Наклонившись, Дамблдор ухватил край маски длинными пальцами и снял ее. Кингсли шумно втянул воздух.

- Да это же Минти Габидон! Он работает в отделении почты в Хогсмиде!

- И правда, - с серьезным выражением на лице согласился Дамблдор. – Уверен, что большинство из этих пожирателей смерти – жители Хогсмида, и они здесь не по своей воле.

По мере снижения уровня адреналина в крови боль все больше и больше сковывала Римуса. Двадцать секунд под воздействием заклятия Круциатус это не шутки даже для оборотня. То, что в тот момент Римус смог вытерпеть боль, было неважно. Он выдержал ее так же, как и агонию перевоплощения, но это не означало, что, как и после полнолуния, последствия не настигнут его.

- Заклинание Империус, - предположил он, стараясь удержать голос от дрожи. «Держись на ногах, держись на ногах, не выставляй себя посмешищем», - увещевал он себя. – Четверо или пятеро настоящих пожирателей смерти и армия послушных жертв.

- Именно, - произнес Дамблдор. Он выпрямился, оглядываясь вокруг. – И, учитывая, что только двое из нападавших сумели сбежать, полагаю, мы найдем двоих или троих пожирателей среди оставшихся здесь. – Он перекатил палочку между большим и указательным пальцами. – Аластор, помоги мне, пожалуйста, обездвижить этих людей до тех пор, пока мы не сумеем отделить виноватых от невиновных. – Грюм кивнул. – Кингсли, проводи Римуса в больничное крыло. Мне кажется, он нуждается в профессиональном внимании мадам Помфри куда сильнее, чем хочет показать.

Римус поднял руку, словно отметая слова директора.

- Я в по…

К счастью, Кингсли обладал достаточно острыми рефлексами, чтобы успеть поддержать его под локоть, прежде чем он упал. Оказалось, что он потерял равновесие и даже не заметил.

Кингсли приподнял бровь.

- Конечно, ты в порядке, Римус, - заметил он сухо. – Но если ты не против, давай поступим так, как велел Дамблдор. К тому же мне нужно связаться с Министерством, а больничное крыло как раз по дороге.

Римус скривился, стараясь игнорировать нарастающий протест своего тела.

- Да все нормально.

- Ты весь взмок, тебя не держат ноги, и ты бледный как смерть, - сообщил ему Кингсли и, кивнув в сторону Дамблдора и Грозного Глаза, переместил руку Римусу себе на плечо и повел его медленно, но верно в сторону Хогвартса. – Я бы не назвал это нормальным. Чем в тебя попали?

Римус моргнул; думать становилось все сложнее. Каждый шаг давался с трудом и причинял боль. Огни замка и приближающиеся фигуры вдруг показались ему очень далекими.

- Они хотели убить Тонкс, а я им не дал, - рассеянно ответил он. – Это было всего лишь Круцио.

Кингсли выпучил глаза.

- Всего лишь Круцию? Черт побери, Римус! За всю свою карьеру мракоборца я ни разу не слышал, чтобы кто-то называл это заклинание всего лишь Круцио. – Он ускорил шаг. – Ты хотя бы пытался увернуться?

Римус одарил его мрачным взглядом.

- Они собирались убить ее, - повторил он, чеканя слова. – И боль не сильнее той, что я испытываю каждое полнолуние.

- Прости, что я не столь искушен в этих вопросах, - проговорил Кингсли, качая головой. – Они очень старались поймать тебя и избавиться от Тонкс. И если это не связано как-то с тем, что происходит в Институте бешенства, то я Корнелиус Фадж. – Он безрадостно улыбнулся. – Знаешь, Римус, среди мракоборцев есть поговорка, которая, на мой взгляд, весьма уместна сейчас. Если кто-то хочет тебя убить, знай: ты на верном пути. И если это именно то, что сейчас и произошло, значит, вы с Тонкс что-то нащупали.

========== Глава 21. Слухи. ==========

Римус был уверен, что в течение жизни провел в больничном крыле Хогвартса слишком много времени.

