Он быстро настиг их.
- Рад, что вы прибыли! – весело воскликнул он, беря Рейнарда за руку и крепко ее пожимая. Нервная улыбка Рейнарда превратилась в широкую и искреннюю под воздействием излучаемой человеком доброжелательности. – После того, как Бен нас всех подвел неделю назад, я переживал, что вы не придете, а ужин без званых гостей – совсем не то.
Рейнард рассмеялся.
- Я тоже рад видеть тебя, Руфус.
Отпустив руку Рейнарда, молодой человек – Руфус – вдруг перевел взгляд своих карих глаз на Римуса.
- А это должно быть кузен Римус! – воскликнул он и протянул ладонь. Не в силах сдержать улыбки, Римус пожал ее. – Я Руфус Люпин, младший сын, паршивая овца и постоянный источник семейных увеселений и печали. Среди прочих обвинений в мой адрес сегодня ты можешь услышать следующее: я до сих пор не женат, я живу в квартире в Лондоне вместо того, чтобы остаться здесь, и я оставил перспективную карьеру в магозоологии, чтобы стать дезинфектором. И, конечно же, мой самый главный грех – я единственный из всей семьи не попал в Когтевран.
Немного растерянный Римус посмотрел на отца, плечи которого теперь тряслись не от напряжения, а от веселья – он явно получил точно такое же приветствие от Руфуса в их первую встречу.
- Приятно с тобой познакомиться, - ответил он. – Я и правда Римус.
Руфус заметил выражение на его лице.
- Не волнуйся, - сказал он с улыбкой. – Я просто хочу сразу покончить со всем этим. Такой подход экономит время и избавляет от необходимости объяснять позже. И я вовсе не жду, что и ты сделаешь то же самое.
- В таком случае я не стану упоминать, что тоже не женат. Я также болтаюсь между домом отца и Хогвартсом, где работаю учителем, и повинен в грехе непопадания в Когтевран.
На это Руфус расхохотался.
- Только не говори, что ты тоже один из миньонов Минервы?
Представив себе выражение лица Минервы Макгонагл, услышь она такое описание своего факультета, Римус едва не рассмеялся сам.
- Я был старостой, - с притворной обидой заметил он, - а не обычным миньоном.
- Предатель, - с искрящимися глазами произнес Руфус. – Но не обращай внимания. Если будешь хорошо вести себя со мной, я позволю тебе присоединиться ко мне в этом углу разочарования, что отец приберег для любого Люпина, попавшего на факультет Гриффиндор.
Римус улыбнулся этим словам, но затем заметил выражение лица Рейнарда и посерьезнел. Он вдруг вспомнил, что у Рольфа Люпина имелись веские причины переживать по поводу сына на факультете Гриффиндор, тогда как последний член их семьи, кто учился на этом факультете – их с Рейнардом сестра Рея, мягко говоря, плохо кончила.
Пора сменить тему.
- Может, зайдем? – дипломатично предложил он, указав на ворота. – Мне бы не хотелось ухудшать свое положение опозданием.
- Об этом можешь не волноваться, - отмахнулся Руфус, но все же направился к подъездной дорожке.
Поймав на себе взгляд отца, Римус понял, что тот благодарен сыну за смену темы, и они последовали за Руфусом. Улыбаясь, он отворил ворота и пропустил родственников вперед – судя по всему, он всегда пребывал в хорошем расположении духа.
– Поверь, мы не опоздаем, - продолжил он. – Рут и Эдмунд живут с мамой и папой, так что она всегда здесь, и я думаю, что Ро и ее выводок проводят здесь Пасху. Но Бен и Бекс вечно очень заняты то одним, то другим, то третьим, поэтому, когда бы я ни оказывался здесь, они всегда появляются позже. Так что, думаю, пока мы можем об этом не беспокоиться.
Их движение по дорожке было медленным из-за Рейнарда, но Руфус занимал это время дружелюбной болтовней о родственниках, с которыми им вскоре придется повстречаться – о вероятной рассеянности Ровены, которой приходится следить за четырехмесячным сыном и двухлетней дочерью, о неимоверно скучных беседах с его братом Беном, потому что тот говорит исключительно о свойствах прутьев и фикстурах, с которыми он сталкивался в своей работе дизайнера метел, о том, что с его сестрой Бекс бесполезно пытаться говорить о работе, потому что она всегда избегает этой темы в любой компании, и что его мать Талия может болтать о чем угодно до бесконечности, если вам не повезет оказаться загнанным ею в угол. К тому моменту, как они дошли до крыльца дома, Римусу начало казаться, что он знает этих людей всю жизнь.
