- Хорошо, я постараюсь достать.

  Шаров опять подкараулил Сашу и напрямую, бесхитростно спросил, есть ли у него фото сестры.

  - Где-то есть, - Саша ухмыльнулся и ломающимся юношеским баском полюбопытствовал: - А зачем вам? Мастурбировать будете? Вы лучше в сеть войдите. Там богатый выбор девчат. Сразу про Ритку забудете.

  Но заметив, как исказилось и помрачнело лицо у "дяди Глеба", парнишка миролюбиво пообещал поискать снимок сестры. Однако надолго пропал, куда-то уехал. Что же теперь? Ах, да! Рита же нашла своё сходство с изображением мамы на портрете. Как он забыл! Глеб встал у картины и долго рассматривал. Но как назло, склоняющее к горизонту солнце высветило водопад волос на портрете, и почти полностью сняло сходство. Он задернул шторы. Но портрет словно впитал в себя светлые краски дня. "Преувеличила Рита, все-таки мало сходства, - решил он. - А что, если..." Снедаемый нетерпением, вытащил отцовские реквизиты и краски в тубах, приобретенные перед заключением.

  Красками он так и не пользовался, не вскрывал цинковую запечатку, поэтому не засохли. Долго смешивал на палитре, по памяти подбирая нужный каштановый колер. "Прости мама, - мысленно пообещал. - Потом восстановлю". Осторожными, неуверенными мазками подправил картину. Отошел, оценивая. На него смотрела Рита...

  Ранним утром Глеб поспешил к экстрасенше и попросил поехать к нему на квартиру, пояснив озадаченной, что там она увидит портрет его девушки.

  - Ну вот еще, что придумали, - воспротивилась магиня. -Никуда я не поеду.

  - Я на такси вас отвезу, туда и назад! - упрашивал он.

  - Это ничего не меняет, - вредничала она. - Я куда попало не езжу. Может, в вашей квартире аура не та.

  - Что значит не та?

  - Не будем вдаваться в подробности. Всё равно не поймете. Да и не для всякого внедрение в тонкий мир безопасно.

  Она не успела подкраситься, обесцвеченные пряди волос выбились из-под чепчика, и теперь выглядела, как старуха, и взгляд был злой, неприветливый - не иначе, пиковая дама на воеводстве.

  Убедившись, что её с места не сдвинешь, он вернулся домой, подсушил портрет феном - из старых маминых вещей, и, обернув покрывалом, повез на сеанс. В автобусе кондукторша потребовала дополнительную плату за негабаритный груз. Он не стал спорить, заплатил. Пока ехал, вместе с портретом подпрыгивая на неровностях дороги, с отчаянием думал: "Не то, не то я делаю! Я ж не верю ничему этому!" Однако, фактически продолжал вести себя, как маловозрастный щенок, которого тащат на поводке неведомо куда.

  Старуха подмолодилась, подкрасилась, и стала опять импозантной женщиной. Внимательно посмотрела на портрет, выпустила в него облачко табачного дыма.

  - Ну, теперь, голубушка, ты от меня не отвертишься.

  Стояли ясные дни замечательного бабьего лета, когда в дверь позвонили. Шаров спешно выскочил в коридор. Но туда же вышел и новый жилец - лысоватый мужчина за пятьдесят лет, живший совершенно уединенно.

  - Наконец-то! - обрадовался он. - Я с минуты на минуту ожидаю телеграммы. Ко мне должна приехать женщина, с которой я уже не виделся много лет.

  - Но я тоже жду! - заикнулся Шаров.

  Они вместе подошли к дверям. Сосед не ошибся: почта. За дверью стоял молодой парень, студент, подрабатывающий разноской срочных телеграмм.

  - Кто из вас Гравировщик?

  - Это я, - мигом ответил Шаров.

  Жилец, много лет дожидающий свою женщину, скис и удалился.

  - Глеб Константиныч? - уточнил почтальон. - Странная у вас, однако, фамилия. Звучит, как профессия. Распишитесь в получении.

  Шаров расписался. Текст телеграммы запрыгал перед глазами.

          Выезжаю 29. Поезд 034ША. Рита.

  Телеграмма для него, она едет! Не к папе с мамой и не к брату Саше. Значит, не просто в гости. Тот ответ, который сложился у него в мыслях на её письменный вопрос, каким-то чудесным образом все-таки достиг Риты. И, возможно, вовсе без участия пиковой дамы, содравшей с него солидную сумму. Шаров опять соображал вполне здраво, как учили в школе материалистически мыслящие учителя. Ну да, как там и что, - без разницы. Цель достигнута.

  Он тут же собрался и поехал на вокзал. Можно было по телефону позвонить, узнать о прибытии поезда через справочное бюро, но... не терпелось. А вдруг в эти минуты Рита уже подъезжает. Но изучив на громадном табло расписание, вообще поезда с таким номером не обнаружил. Кинулся к окошечку "Справки". Там ему объяснили, что этот поезд идет только до Москвы. Вон что!

  Хорошо, А. М. жила неподалеку. Шаров прилетел к ней, запыхавшийся.

  - Анастасия Михайловна, выручайте! У меня получка только через неделю. Мне срочно в Москву надо!

  - Погоди, - степенно отозвалась тетушка. - Зачем тебе в Москву? Разгонять тоску?

  - За невестой!

  Она посмотрела на него внимательно, покачала головой и отдала всю пенсию.

  Он купил билет на ближайший поезд до Москвы, и еще несколько часов толкался на вокзале. Позвонил начальнику цеха с просьбой дать отпуск. "Причина?" Пришлось, как и тетушке, честно объявить: "Еду за невестой". Бессонная ночь в купейном вагоне. Прибытие в столицу. Метро - с вокзала на вокзал. Меж зданий на подъездных путях появился экспресс из Одессы. Шаров, не зная номер вагона, заметался по перрону и прошляпил тот момент, когда Рита вышла из поезда. Он увидел её идущую к главному входу. Какая-то рябая, с заострившимся носом, с новой, осторожной, совсем не летучей походкой, с явно выпирающим животом - неяркая, сильно подурневшая, но по-прежнему любимая и прекрасная Рита. Он поспешил ей навстречу, и она заметив его, сделала несколько ускоренных встречных шажков.

  Да, это она! Рита, беременная чужим... нет, теперь уже его ребенком.

  Вскоре у них родится мальчик. Крестными у новорожденного согласятся быть Маринка со своим кандидатом, как раз вернувшиеся из очередной вылазки в тайгу. Молодожены приохотятся подолгу гулять по двору, катая в коляске малыша. Многие жильцы захотят заглянуть за полог, желая посмотреть на ребенка и уверяя, что они не глазливые.

  И все будут удивляться факту удивительного сходства мальчика с папашей. Старожилы, досконально зная историю отношений гравировщика и Риты, не откажут себе в любопытстве задать вопросы и выпытывать:

  - Слушай, Глебка, а ты не слетал ли в Одессу, в командировку, чтобы зачать там ребенка?

  Соврать он не сможет, в виду своей патологической честности, и будет отвечать, что в Одессе никогда не бывал. Тогда самый мудрый из соседей, дворник Моисей, при всех похлопает Шарова по плечу и назовет голубем: "Эх, голубь ты наш". А следом выскажет фантастическое предположение:

  - Это, видать, было непорочное зачатие. Уже второй раз в истории.