- Она сейчас выйдет через служебный вход. Пойдёмте!

  Но не только им двоим захотелось посмотреть на Мураду. У служебного входа, не взирая на непогоду, сосредоточилась целая толпа. Пробираясь вслед за Ритой, гравировщик чуть не придавил пергаментную старушку. Она тоже силилась пробиться поближе. С ее век и бровей стекала краска. Идолопоклонство, туземцы на острове Пасхи! Шаров, заражаясь нетерпением других, припомнил, что где-то на Западе поклонники в буквальном смысле разорвали своего кумира. Автор репортажа так объяснил мотивы убийства: пока идол живой, он принадлежит себе, и только мертвым достается фанатам.

  Появилась Мурада. Но наши люди оказались не столь агрессивными, как зарубежные фанаты. Певица, слава богу, осталась жива и невредима. Да и кроме фанатов-поклонников здесь собралось много заурядных зевак. Так показалось Шарову. Да и сам он - такой же зевака. Довелось и ему, с близкого расстояния, разглядеть Мураду. Обыкновенное лицо, чуточку скуластое, милое. Она приветливо помахала рукой, одарила всех улыбкой и шустро забралась в поджидавший лимузин.

  Нет, Рита не сравнима. А кстати - где же она сама?.. Гравировщик всего на полминутки забыл про девушку, а она, вон уже где: выбралась из толпы и пошла по аллее прочь. Он догнал ее, распустил над ней зонтик и, желая узнать, какое Рита получила впечатление, заглянул в лицо. И вздрогнул. Мокрое лицо Риты исказили боль и гнев.

  - Рита, что случилось?

  - Боже ж мой! - сказала она. - Ну, согласна: сильный у неё голос. Да, признаю, лучше развиты голосовые связки. И за это ей всё? Все мыслимые и немыслимые радости жизни? А мне - кукиш без масла?

  Он вначале растерялся и слова не мог вымолвить. Однако молчать никак нельзя. Надо спасать Риту.

  - А мне не показалось, что у неё сильный голос. Наверно, наложение...

  - Какое еще "наложение"? - нервно выкрикнула Рита.

  - Ну, когда включают старые записи, а исполняющие только имитируют пение.

  - Ой, как вы длинно выражаетесь! Так бы и сказали: фанеру гонят. Тем более! По какой причине ей - всё, а мне - ничего? Чем я отличаюсь? Нет, все-таки Татьяна Львовна была права...

  Шаров не улавливал ход ее мысли. Татьяна Львовна, кто такая? Ах, да! Кажется, учительница истории, которая рассказывала Рите о прогрессивных французах прошлых веков... Он поднатужился и попытался возразить.

  - Но, Рита, так рассуждать тоже нельзя. А чем отличался Пушкин от нас с тобой? Нет, мы не должны опускаться до атомарного анализа. Так что давай оставим исключительных людей в покое. У них свои проблемы. Вспомни, о чем мы с тобой беседовали на острове...

  - Опять за своё? - она остановилась и, повернувшись к нему, ткнула пальцем в грудь. - Лучше скажите: вы сможете возобновить знакомство?

  - С кем?

  - Ну, с этим вашим родственником из филармонии.

  - Не-ет. И я не уверен, что он там по-прежнему работает. А в чем дело? Еще какая-то звезда к нам приезжает?

  - Звезда рядом с вами. Устройте для меня прослушивание. Я ведь тоже с детства пою. Даже, одно время, в школьном хоре запевалой ставили. И потом мне всего девятнадцать лет. Меня еще можно раскрутить!

  - Так... конечно.

  - И когда вы к нему отправитесь?

  - К кому?

  - Ну, к этому, вашему полупроводнику.

  - Хорошо. Схожу, - выдавил он.

  Сильно напрягла. Не представлял, что теперь делать. Разыскать Чуковского, добиться встречи с ним и сказать: "Здравствуйте, Максим Ильич! Я ваш родственник". Так, что ли? Не хватит наглости...

  Проблема решилась сама собой. В эти дождливые и пасмурные дни Шаров по вечерам сидел дома и чаще включал телевизор. И однажды по местному каналу передали о безвременной кончине заслуженного деятеля искусств, бессменного директора филармонии М. И. Чуковского.

