Мы направляемся к отелю молча, и я ненавижу её за это, ведь не могу отвлечься ни на что другое. Лишь думать о том, что дай я ей почувствовать свой стояк, она бы стала влажной?

Стонала бы как вчера в лифте?

С моих губ срывается рык, и она оборачивается:

— Всё в порядке?

— Всё просто охуительно, — звучит слишком грубо.

СЛИШКОМ, ёбаный кретин!

Я прочищаю горло.

— Направляйтесь в номер, мисс Прайс, я немного…прогуляюсь.

— Я не могу Вас оставить одного, мистер Холланд, — мотает она головой.

Да что ты? В номере ведь оставляешь!

— Можете, — мой голос становится низким, и она вздрагивает, перетаптываясь с ноги на ногу.

Стало слишком темно, и только благодаря свету из окон я могу разглядеть её лицо.

— Нет, Остин, что проис…

Я отстраняю пиджак в сторону и всем своим видом даю понять, что мне мешает находиться с ней в одном помещении прямо сейчас.

—…ходит?

Блять, это странно.

Зачем я это сделал? Зачем показал? Мог просто соврать, твою мать.

Я замечаю, как учащается её дыхание, как она вновь подносит руку к лицу в попытках убрать несуществующую прядь волос, но не разворачивается. Не уходит.

Какого хрена с тобой?

Я делаю шаг, ещё шаг, до тех пор, пока её запах не ударяет мне в нос, и я не хватаю её за плечи. Её горячее дыхание просверливает дыру мне в шее, а боль в штанах уже просто сводит с ума.

Я не собираюсь перед ней оправдываться.

Я мужик, мать твою, и я хочу тебя, прямо здесь.

Задрать эту ёбаную юбку и войти в тебя до самого основания. Но вместо этого, я просто разворачиваю её ко входу в отель и, склонившись над её ухом, шепчу:

— Иди.

И она идёт. Спотыкается возле двери, но идёт. Даже не обернувшись.

Послушная.

***

Вернись, Джейд!

Сейчас же вернись!

Нельзя его оставлять одного. Не здесь.

Он уже увидел, услышал и вспомнил слишком много.

Чёрт!

Останавливаюсь у лифта и нажимаю на серебряную кнопку.

Удары моего сердца отдаются где-то в затылке, а руки дрожат и холодеют. Всё это началось ещё в баре, и я до сих пор не понимаю, как смогла скрывать своё волнение так долго.

Я и понятия не имела, что его мать…мертва.

Я думала, что они развелись с его отцом, думала, что она нашла себе более сносного мужа и счастливо вышла замуж.

А тут…

Что может быть хуже? Мать, которая умерла при родах, идиот-отец, который постоянно командовал им, или потеря памяти и понимание того, что у тебя нет друзей. Но хуже, хуже всего этого смерть твоей же невесты.

Легкий холодок проходится по всему телу, как только я вспоминаю про Элизабет.

Становится противно из-за того, что я позволила себе думать о нём, как о…мужчине.

Мужчине, которого можно коснуться. Можно провести кончиками пальцев по груди, задержать взгляд на губах, и коснуться языком шеи.

Боже!

Снова те ощущения внизу живота, как и вчера, как и в амбаре, как и в баре.

Что это, если не возбуждение?

Особенно нахлестнувшее, как только он показал причину, по которой не хочет идти со мной, не хочет попасть в ту же ситуацию, что и вчера.

Двери лифта открываются, и я поспешно захожу в него, нажав на нужный этаж.

Нужно позвонить Гэвину, Чарльзу, кому угодно, лишь бы исправить ситуацию…

Но какую? Ситуацию с моим долбанным возбуждением или его воспоминаниями?

Я уже не понимаю, от чего мне хуже.

Прислонившись спиной к прохладной поверхности стены, я закрываю глаза и откидываю голову назад. Спокойствие. Мне нужно чёртово спокойствие, чтобы начать соображать лучше, потому что все мои мысли сводятся к одному — его выпуклости в штанах.

Уф, Джейд.

Да, это Остин Уэльс, да, у него встал, но непонятно, на тебя или на кого-то другого.

Да брось, ты сама знаешь, что если бы это была не ты, он бы пошёл вместе с тобой. Он бы сейчас стоял в этом лифте.

Двери открываются, и я поспешно направляюсь в свой номер, чтобы найти укромное место и привести мысли в своей голове в порядок.

