Кьяра с неожиданным даже для себя упорством принялась проталкиваться ближе к бойцам, вернее, к Роберту, который, нокаутировав очередного противника, еще не понял, что за опасность ему грозит.

Медальон, конечно, был ей нужен, но если кто-то хотел снять его с ведьмачьего трупа, следовало выбрать другого исполнителя, не ее.

Выбравшись в первый ряд, Кьяра поняла, кого именно призывала толпа – она призывала не нести оглоблю, а вести Оглоблю, чтобы он указал зарвавшемуся чужаку место.

Толпа билась в экстазе, с мест повскакивали даже те, кто ранее проявлял равнодушие к поединкам, девушка пожалела, что оказалась в первом ряду: если начнется потасовка (а она начнется), ее просто не заметят и собьют с ног.

Ни один человек не выдержал бы первого удара, это Кьяра поняла, по реакции зрителей.

- Дай ему! Бей! Бей!- кричали люди, которые все меньше походили на людей.

Ведьмака оттеснили к стене, и через мгновение все было для него кончено. Орущая публика ломанулась к своему герою, образовалась свалка: каждый хотел хлопнуть Оглоблю по плечу, чтобы выразить свое восхищение.

Кьяре помогло выбраться чудо и то, что зрители от эмоций и алкоголя едва держались на ногах.

Роберту никто не бросился на помощь, казалось, все о нем позабыли, что было на руку. Убедившись, что ведьмак жив, хоть и без сознания, она осторожно приподняла ему голову, нащупала цепочку с медальоном на шее и потянула.

Завтра вечером она отдаст медальон Комару, заберет свои деньги и уедет из этого города. Зимовать рядом с Оглоблей и ему подобными ей больше не хотелось.

-Считай, я оказываю тебе услугу, если они поймут, что ты ведьмак, то не позволят тебе очнуться, - тихо сказала девушка.

-И, пожалуй, я заберу с собой и это, - в ее карман также перекочевал кошель с деньгами ведьмака. - Ведь будет обидно, если твой выигрыш достанется им, не правда ли?

- Девка, дружок твой али как? – трактирщик подошел и стал рядом, уперев в руки в бока.

- Впервые вижу, - ответила Кьяра вставая. Интересно, как много он успел заметить. – Хотела убедиться, что он жив, только и всего.

Корчмарь хмыкнул и отошел в сторону, уступая дорогу.

На улице шел снег, первый в этом году.

========== Часть 2 ==========

- Эй! Ну, что ты там бурчишь? Просыпайся, давай-давай, мы уже закрываемся.

Ведьмак хотел отмахнуться от навязчивого голоса, словно от комара какого. В самом деле, чего пристали, поспать не дают!

- Вставай, кому говорят, а то попрошу ребят вытурить тебя пинком под зад.

- Да пошли вы… - буркнул Роберт, потирая рукой затылок и нащупывая синяк – следствие его падения посреди таверны.

Он осмотрелся: помещение, в котором находился, было не тем, где проходили кулачные бои. Это была кухня, вне всякого сомнения, тут вам были и пучки трав, и сплетенные косички лука и моркови, свисающие с крючков на потолке, пахло маслом и чем-то жареным. Корчмарь стоял над ним, уперев руки в бока и недобро посматривая из под бровей.

- Ну что? Очухался? Выметайся. И шмотки свои не забудь прихватить, - и мужчина, буквально, театральным жестом, удивительным для такого худого человечка, кинул к его ногам ножны. Металл жалобно звякнул, Роберт нахмурился. Он не любил, когда его вещи трогают. Очень не любил.

Поднявшись, он надел ножны, поправил ремни и, нетвердо стоя на ногах, побрел к выходу.

- А кто, - обернулся он, перед тем, как покинуть это, без сомнения, чудесное заведение навсегда, - победил-то?

- Он еще спрашивает! – возмутился корчмарь, явно желая избавиться от последнего гостя. – Не помнишь, как твою голову о кулак приложили? Или память отшибло совсем? – захохотал мужчина.

- Помню, - зло отозвался Роберт, выходя. Он втянул ноздрями такой знакомый запах ночи, выдохнул и пошел к себе.

Все же, решил ведьмак, петляя по улицам в направлении таверны, в которой он остановился, спать надо не на полу кухни, в которую тебя оттащил, видимо, помощник корчмаря, чтобы, значит, под ногами не мешался у заказчиков, а в своей личной, собственной комнате.

