Взяв предложенную ею флягу, Римус понюхал. Тошнотворный запах, ударивший в ноздри, едва не заставил его вырвать. Он отпрянул, с шумом втянув воздух, а затем заглянул внутрь, увидев вязкую грязеподобную субстанцию, и наконец под воздействием здравого смысла закрыл крышку, опасаясь лишиться чувствительности эпителия в носу. Слезящимися глазами он посмотрел на Тонкс.

- Что это? – спросил он, покачав головой. – Омерзительно!

- Не могу сказать наверняка, пока не отнесем Снейпу для проверки, - со вздохом ответила Тонкс. – С ЖАБА по зельеварению прошло много времени, и мне не хотелось бы ошибиться. Но, увидев то, что находится здесь… - Она подняла мешочек. – Думаю, могу с известной долей вероятности предположить.

Медленно она протянула ладонь и перевернула над ней мешочек. Римус потрясенно распахнул глаза.

О нет, не опять.

На ладони Тонкс лежала перетянутая лентой прядь каштановых с рыжиной волос.

- Оборотное зелье.

Тонкс кивнула.

- Я тоже так подумала. И эти волосы тебе ни о ком не напоминают?

Римус смотрел на волосы с недоверием. Это не может быть она. Просто не может. Каждое ее действие, каждый ответ ему имел смысл – разве так может быть, если она не та, за кого себя выдает?

Но цвет был правильный, и прядь находилась в ее кабинете…

- Ребекка, - прошептал он.

Он смотрел, как Тонкс с усталым вздохом превратила какую-то бумажку в колбу и отлила туда немного зелья.

- Очевидно, я и была права, и ошибалась одновременно по поводу дорогого профессора, - сказала она, кладя прядь в мешочек, а его и флягу – в деревянную коробку. – Она и есть наш пожиратель смерти, только она не Ребекка Голдштейн.

Римус тяжело вздохнул.

- Но я не понимаю. Она знает так много обо мне. И ее семья… - Он замолчал, внезапно распахнув глаза. – Она избегала семьи. Рут мне сказала об этом. Она также сказала, что Ребекка была сама не своя в последнее время…

- Кому, как не ее сестре, знать об этом? – с тревогой заметила Тонкс. – Барти Крауч младший целый год прикидывался Грозным Глазом. Он одурачил даже Дамблдора. С хорошей подготовкой и регулярным приемом оборотного зелья хороший актер может стать кем угодно.

Римус снова покачал головой, стараясь сбросить цепенящий холод, тогда как его предположения и допущения насчет происходящего в институте рушились на глазах.

- И как давно, по-твоему? Все то время, что мы ее знаем? Или позже?

Тонкс хмуро посмотрела на него; ее лицо казалось бледным в этом тусклом свете.

- Сложно сказать. Но сначала нужно убедиться. – Она вздернула бровь и добавила: - Эта субстанция может оказаться и кремом для лица.

- Я как-то сомневаюсь. – Римус оглядел деревянную коробку, скрывающую в себе тайны. – Давай взглянем на эти документы, а затем уберемся отсюда. Может, удастся найти…

Римус умолк, так и не закончив предложения. Его взгляд метнулся к двери.

Шаги. Приближающиеся шаги.

- … Не могу поверить, что она осталась здесь! Я так хочу спать…

- Ах ты ж черт!

Захлопнув коробку, Тонкс сунула ящик назад в стол и погасила огонек на палочке. Римус же расправил мантию и накрыл их обоих. Они замерли, сидя на полу.

Как раз вовремя.

Шаги замерли на пороге.

- Дверь была заперта, - донесся до них сбитый с толку голос Симоны, и, судя по шагам, она зашла в кабинет. Римус попытался что-то рассмотреть, но стол и Тонкс загораживали обзор. Симона подходила все ближе.

Палочка Симоны! Она лежала на столе.

Ох Мерлин.

Но было поздно, Симона уже увидела ее.

- Вот ты где!

Римус заметил короткую толстую руку и услышал, как Тонкс резко втянула воздух, тоже осознав, что сейчас произойдет. Но они ничего уже не могли поделать.

Им оставалось только сидеть тихо и слушать, как Симона выходит из кабинета и закрывает дверь. Голубая вспышка.

И тишина.

Тонкс и Римус переглянулись.

Слова были необязательны – они оба понимали, в какую ситуацию попали.

Дверь была заперта, чары реактивированы, а единственная палочка, которая могла бы отпереть этот замок, исчезла вместе с хозяйкой.

Они застряли.

========== Глава 24. Прозрение. ==========

- Бесполезно!