«— Может не будешь морочить себе голову и сразу в душ? — усмехается мне моё подсознание.»

— Иди к чёрту, иди к чёрту! — шиплю я сквозь зубы, в попытках найти ключ от номера в сумочке.

— Простите? — звучит голос, и я резко поднимаю голову.

Рядом со мной стоит горничная и смотрит в недоумении.

— Ох, прошу прощения, это я не Вам, — мои щёки вспыхивают. От долбанного стыда.

Нахожу ключ и вставляю его в замок. Поворот. Толкаю дверь, окунувшись в аромат своих духов, которыми я пользовалась ещё с утра.

Оказавшись в номере, я бросаю сумочку на кровать и скидываю с ног туфли. Боже, я мечтала об этом весь день. Падаю на кровать и закрываю глаза, тяжело выдохнув.

Мысли всё ещё крутятся вокруг его образа и горящих глаз.

Сколько же было в них желания в ту секунду.

И как же тяжело было всё это игнорировать.

Подняв расслабленную ладонь, я кладу её на свою левую ключицу, затем веду вниз, ощущая упругость своей груди. И да, что и следовало доказать, я действительно чертовски возбуждена.

Ещё ниже и ниже. Когда дело доходит до того места, где встречается край моей блузки и начало юбки, я втягиваю живот и пропускаю ладонь под ткань, цвета шампани. Вздрагиваю.

Влажная.

Чёрт бы меня побрал, влажная!

— Ох, — срывается с моих губ, как только я нащупываю место, болезненно пульсирующее.

Представляю на месте своей руки его и, откинув голову назад, тихо стону. Его руки, которые медленно стягивают мою юбку с бёдер, его губы, мокрыми поцелуями спускающиеся по шее вниз, и останавливающиеся на углублении между ключицами.

Мужские пальцы касаются мокрого места между моих ног, и я почти слышу его приглушённый стон. Он медленно массирует, а затем отодвигает кружевную ткань и проникает внутрь.

Ещё один стон. Он громкий и он принадлежит мне.

Влажные губы нависают над моей грудью, а затем яростно впиваются в твёрдый сосок левой груди. Ласкает его. Кусает.

И я уже не знаю, где именно мне приятней, потому что всё это собралось воедино и готово вырваться наружу.

И как только это происходит, я громко вскрикиваю и выгибаюсь на кровати, широко открыв глаза.

Темно.

Моё сбитое дыхание: оборванное, жалобное.

Потому что темно и холодно. Потому что это был всего лишь сон.

И от этого так пусто.

***

Я с особым остервенением застёгиваю свой чемодан и вытягиваю ручку, направляясь к двери. С самого утра день не задался, и это заметно сказывается на моём настроении.

Не выспаться? Ладно.

Боль в голове? Хорошо, есть таблетка.

Пролить на брюки сок?!

Сломать зонтик, проверяя его?!

Сверх хреновый день!

Чемодан от чего-то кажется самым тяжёлым чемоданом, который я когда-либо брала с собой в поездку. Вытаскиваю его в коридор и закрываю дверь, засовывая ключ в сумочку.

Несмотря на то, что в последнее время я чувствовала волнение, находясь рядом с Уэльсом, сегодня я была настолько зла, что от волнения не осталось и следа.

Стучу три раза в его дверь, стараясь как можно аккуратней заправить прядь волос, а затем хмурюсь, прикрыв глаза от столь внезапного потока света, направленного прямо на меня.

— Вы издеваетесь? — мой голос раздражён. Честное слово, я похожа на Мегеру, не хватает лишь змеиного роя на голове.

Просто фурия, чёрт бы меня побрал!

Уэльс стоит в одних домашних штанах, а на голове у него как всегда — бардак.

— Пока что не планировал, — сонно отвечает он.

— Наш самолёт вылетает через четыре часа, мистер Холланд, — мои брови сходятся на переносице. — До аэропорта ехать два часа!

Он потирает ладонями лицо, а затем отходит в сторону и присаживается в кресло.

Что он делает?

Локтями он опускается на колени, а затем замирает, чуть склонив голову вниз.

Он…спит?!

— Остин! — вскрикиваю я, и он дёргается.

— Да что с тобой? — встает Уэльс, проходя мимо меня. Открывает шкаф и вытягивает оттуда чемодан.