– Так чеченец однажды спас меня, – Оленька нежно погладила Далхана по волосам.

…Они спали вместе неделю, когда ночью, посреди объятий, переплетений тел, рук и ног, Далхан предложил Оленьке выйти за него замуж.

Оленька вскрикнула и неожиданно включила лампу на прикроватной тумбочке. На Далхана смотрели широко открытые видящие глаза!

– Далхан… Такси?…

Он кивнул.

Оленька молчала, смотрела вокруг, словно заново родившись, накинула халат, прошлась по квартире, вернулась в спальню, поплотнее запахнулась, присела на угол кровати. Далхан скрестил руки на груди, ждал, откинувшись на подушки и прикрывшись одеялом по пояс.

– Я люблю другого…

Далхан собрал вещи и вернулся в чеченское общежитие.

21. Жучка

Оленька ее не сразу узнала: копна рыжих волос, обтягивающая кофточка с супер-глубоким декольте, короткая до неприличия мини-юбка:

– Олёк?…

Олёк немного смутилась, но быстро овладела собой:

– Привет, привет!

– Как тебя занесло в нашу глухомань?

Действительно, салон, где Оленька обычно делала маникюр перед ответственной встречей или совещанием, располагался возле кольцевой дороги Перифирик, на границе с дешевым арабским кварталом и муниципальным жилым комплексом для малоимущих.

В этом салоне Оленька наводила себе красоту по бедности: маникюр стоил всего пять евро плюс евро чаевые.

После рождения дочки Оленька три месяца провела дома, ночами работала как могла по интернету, чтобы ее не выгнали из агентства. С большим трудом удалось выцарапать маму из Москвы – стало намного легче управляться с двумя детьми, но денег требовалось все больше и больше…

А где их взять?

Утром ей предстояло показывать заказчикам планы квартир, варианты отделки, финансовые документы, поэтому требовалось привести руки в порядок. Она заскочила в салон перед самым закрытием, надеясь, что, мадам Хуанг не откажет давней клиентке.

Какого же было ее удивление, когда в экзотической птичке она узнала давнюю подругу, одетую словно на бал-маскарад или как актриса Мулен Руж. Олёк обитала со своим Жоржем в роскошной квартире около Лувра и встретить ее в дешевой китайской парикмахерской – просто в голове не укладывалось!

Вокруг Олька суетились пять китаянок – весь личный состав салона: две делали маникюр, две педикюр, одна взбивала и поправляла огненно-рыжий парик.

Оленька присела в соседнее кресло:

– Олёк, какими судьбами в нашем захолустье?

Видно было как Олёк напряглась, а потом выпалила:

– Жоржик, скупердяй французский, урезал прожиточный минимум!

– С чего бы это?

– Не нравятся ему, видите ли, некоторые мои знакомства…

– И что теперь?

– Мне бабки нужны! Спешу на работу…

– Куда? В такой час?

– Ты что, совсем дура?

Оленька недоумевающе рассматривала подругу: в двенадцатом часу ночи так одеваются только…

– Да-да, на панель, вернее в кабак на Пигаль, если там не получится – пройдусь по бульвару Клиши…

– Олёк, как же так? – Оленька обескураженно хлопала глазами. – Ты же институт закончила, мы с тобой близкие подруги…

– Перестань слюни распускать и читать нотации! Я тебе ясно сказала: “Мне нужны бабки!” Сегодня! Сейчас! Где я их еще могу достать?

– Я займу тебе!

– Тебе двоих детей теперь кормить надо! Поздравляю, кстати, с рождением дочери! Извини, что не получалось раньше поздравить в более приличном месте и форме.

– Спасибо за поздравление! Моя мама приехала из Москвы сидеть с дочкой, а я уже вышла в агентство на полный рабочий день. Олёк, если у меня не хватит денег помочь тебе, я найду, спрошу у друзей, знакомых…

– Не суетись. Столько у тебя нет, никогда не было и не будет. Чтобы меня “спасти” попросишь у богатой московской подруги? Ты ей уже столько должна, что никогда не вернешь – в жизнь не заработать! Одним и тем же маршрутом ходишь: берешь деньги у одного знакомого, чтобы вернуть другому.

– Я сама хорошо зарабатываю! – возмутилась Оленька.