  "Ну, слава богу", - подумал гравировщик. И тут же ужаснулся. Господи, до чего дошел! Рад смерти человека... Риту он все-таки известил об этом печальном факте.

  - Рита, такое дело. Максим Ильич скончался.

  - Ну, помер Максим и фиг с ним... А вы про кого?

  - Про директора филармонии. Ты же просила меня устроить встречу с ним.

  Но от той Риты, которая гневалась, уже ничего не осталось. Она посмотрела на Шарова с беззаботным изумлением.

  - Зачем?

  - Ну, организовать прослушивание.

  - А, это я так... загнула. Не в духе находилась, - ответила она. - Ну, подумаешь, в детском хоре пела. Все мы когда-то пели! Что было, то сплыло.

  Он облегченно вздохнул. Однако не прошло и минуты, как она нагрузила его другим воспоминанием.

  - Вообще-то наибольших успехов я достигла в танцах. В балетную студию одно время ходила. И сейчас еще иногда на дискотеках зажигаю. Даже, знаете, все вокруг бросают танцевать и пялятся на меня.

  - Да, ты удивительно пластична, - поддакнул он.

  - А-а, значит, тоже приметили!.. Так, если устроить для меня просмотр, то лучше по танцам. Глеб Константиныч, может, у вас имеется родственник в нашем опереточном театре? Или в ансамбле песни и пляски?

  - Нету, Максим Ильич единственный был, - ответил он и, опять же, попытался её утешить. - Но ты не унывай, Рита. Не всем же балеринами быть. У нас свои радости. Погода опять налаживается, с утра солнышко. А давай-ка еще раз махнем на наш остров?

  - И будем опять рисовать на песке?

  - И бултыхаться в твоей любимой стихии! - поддал он.

  - Плечи до сих пор от гребли болят, - пожаловалась она.

  - Да я сам! Ты будешь отдыхать весь день!

  - А вы опять наляжете на весла?

  - Ну, конечно, Рита.

  - И нас опять уделает Маринка? - с прежней раздраженностью вдруг выкрикнула она.

  Вон к чему подвела. Что-то неладное с ней творится. Да и сам он теперь не в духе. Похоже, начался проклевываться комплекс вины. Ведь из-за того, что появился на горизонте, Рита отказалась от внимания к ней мужчины, так ловко управляющего стремительным оранжевым катером...

9. Затмение

    Шаров переживал за девушку. Он, конечно, мог возразить: "Рита, да брось расстраиваться! Было б из-за чего!" Но не сказал ни слова, побоялся усугубить ее депрессию.

  По-другому надо утешить, не словами. Иногда он представлял, как ведет Риту к реке и приглашает сесть на личный катер - такой же, какой их обогнал... нет, еще лучше!

  В идеале, конечно, неплохо прокатить Риту на белоснежной яхте с алыми парусами. Но это неосуществимо. Он же не капитан Грей и не Роман Абрамович, и даже не бандит с чулком на голове, про которого сам же упоминал на острове. А вот насчет катера... Почему б и нет? Глеб мало на себя тратил, и деньги у него водились. Да и от родителей кое-что осталось. Он извлек из резной шкатулки две сберегательные книжки и подсчитал, сколько у него имеется. А ведь приличная набирается сумма!

  Не откладывая в долгий ящик, снял все деньги и отправился в новомодный магазин, открывшийся неподалеку от дома. И раньше обращал внимание на этот приличный двухэтажный особняк, к которому то и дело подкатывали крутые авто. Неоновая надпись сверху подтверждала, что здесь находится магазин "Охота", а ниже прыгали разноцветные буквы слогана, напоминавшего, что она, охота, - пуще неволи. Здесь в продаже имелись снегоходы, байки, джипы удивительной проходимости, водный транспорт - катера, моторные лодки... все, что угодно! А во внутреннем дворике выставлен самолет. Не дай бог, Рите захочется полетать на собственном аэроплане. Никаких денег не хватит.

  В просторном зале Шаров объявил поспешившему к нему молодому продавцу-консультанту о намерении приобрести катер. Тот подвел к внушительному судну, на борту которого значилась цифра с серией девяток. Молодой человек во всю, не давая вставить ни слова, расхваливал замечательные технические качества плавательного монстра. Наконец, Шарову удалось прервать красноречивый поток слов.