Это было довольно странное чувство. Ему в новинку было осознавать, что у него есть кузены, которые не желают ему смерти.
- Подведем итоги, - объявил Руфус экспансивно, когда они чуть задержались перед деревянной дверью дома Грейстоунс. – Если хочешь поскучать, завяжи беседу с Беном. Если не хочешь разговаривать, заговори с Бекс. Если хочешь, чтоб собеседник все время отвлекался, обратись к Ро. За вежливым разговором – к моему отцу. Если же хочешь поучаствовать в беседе, где тебе не надо будет разговаривать вовсе, отправляйся к моей матери. Если заговоришь с одним из детей, можешь узнать много странных вещей. Но за нормальным общением придется идти ко мне или Рут. Вот и все, что тебе надо знать.
- Больше подсказок не будет? – не смог удержаться от вопроса Римус. – А то я иду практически вслепую.
Руфус непонимающе моргнул, а затем вдруг разразился смехом.
- А ты ничего, - сказал он, продолжая усмехаться. – Учитывая, что ты оборотень, я ожидал, ты будешь похож на мученика. Приятно иногда ошибиться.
Столь обыденное упоминание его болезни застало Римуса врасплох. Рейнард тоже резко посмотрел на Руфуса, но тот лишь пожал плечами, переводя взгляд с одного на другого.
- Ты не ожидал, что я коснусь этого? – заметил он гораздо более серьезным тоном. – Но не переживай на этот счет. Не могу говорить за других, но лично меня это не волнует. – Он улыбнулся и добавил: - Во всяком случае, если ты не решишь потеснить меня с позиции паршивой овцы. Мне нравится быть странным – это означает, что я могу делать, что хочу, и никто не станет этому удивляться или ужасаться.
Римус не сдержал улыбки.
- Ты напоминаешь мне моего старого друга. Он любил говорить что-то в этом же духе.
- В таком случае я уверен, что мы с тобой поладим, - с ответной улыбкой сказал Руфус. Он огляделся, посмотрев в бриллиантово-голубое небо, на яркие цветы, колышущиеся на ветру, на поднимающегося ввысь и запевающего свою песню жаворонка. – Глубоко вдохните, - сказал он, закатывая глаза, - и вберите в себя это умиротворение и тишину, потому что, когда я открою дверь, вы забудете об их существовании. Приготовьтесь.
Затем, вставив ключ в скважину замка, Руфус отпер дверь.
Вот это шум!
Небольшая стайка детей промчалась мимо по открывшемуся им аккуратно забранному панелями коридору. С криками и смехом они гнались за неистово лающей собакой от одной двери к другой, в какой-то момент едва не снеся зазевавшегося домашнего эльфа, несущего в ближайшую комнату поднос с напитками; приподняв подол чистенького чайного полотенца, служащего ему одеждой, эльф поспешил убраться с дороги. Откуда-то сверху доносился рев младенца, а из открытых дверей в конце коридора слышалось шипение и бульканье стоящих на огне котлов и женский голос, постоянно комментирующий свои действия. Где-то в отдалении послышался грохот, громкий голос мужчины что-то недовольно проговорил, и вдруг по дому разнесся плач второго ребенка – очевидно, словесного выговора оказалось достаточно, чтобы довести его до слез. И через весь этот шум едва пробивались звуки печальной музыки.
Римус взирал на открывшуюся ему картину с разинутым ртом, Руфус рассмеялся, а Рейнард широко улыбнулся.
- Знаешь, я не думал, что все это может быть еще громче, чем в прошлый раз, - признался старший Люпин почти радостно. – Я впечатлен.
Руфус только снова пожал плечами.
- Поверьте, для семейного сбора это еще довольно тихо. Пойдемте. Давайте храбро бросимся в джунгли и посмотрим, кого нам удастся найти. Не переживайте, если споткнетесь о Пушистика – я имею в виду собаку, - добавил он, заметив на лице Римуса непонимание. – Вы не можете считаться полноправным членом семьи Люпинов, пока не получите по крайней мере одну травму по вине Пушистика.