– Весь Париж в курсе твоих займов-перезаймов! Еще и врать научилась, что босс месяцами не платит, из квартиры тебя выселяют, мебель описывают, телефон отключают – тогда друзья разжалобятся и кошельки откроют. Откуда знаю про долги? Бухгалтер твоего босса – мой постоянный клиент, любит поболтать между минетами. Тоска и скука…

– Я найду деньги! Клянусь! Только не делай этого!

Олёк с искренним любопытством смотрела на Оленьку, в ее шальных чуть раскосых глазах светились насмешка и превосходство:

– Серьезно? Ты – настоящая тургеневская барышня! Непонятно, как такие ископаемые экземпляры дожили до наших дней. Первая любовь, ветка сирени, поцелуй украдкой, нежный лепет и паника от вида менструаций… Ромео и Джульетта, Тристан и Изольда, Меджнун и Лейла – плоды мужской фантазии от избытка тестостерона! Сердца у них трепещут только в предвкушении залезть под юбку. Мужики хотят от нас только одного – секса, поэтому, пусть платят, самцы похотливые!

Оленька, ты – взрослая женщина, посмотри вокруг: это – подлый мужской мир! Женщина как была так и осталась бесправным существом второго сорта в обществе, семье, бизнесе, политике. Мой Жоржик скуп и жаден – тем хуже для него, раз не понимает, что молодую красивую женщину, которая рядом с ним, надо развлекать, баловать и не урезать средства “на булавки”, иначе, женщина найдет способ поправить свое финансовое положение.

– Олёк, это же… аморально!

– Что это такое: “Аморально?” Раздвинуть ноги или отсосать в машине и получить за два часа больше, чем ты зарабатываешь в неделю? Это тебя насилуют во все дырки с понедельника по пятницу в соответствии с нормами французского трудового законодательства, а ты кряхтишь и еще подставляешься под сверх-урочные…

Олёк в жаре спора приподнялась с кресла и пробовала жестикулировать рукой, но бдительные китаянки вовремя усадили ее обратно.

– Олёк, ты путаешь кислое с холодным, – от волнения на лбу Оленьки выступили капельки неприятного пота. – Я честно работаю, плачу налоги, а ты обманываешь мужчину, который тебя любит.

– Когда мужчина любит, он холит и лелеет женщину, а этот удавится из-за лишнего сантима!

– Ты знаешь, что все французы очень прижимисты…

– Еще как знаю! В ресторане, даже в дешевой кафешке заставляют женщину за себя платить!

– Это, конечно, не самая лучшая черта французского характера, но…

– Мужчина должен ради любимой женщины пускать деньги веером от пуза! Вон, как русские бандиты! За что люблю…

– Олёк, как ты потом смотришь в глаза Жоржу?

– С обожанием! Мурлычу: “Жоржик, киска, тигренок…” и прочую ерунду.

– Я думала, у вас действительно любовь, пусть он и значительно старше тебя…

Олёк, похоже, успокоилась, села поудобнее в кресле, расслабилась…

– Какая ты, Оленька, все-таки, наивная, ничему тебя жизнь не учит!

– Может быть я, действительно, наивная, но я верю в любовь, в открытость сердец, взаимопонимание, доброту и, самое главное, в доверие! Без доверия невозможно построить семью или простые человеческие отношения!

Олёк безнадежно вздохнула и прикрыла глаза:

– И чего ты, Оленька, добилась со своей любовью? Ни кола, ни двора, сплошные сердечные драмы а-ля “Санта Барбара”… Сколько жизней вокруг себя поломала, семей разбила… Ладно, мужикам-кобелям головы морочила: дескать, брось жену, освободись, “очистись”, чтобы можно было представить маме, тогда приму, а сама их просто “динамила”, оставляла на улице – ни семьи, ни дома, ни Оленьки… Тебе, оказывается, надо было разобраться в собственном внутреннем мире, когда мужчина уходил из семьи и стучался к тебе в дверь… Хрен с ними, с мужиками, но их жены и дети в чем перед тобой виноваты? За что ты их наказывашь? Твои собственные сын и дочь растут без отцов – других детей тебе не жалко? – Олёк тяжело вздохнула. – Бьешься за копейки двадцать четыре часа в сутки, от усталости с ног падаешь, сил и времени, чтобы найти правильного мужчину, не остается, связываешься с кем попало, а годы бегут…