Он, не сопротивляясь, позволил проводить себя до койки в чересчур знакомом помещении только после того, как Поппи Помфри убедила его, что и Тонкс, и Джимми Пикс в полном порядке и отдыхают. Он послушно выпил волчье противоядие – эту ошибку он не собирался более повторять – но на настойчивые указания медицинской сестры прилечь и отдохнуть ему самому немедленно воспротивился. У него есть дела, объяснил он ей, он должен поговорить с Дамблдором и Кингсли и решить, что они будут делать теперь, когда пожиратель смерти из института сделал свой ход и пересек Рубикон. Все, в чем он нуждался, это в каком-нибудь средстве, которое успокоит его и избавит от дрожи, после чего он покинет больничное крыло.

Поппи поджала губы и хмуро посмотрела на него, а затем предложила фиолетового цвета зелье, которое, по ее словам, должно было оказать необходимый ему эффект.

Римус выпил его.

Его веки мгновенно отяжелели, а разум наполнился туманом. Ему хватило времени осознать обманчивую хитрость опытной школьной медсестры, привыкшей обращаться с упрямыми, но доверчивыми пациентами, прежде чем он погрузился в глубокий и спокойный сон.

А когда проснулся, с трудом разлепляя глаза, то обнаружил, что лежит под одеялом на больничной койке в залитом утренним светом помещении; чьи-то пальцы нежно гладили его по щеке.

Какое-то время ему потребовалось, чтобы полностью проснуться. Мысли несколько путались, но этого и стоило ожидать после боя прошлой ночью. Однако боль и дрожь больше не мучили его – в этом Поппи не обманула насчет ее зелья. И все же…

- Черт бы тебя побрал, Поппи, - прошептал он беззлобно.

Поглаживания сразу же прекратились. Бледное и заспанное лицо Тонкс появилось в его поле зрения.

- Значит, она и до тебя добралась, - грустно заметила она, глядя на еще не вполне пришедшего в себя друга. – Гребаное фиолетовое зелье. Я больше никогда не поверю этой женщине.

Римус нехотя улыбнулся. Стряхнув наконец сонливость, он внимательно оглядел Тонкс в ярком солнечном свете, льющемся из окна. Хотя на ее щеки все еще не вернулся румянец, она, к счастью, уже не была такой бледной, как прошлой ночью после битвы. К тому же Римус с удивлением заметил, что ее каштановые волосы делали весь ее облик несколько блеклым в отличие от обычных ее ярких причесок. Тонкс была одета в бледно-розовый халат, который, как он подозревал, одолжила ей Поппи взамен ее покрытой кровью мантии, и сидела с несколько растерянным видом на стуле у его койки. Она довольно неплохо выглядела, хотя и была немного не похожа на себя.

Поморщившись, Римус приподнялся на локтях.

- Ты в порядке? – спросил он, снова осматривая ее, словно желая убедиться, что она на самом деле здесь, рядом с ним, живая и невредимая. – Я так волновался…

Улыбка, появившаяся на лице Тонкс, могла соперничать по яркости с солнечным светом.

- В полном, - ответила она, взмахнув рукой. – Порез был не такой глубокий, каким мог бы быть. Мадам Помфри залатала меня в секунду и напоила крововосстанавливающим зельем, как только Хагрид принес меня сюда. А затем… - Она состроила рожицу. – Я сказала, что хочу вернуться и помочь тебе, и она ответила, что сначала мне следует выпить это фиолетовое зелье… - Она добродушно усмехнулась. – Какая противная женщина. Можно подумать, что мы до сих пор ученики.

Римус рассмеялся и сел, прислонившись к изголовью койки.

- Все, кто моложе сорока, являются и всегда являлись для Поппи Помфри учениками. И она всегда добивается своего. Я убеждался в этом снова и снова бесчисленное количество раз, – сообщил ей Римус и рассеянно убрал волосы с лица. – Как долго ты здесь сидишь? Разве тебе не полагается тоже быть в постели?

Тонкс подавила зевок.

- Сейчас со мной все в порядке, - заявила она, пожав плечами. – Мне гораздо лучше. Я проснулась пару часов назад. Провалялась в беспамятстве всю ночь – нужно некоторое время, чтобы действие зелья прошло – а здесь я сижу уже, может быть, с полчаса и жду, когда ты проснешься.

- Пару часов назад? – удивился Римус и снова посмотрел в окно. Его тревожило смутное ощущение, что он должен был что-то сделать, быть где-то. – Сколько времени?

Тонкс снова пожала плечами.

- Почти одиннадцать, кажется. Мы узнаем точно, когда прозвенит следующий звонок…