…

Спал ведьмак плохо, хуже, чем можно было бы рассчитывать после такого поражения. Из-за этого ли, или из-за того, что снилась ему, ни с того, ни с сего, Мелисса, встал он злым и разбитым. Во сне он никак не мог догнать убегающую чародейку, хотя, казалось, вот-вот получится, стоит протянуть руку, и…

Все еще хмурый после умывания, он спустился вниз, рассчитывая позавтракать и заняться, наконец, делами (выкупить седло, проверить счет в банке, на который ждал пополнения от предыдущего заказчика). Тавернщик, казалось, только его и ждал, приветливо махнул рукой. Заинтригованный, ведьмак направился к нему, застегивая куртку и поправляя на себе помятую одежду.

- Ууу! Где это вы так умудрились, милсдарь? – протянул мужик, поглядывая, не без усмешки, на огромный сиреневый синяк на левой скуле ведьмака.

- С коня упал, - соврал Роберт, прищуриваясь и глядя в глаза таверщика, кривя губы в насмешливой улыбке.

- Видимо, бьете свою животинку часто, - тут же подколол его тот. – Шутки шутками, а вы просили узнать, значит, нет ли работы для ведьмака.

Роберт, в миг став внимательным, кивнул.

- У Кшистова, сына мельника, что за городом недалече, значит, есть для вас задание, милсдарь. Если поедете сейчас, то должны успеть до того, как он на пашню уйдет.

- Как найти его? – Роберт потер ушибленный затылок, нащупывая размеры шишки. Не маленькая.

- Выезжайте через южные ворота, сразу увидите тропинку, по ней проедете прямо с четверть часа рысью. Проедете краем леса, затем свернете на развилке направо, и увидите реку, а за ней мельницу. Туда вам и путь.

- Благодарю, - отозвался ведьмак, запахиваясь в плащ и чертыхаясь от ударившего в лицо морозного воздуха.

Через десять минут, оседлав Инея, он уже скакал неторопливой рысью по тропинке.

…

Сын мельника был, пожалуй, одним из самых занятых, по мнению Роберта, человеком. Ведьмак не успел перехватить его, и тот отпарвился на пашню. Ждать его пришлось аж целых два часа. За это время Роберт узнал о тонкостях мельничьего искусства, о том, какое зерно подходит на помол муки грубого сорта, какое – на муку высшего, и чего следует в первую очередь опасаться тем, кто начинает дело сие. Рассказывала все это ведьмаку, сидящему с каменной миной на лавочке на улице, возле дома, младшенькая сестра этого сына, девчушка с рыжими, торчащими в разные стороны, косичками и огромными синими глазами. То, что трещала она без умолку, сгладила лишь еда, которую ему заботливо предложила жена мельника, женщина с большими… глазами. Сам же мельник, как понял ведьмак, был в отъезде по делам.

Наконец, на границе поля, показалась лошадка, везущая телегу с колосьями, уже тронутыми морозами. Сын мельника был детиной, под два метра ростом, шире Роберта в плечах, смотрящий на ведьмака сверху вниз.

«Все повторяется, хех?» - подумал он, вспоминая вчерашний вечер.

- Тавернщик подсказал, - начал Роберт, после того, как телега была опустошена, колосья перенесены в амбар, лошадка была расседлана – все это время он терпеливо ждал – а сын мельника, наконец, удостоил его аудиенции, - что вам ведьмак понадобился.

- Стал-быть, да, - протирая руки фартуком, отозвался сын мельника, - а вы, стал-быть, ведьмак?

Роберт утвердительно кивнул, поднимая глаза.

- Так что за дело у вас?

- Утопцы. Повадились на наш берег вылезать, и, стал-быть, мешают. Озорничают. Пугают.

- Ясно. По десять крон за голову беру, - тут же прикинул ведьмак в голове.

- По десять-то оно, може и так, но нам бы это, стал-быть, убедиться надо бы.

- Чего-чего? – не понял Роберт.

- Медальон покажите.

- За кого ты меня дер… - ведьмак замер, ощупывая грудь и хмурясь.

Медальона не было. Не было?

- Чего? – сказал он себе под нос, ощупывая шею в поисках цепочки. Не было. – Какого лешего?

- Чего? – переспросил уже сын мельника, хмурясь. – Вы тут это, паясничать прекращайте. Всякому ведомо, что у ведьмаков медальоны, стал-быть, по оным их узнать и можно. А без них не можно.