— Помним о старом добром заражении крови, — прокомментировал Поттер, приманивая взмахом палочки еще и какого-то жуткого вида мазь, пахнущую соответственно. — А то пока Седрика пыталась убить какая-то непонятная тварь, тебя попытаются убить микробы твоего же любимчика.
— Это была не… тварь, — отозвался Том, надеясь разговором отвлечь Поттера от нанесения этого. — Василиск убивает взглядом, но только прямым. Я не планировал спускаться сегодня, я услышал его ослепленный болью рев еще у того места, где нашли Диггори. Я видел его, и он не смертельно ранен. Но он не мог ранить василиска. Чешуя слишком прочная для заклинаний шестикурсника, да и вообще для заклинаний любого мага… я не знаю, что случилось, но Седрик пострадал случайно. Если бы все было иначе, то змей бы его съел.
Том сказал бы еще что-то, если бы Гарри не коснулся смазанными в этом пальцами его колена. Он дернулся в сторону, реагируя на мгновенно появившееся жжение, но Гарри только крепче ухватил его за влажную ногу, устраивая ступню у себя на груди, чтобы мальчишка не упал в воду и не захлебнулся.
— Итак, Седрику ничего не угрожает, кроме внезапного не смертельного окаменения, а мы не можем сказать это этому Грюму, потому что… василиска в школе нет? Очень неприятная ситуация.
— Мне не нравится Грюм, — сказал Том, пытаясь вывернуться из цепкой хватки Поттера.
— Тоже из-за глаза? — предположил Поттер, не собираясь ему позволить что-то подобное до тех пор, как мазь не впитается окончательно.
— Из-за того, что его не должно здесь быть. Слышал, что сказал Дамблдор? Он был весьма удивлен этому человеку, пока ему не напомнили о дружбе.
Комментарий к Глава 26
*Anacondaz — Рассвет мертвецов.
«Чувак, поспешные выводы делаешь зря: моя правда раз в сто твоей правдивей, а твой объективный взгляд, на мой взгляд, эталон невежества и примитива».
*отсылка к фильму «Красотка». Погуглите, если не уверены, что помните сюжет.
*(примечание к предыдущей главе) отсылка к шкафу = выйти из шкафа, т.е. признаться в своей ориентации, в случае с Гарри — признаться во снах с Волдемортом.
========== Глава 27 ==========
— Разумеется, Том, я сяду с тобой, — кивнул Гарри, которому не было совершенно никакого дела до того, за чьим столом сидеть во время завтрака, — как только ты объяснишь, к чему приурочен твой порыв собственничества.
С прошлого вечера Том вел себя очень странно. Старательно оттягивал момент выхода из ванной старост до того, как вода стала едва ли не ледяной; спрашивал, не стоит ли проигнорировать совет Дамблдора быть в разных спальнях; когда получил отрицательный ответ, отдал Гарри Нагини, аргументировав это тем, что у Поттера ей будет теплее. «Решил, что маленькую змейку можно отдать мне, пока возишься с большой?» порывался спросить Гарри, но не спросил.
Но кульминацией чудовищно странного поведения — за основу Гарри взял опасения Тома в том, что его может сожрать василиск — стало то, что Том обнаружился в его кровати, собственнически прижимая голову Поттера к своей груди. Если учитывать их разницу в росте, это выглядело одновременно нелепо и заботливо. И Гарри не снился Волдеморт в эту ночь, что тоже можно было считать хорошим знаком, поэтому самовольное появление Тома не подверглось обсуждению и осуждению — разве что Поттер прижал его покрепче к себе.
Но вместе с тем, что у него было несколько идей касательно мотивов поведения мальчишки, Гарри предполагал, что будет лучше услышать все от него. Кто знает, что у Тома на уме. Василиска под школой Гарри долго путал с навязчивым желанием мальчишки причинить себе увечья.
— Ты постоянно тянешь меня за гриффиндорский стол, — недовольно нахмурился Том, но Гарри только пожал плечами.
— Я и не отрицаю то, что хочу, чтобы ты был всегда рядом и только со мной. А ты постоянно ищешь оправдания. Можешь поискать и в этот раз, главное, чтобы было достаточно убедительно.
Слизеринец вздохнул. С Гарри Поттером было сложно временами.
