Он пригласил ее в комнату и предложил кресло, стряхнув с него несуществующие пылинки. Она присела, с любопытством огляделась и, не откладывая в долгий ящик, потребовала:

  - Ну, докладывайте! К Саше попали?

  - Ага, съездил. Вот, сумка пустая.

  - Верю, что не сами съели, - пошутила Рита. - Ну, и как он там? Живой? Не похудел?.. Учтите, я вам задаю те вопросы, с которыми на меня набросится мама. Я тут трижды, как тихая мышь, проскальзывала к вам мимо своего подъезда. Родители-то ждут меня не дождутся, когда я вернусь из лагерей.

  - Все хорошо, - ответил Шаров. - Может, похудел немного. А может, так показалось, потому что подрос. Видно: повзрослел парень. Рассуждает, как взрослый. Мы на равных беседовали.

  - А он не обиделся, что вы вместо меня явились?

  - Вроде нет. Еще, говорит, приезжайте.

  - Ах, чертенок! Легко родную сестру на чужого дядю променял... Хотя, что это я? Какой же вы чужой! У меня такое ощущение, что я вас век знаю, и вы для меня родной и близкий. Будто старший брат... Я не слишком много на себя беру, Глеб?

  - Нет, что ты!

  - Хотела сейчас же идти, обрадовать маму, но вижу, так сразу покидать вас нельзя. Вы весь какой-то ошалелый. Что с вами? Ну же, успокойтесь, я еще побуду. Вот видите, рядом сажусь.

  Она пересела на диван, почти вплотную к нему, а руку положила на его ладонь и держала так с минуту, слегка пожимая, словно проводя сеанс терапии.

  - Ага, вы уже спокойны, - опять встала, прошлась вдоль книжных полок, потрогала корешок книги. - 0ткуда у вас всё это?

  - Я же тебе говорил. Библиотеку собирал отец.

  - Вы так говорите, будто ваш папа оставил книги не вам, а в дар публичной библиотеке, и вот-вот их вывезут.

  Одна книга, громадная, не вмещалась в ряд других и лежала отдельно. Рита тотчас заинтересовалась.

  - Что за фолиант?

  - Библия. Очень древняя, - охотно разъяснил он. - Позапрошлого века издание. Тут и Ветхий Завет и Новый, всё вместе.

  Она взяла "фолиант" и, с трудом удерживая, полистала.

  - Ой, как смешно. Тут буковки встречаются странные.

  - Упраздненные, - пояснил он. - Ижица и Ять.

  - А теперь все пошло вспять, - в рифму выдала она. - Монархический строй возвращается. Царя на престол посадим. Его дочери, закончив университеты, санитарками пойдут работать. А то некому. И вам на радость буковки восстановят, - подбодрила и без передыха спросила: - А правда, что Иисус Христос любовницу имел?

  - Откуда у тебя такие сведения? - оторопел он.

  - Фильм видела. Её, кажется, Магдой звали. Кстати, мама меня называет Марго. Близко по звучанию, да?.. Так вот, эта Магда, развратная бабенка, отдавалась всем подряд. Её даже мужики хотели камнями побить. Но Иисус сказал: "А вы сами-то лучше? Пусть камень бросит тот, кто сам без греха". И Магду оставили в покое, так как каждый мужик в их кишлаке хотя бы раз с ней переспал. После чего она и влюбилась в своего защитника. И потом уже, кроме него, больше ни с кем не спала. А позже и сыночка родила. Глеб Константиныч, как вы думаете: от кого?

  - А я откуда знаю, - пожал он плечами.

  - Вот и я в сомнении: от Иисуса ли? У ней же много беспорядочных связей было. А сроки никто не подсчитывал. Но он решил, что от него. Такой же кудрявый, смуглявый. И всё думал: становиться ли ему богом или жить, как всем, здесь и сейчас. То есть заниматься любовью с Магдой, выращивать виноград, пить вино, плодить детей. Но устоял и потащил свой крест на гору, где его и распяли. А потом вознесся и все-таки стал богом... Так вы не видели этот фильмец? Он так и называется: "Последнее искушение Христа".

  - Нет, от тебя впервые слышу.

  - Да вы что? Голливудское кино не смотрите? Коламбиа пикчерс нам представляет, а вас совсем не цепляет? Мэл Гибсон в своем бунгало от досады морщится!

  - Да я и Гибсона не знаю.

  - И даже не в курсе, что он на Оксанке женился?

  - На какой Оксанке?

