Их дыхание смешалось. Ее губы коснулись его – такие теплые, такие мягкие…

Нет!

Паника – яростная паника – завладела им на секунду. И в эту секунду он разорвал контакт и отвернул голову.

Он услышал, как она резко втянула воздух, почувствовал, как ее пальцы сжали материю мантии на его груди. А затем она отстранилась, исчезло тепло ее прикосновения, и его место занял холод пустоты. Он рискнул посмотреть на нее и обнаружил на ее лице выражение недоверия и обиды. Внезапно волны ощущаемых ею потрясения и боли обрушились на него, как прибой на скалы. Ее глаза жгли огнем.

- Римус? – снова прошептала она, но теперь ее голос звучал надтреснуто.

Он мог думать только о том, как изгнать из ее глаз сквозящую в них обиду. Он ухватился за первое же оправдание.

- Это… Тонкс, сейчас не время, - дрожащим голосом произнес он, отступая от двери. – Мы застряли посреди Института бешенства; кто угодно может войти в любую минуту…

- Это оправдание, и ты знаешь это, - резко сказала она, отметая его неуверенное объяснение. – Что такое, Римус? – Ее губы дрожали, но он не был уверен, от ярости ли или от печали. – Ты знаешь, что я чувствую к тебе, - произнесла она тихим, полным эмоций голосом. – Я не знаю, как донести это до тебя еще яснее! Разве что взять за грудки и прокричать это тебе в лицо. И если случившееся только что что-то и открыло мне, так это то, что и ты чувствуешь то же самое. Так какого черта ты отстранился?

- Мне не следовало… Это было глупо…

- Прекрати! – рявкнула она. – Римус Люпин, если ты посмеешь отрицать…

Римус стиснул зубы.

- Это просто смешно…

- Ах смешно? Так, может, тебе стоит перестать строить из себя клоуна! Почему ты отстранился?

- Сейчас не время…

- Почему ты отстранился?

- Мне не следовало…

- Почему ты отстранился?

- Это неправильно…

- Скажи мне правду!

- Я не могу!

Эхо его последних слов потонуло в тишине. Со вздымающейся грудью Римус смотрел на растрепанную разъяренную женщину, глядящую на него в ответ. Внезапно он ощутил себя таким старым и уставшим, как никогда прежде.

- Я не могу, - мягко повторил он, и в его голос вкралась мольба. – И сейчас не время.

- А мне кажется, время вполне подходящее, - дрожащим голосом сказала она.

Римус покачал головой.

- Тонкс…

Она задрожала, глядя в его глаза.

- Я люблю тебя, Римус, - просто сказала она. – А ты любишь меня?

Он смотрел на нее, а она – на него.

Тишина сводила с ума.

«Я не могу этого произнести. Как можно? Как я могу так с ней поступить? Как я могу быть таким эгоистом?

Я не могу.

Или?..»

Он приоткрыл рот, но что собирался сказать, и сам не знал.

Ему не суждено было выяснить ответ на этот вопрос, потому что в этот момент он услышал…

Свист. Кто-то насвистывал.

Кто-то за дверью.

Тишина оказалась нарушена, момент упущен.

Тонкс бросилась к сложенной на полу мантии и, встряхнув ее, накрыла их обоих. Они прижались спинами к стене, и, сжимая в руке палочку, Римус заметил вспышку голубого пламени вокруг полотна двери.

Затем дверь открылась, и в кабинет вошла Симона.

Не теряя ни секунды, Тонкс и Римус тихо-тихо вышли наружу.

Молча они поспешили по коридору, даже не глядя друг на друга вошли в кабинет Фелиции, добрались до ее стола и вместе схватили сферу портала. Тонкс трижды коснулась ее палочкой.

Раз, два, три.

И вот они уже оказались на заднем дворе «Трех метел». Бледный свет поднимающегося солнца освещал небо над горами. Вдалеке слышались голоса.

- Держи.

Что-то твердое и холодное вжалось в ладонь Римуса, и он посмотрел вниз.

Это была колба с оборотным зельем.

Он глянул на Тонкс, но она отвела глаза.

- Лучше отнеси это Снейпу, - мягко сказала она. – А я отправлюсь на площадь Гриммо, чтобы рассказать обо всем Кингсли и Грюму. – На мгновение она посмотрела ему в лицо, но затем снова опустила взгляд. Она не улыбалась. - Увидимся.

А потом, все еще держа сферу портала, она выскользнула из-под мантии, повернулась на месте и пропала.

Какое-то время Римус смотрел туда, где мгновение назад стояла женщина, которую, как теперь знал, он любил. Он вздохнул.

Он понимал, слишком хорошо понимал, что их отношения изменились навсегда.

========== Глава 25. Жребий брошен. ==========

- Ну конечно же, это оборотное зелье, Люпин! – с отвратительной ухмылкой бросил Северус Снейп, опуская пробирку с зельем на стол и глядя на стоявшего перед ним раздраженного коллегу. – Я-то надеялся, что кто-то даже с твоей абсолютной некомпетентностью в вопросах зельеварения сможет определить это! – Снейп покачал головой, покрытой засаленными волосами. - И ради этого ты отрываешь меня от завтрака!

Римус сумел побороть желание закатить глаза, хотя и не без труда. Он не так давно вернулся в Хогвартс, заставляя себя сконцентрироваться на деле, на деле, на деле, и с этой новообретенной решимостью спустился в подземелья замка в кабинет профессора зельеварения. Снейп был рад его видеть примерно в той же степени, что и дементор патронуса. Глава факультета Слизерин выслушал просьбу о профессиональном мнении с очевидным раздражением, прочитал Римусу лекцию о том, как неосмотрительно задерживать людей по пути на завтрак, а затем впустил его внутрь, взмахнув рукой, словно черным крылом, и практически выхватил пробирку из его пальцев.