— Пока Грюм что-то здесь вынюхивает, я хочу, чтобы ты был рядом, — наконец произнес он, когда их остановка в дверях Большого зала стала привлекать слишком много внимания.
— Никогда не подумал бы, что тебе требуется защита…
— Не мне, — отрезал Том, уверенно взяв Поттера за рукав мантии и потянув за собой.
Гарри подумал, что вчера он все равно пропустил лекции, так почему бы не сделать это снова, чтобы Риддл не хватался за Карту всякий раз, когда их лекции проходили в разных частях замка, и не высматривал на ней Грюма.
Первокурсники заинтересованно пялились на шестикурсника, сидящего за последней партой и активно использующего палочку для трансфигурации пера в утку. МакГонагалл так же активно советовала им не обращать на Поттера никакого внимания и несколько раз даже намекнула, что Тому стоило бы забрать своего гриффиндорца в другое место, а прогул урока ему, так и быть, простят. Том намеки мастерски игнорировал, приоритетом ставя превращение своего пера из «перьевого» в хрустальное.
Гарри не сразу понял, что почти впервые видит, как Том колдует. Сам он спокойно использовал палочку при надобности, но Том не делал ничего подобного. На его памяти — только использовал беспалочковую — что уже было потрясающе — на Рождество, создавал огоньки очень давно — так и не научил Гарри! — и использовал подобие круциатуса, когда считал нужным. Но вместе с тем Том делал бесконечное множество потрясающих вещей: укрощал василиска, говорил умные вещи, приручал книги из Запретной секции — настолько, что те урчали в его руках, в то время, как при приближении Гарри заходились в ужасающем вопле — фыркал от вида Люциуса Малфоя и даже мог аргументировать свою нелюбовь к нему, в отличие от того же Рона. А еще Том целовал его. Гарри помнил, что ему одиннадцать, помнил, что у него едва ли есть желание это делать — скорее он находил это удобным способом получить от Гарри то, что ему хочется — и все же, Том целовал его. И это делало его еще более потрясающим.
И вместе с тем Том избегал волшебства при Поттере. Но теперь Гарри видел как — правильно, изящно и легко — он взмахивает палочкой, как четко и с выражением произносит латинские слова, облачая их во фрак магии, создавая заклинание с нуля и создавая его идеальным.
На краю стола Тома уже лежала горка хрустальных перьев, и мальчишка зачем-то продолжал пополнять ее.
Наслаждался тем, что он может.
Наслаждался магией.
И тешил свое эго, потому что у остальных учеников едва ли выходило изменить цвет пера.
Сейчас Гарри знал, что он гораздо лучший волшебник, чем Том. Точно так же, как знал, что вырастет из слизеринца нечто потрясающее, нечто великое и нечто… чему будет чертовски сложно соответствовать.
Учителя неодобрительно встречают Поттера на лекциях с первокурсниками, но, фактически, на занятия он ходит, и лучше пусть ходит так, чем игнорирует вовсе. Повторение — мать учения.
Третьей — и последней на сегодня парой шло зельеварение, и Гарри устроился рядом с Томом за первой партой, планируя принимать участие исключительно в резке ингредиентов и выслушивании ворчания по поводу того, что он отвратительный ассистент, что уже сотню раз повторила ему Лили на каникулах.
Снейп его рвение не оценил.
Он появился в кабинете резко и ломано — как будто большая и исключительно агрессивная летучая мышь. И тут же понял, кто именно мысленно окрестил его так. Поттер с трудом выдержал тяжелый взгляд и невольно подался назад, когда Снейп наклонился к парте, едва не касаясь своим носом носа Поттера.
— Немедленно смените место, Поттер, — резко велел Снейп, не особо заботясь о том, чтобы сделать голос менее злым.
Вполне возможно, подумал Гарри, что он просто не хочет, чтобы ученики неправильно восприняли его, Гарри, найдя в нем оппозицию вечно строгому и нетерпимому Снейпу. Но даже в таком случае раздражение Снейпа было совершенно не оправдано, потому что Гарри был едва ли не единственным человеком, который его искренне любил и почти не обращал внимания на беспочвенную агрессию и все остальные профессиональные заскоки. Определенно, Гарри Поттер был не тем человеком, которого стоило зря обижать.