Со вздохом разочарования Нимфадора Тонкс отпустила ручку ящика стола и быстро поднялась на ноги, в сердцах ударив кулаком по столешнице. От сотрясения со стола разлетелись перья, а стекла на фотографиях задребезжали, заставляя изображенных на них Люпинов и Голдштейнов недовольно погрозить ей. Тонкс, однако, не обратила на них никакого внимания.

- Зачем я только задвинула его? – С тяжелым вздохом она запустила пальцы в уже и так растрепанные темные волосы и, словно признавая поражение, откинулась в кресле Ребекки. – Плохо уже то, что мы застряли здесь, а теперь нам еще и не удастся изучить улики, за которыми мы сюда пришли! – простонала она, а затем с надеждой спросила: - Может, тебе повезло?

- Увы, - ответил Римус, тоже вздыхая. Он отвернулся от запертой двери, которую изучал, подошел к столу и облокотился на его угол с поникшими плечами и понурым взором. – Стандартное опечатывающее заклинание. Алохамора просто отскакивает, как, впрочем, и любое другое заклинание, что я испробовал. Проволока, которой я пытался вскрыть замок, расплавилась сразу же после контакта. Можем, конечно, пробить дыру в стене с помощью заклинания Редукто, но на этом, в общем-то, все.

- Тогда мы и глазом не успеем моргнуть, как нас сцапает охрана, - заметила Тонкс, перекатывая палочку в пальцах. – Не говоря уже о шрапнели. Ты не додумался взять с собой монетку? – Римус уныло покачал головой, и она вздохнула. – Вот и я тоже. Мы с тобой просто два невероятных идиота, - заявила Тонкс и поймала взгляд Римуса. – Что ж, значит, вот так. Выбора у нас нет. Будем сидеть здесь до утра и надеяться, что, когда Симона или Ребекка откроют дверь, мы сможем выскользнуть под мантией.

Римус бледно улыбнулся.

- Примерно так.

- Вот здорово! - с наигранной веселостью протянула Тонкс и закатила глаза. – Ведь я так люблю ждать. Можешь у Кингсли спросить. Я просто кошмарный напарник, если речь идет о засаде.

- Могу себе представить, - с более искренней улыбкой согласился Римус.

- И что это должно значить? – холодно спросила она, приподняв брови.

- Ну, это ты назвала себя кошмаром, не я, - заметил Римус и, зевнув, снова выпрямился. – Я просто согласился с тобой.

- Самодовольный козел, - с улыбкой отозвалась Тонкс. – Что ж, Римус. Если только ты не захватил с собой шахматную доску или колоду карт, полагаю, нам придется придумать, как скоротать в заключении следующие семь или восемь часов. Итак… - Она ухмыльнулась. – Я загадываю слово…

- И оно начинается с «нет», - перебил Римус, скрещивая руки на груди. – Джеймс и Сириус меня с ума сводили этой игрой на скучных для них уроках. Им и в голову не приходило, что не все вокруг гении, подобно им, и некоторым нужно на самом деле слушать учителя, чтобы потом сдать экзамен. Я до сих пор уверен, что слово, начинающееся с «п» стало причиной, по которой Питер завалил экзамен по истории магии.

- Привидение, - с улыбкой предположила Тонкс. – Ладно, не будем в это играть. Тогда, может, в крестики-нолики?

Римус прищурился с притворной строгостью.

- Игра в крестики-нолики двух умных людей неизбежно приводит к ничьей. У меня целая неделя ушла на четвертом курсе, чтобы доказать это Сириусу. После нескольких сотен игр мы принялись играть в таблицах девять на девять и все равно каждый раз заканчивали вничью. Мне совсем не хочется напрягать мозги ради невозможной победы.

- Печаль, - протянула Тонкс, улыбаясь еще шире. – Ладно, мистер Умник, во что же мы будем играть?

Римус пожал плечами.

- Как насчет вздремнуть пару часов?

Тонкс усмехнулась.

- Что-то я не знакома с такой игрой.

- Тогда давай я тебе расскажу, - предложил Римус. Сняв мантию-невидимку с крючка у двери, он свернул ее в несколько раз и с улыбкой продемонстрировал Тонкс. – Это называется подушка. Ее мы кладем на пол вот так, - показал он и, наклонившись, аккуратно положил сверток возле стола Ребекки и похлопал по нему. – После этого один из нас опускает на нее голову и получает три часа так необходимого сна, пока второй остается бодрствовать и прислушиваться к происходящему в институте. По прошествии трех часов мы меняемся местами. Это легко.