  - Да не волнуйтесь, не на вашей, которую вам тетя навяливает. Его Оксанка из Тамбова. Он не хотел на ней жениться, но она, не будь дурой, дочь ему родила. - Рита поставила библию на место, подошла к пианино и провела пальцем по крышке. - А пианино-то хоть ваше?

  - Мама играла.

  - А мама кем у вас была?

  - Учителем музыки.

  - И где же она с вашим папой-маляром познакомилась?

  - В краеведческом музее.

  - Ну, понятно! - живо сказала Рита. - Где им и познакомиться, как не в музее с ископаемыми?.. Так, значит, библиотека папина, пианино мамино. Всё не ваше! Уж не отрицаете ли вы право наследования? Помню, наша учителка истории, худая и тощая, как Изабель Каро, впаривала нам про французских мыслителей, которые всё зло видели именно в праве наследования - и требовали его отменить. Что вы скажете на этот счет, Глеб Константиныч?

  - Да я как-то не думал об этом, - он опять пожал плечами.

  - А я догадываюсь, почему ветреные французики эту тезу выдвинули. Им предки в наследство ни фига не оставили, всё сами прокутили, вот мыслящая молодежь и подсуетилась. Так вы их последователь? Нет?.. Тогда повторяйте себе: всё тут моё и ваши не пляшут!..

  - Хорошо, - улыбнулся он. - Я воспользуюсь твоим советом.

  - Сами-то на пиано играете?

  - Играл когда-то. В музыкальную школу мальчиком ходил.

  - Да что вы говорите! И я когда-то девочкой ходила. Потом меня достало сольфеджио, и я бросила. А с вами что произошло?

  - Палец прищемил. Тоже не закончил.

  - Мальчик прищемил пальчик? Какая трагедия!.. Ладно, расслабьтесь. Я не буду заставлять вас играть. К тому же подходящей к случаю пиески еще не написано. "К Элизе" есть, а "К Маргаритке" нету... А если я вам задание дам? Сочините?

  - Я не Бетховен, - он с сомнением пожал плечами.

  - Да, вы не глухой. А предпочли бы стать глухим, слепым, горбатым, но зато талантливым?

  - Ну, и вопросики ты задаешь, Рита.

  Она прошлась по комнате и остановилась под портретом, на который и прежде время от времени удивленно поглядывала.

  - По крайней мере, мой портрет уже появился, хотя вы и не Рафаэль. Только я здесь почему-то изображена блондинкой. Вы меня видите светлой?

  - Это портрет моей мамы, - поправил он, - и написал отец.

  - Да? - удивилась она - Странно, что я на вашу маму похожа. - Она пригляделась внимательней. Прошла дальше и заглянула в неприкрытую дверь. - А тут что у вас? Ах, спальня! Ваша личная спальня? Недурно устроились. У меня появился соблазн улечься на вашу кровать... Не напрягайтесь. Конечно, не посмею. А мы с Сашей в одной комнате ютимся. Правда, в последнее время я его выперла в гостиную. А то он подушками любитель сражаться, а у меня уже другие приоритеты.

  Она притомилась бегать и опять опустилась на диван.

  - Вижу, живете безбедно. И всё вам, Глеб Константиныч, досталось легко. На блюдечке с голубой каемочкой. Поэтому всё по фигу. Даже, если со временем ваша мебель истлеет и рассыплется, вы не обратите внимания... Знаете, что такое счастье? Когда всё, что душа желает, имеется в наличии. Или, вариант два: когда душе ничего не нужно. Вы счастливый человек по варианту два.

  Шаров промолчал. Ему захотелось крикнуть: "Ты мне нужна!" Она заторопилась домой, вспомнила, что ее ждут с отчетом родители. Он вышел с ней в коридор и хотел проводить до подъезда, но Рита сказала, что не надо: "Вы устали". Из комнаты, словно невзначай, появилась Виктория Павловна, что-то начала перебирать на своей тумбе и перевешивать на своей вешалке... Рита подождала.

  - Ну и вредина, - шепнула она. - Не уходит. Она с вами, что ли, разделяет ваше ложе?

  - Нет, - ошеломленно сказал он. - Она же намного старше.

  - Не убедительно. Сейчас немало состоятельных старух, живущих с молоденькими ребятками. Ладненько, целуйте меня при свидетелях.

  Потянулась к нему. Он прикоснулся к ее лицу губами, попав чуть сбоку от носа. Рита в последний раз улыбнулась: "Что вы меня щекочете?" - и скрылась за дверью.