Ещё один островок, раздираемый войной. Вот вам туземцы — киратцы, раздираемые ещё и междоусобной борьбой. Вот вам пираты — солдаты армии Короля. Гейский метросеусуал-долбоящер Пейган Мин — вот вам Хойт. Хотя… не так уж они похожи.

Где бы я не была, призраки прошлого идут за мной.

Хотя одного призрака всё же не было здесь.

Глубоко вздохнув и оторвав взгляд от окрестностей Чал-Джамы и вернула внимание старенькому внедорожнику. Закинув в него свой рюкзак, я села за водительское сидение и завела мотор. Не удержавшись, я взглянула на храм ещё раз, пожелав самой себе лишь одно: или вернуться сюда или сдохнуть.

Когда я прибыла к месту встречи, он, конечно же, уже был там. Я одарила внимательным взглядом его узкие плечи, дебильный моднявый ремень и красную куртку с мехом. Придурок. Он бы ещё красное трико с трусами напялил, чтобы наверняка превратиться в ходячую мишень.

— Где Джеймс? — я бахнула рюкзак на стол, садясь напротив ожидающего меня мужчины.

Тот поднял голову и оскалился, внимательно глядя на меня своими звериными глазами. За много лет, что провела рядом с ним, я не могу унять мурашек, которые пробегали по моему телу от этого плотоядного взгляда. Он мог улыбаться так добродушно, словно из его задницы вот-вот потечет мед, однако я хорошо знала, чего стоит улыбка конченного психа.

С этой улыбкой на губах он мог бодро насиловать кого-то, кому не повезло попасться под руку садисту, рожденного знойной Австралией.

— И тебе привет, — весело сказал Бамби, махнув рукой. — А Джемс сдох, крошка.

Я мельком взглянула на него, а после опустила взгляд на свои пальцы, принимаясь ими хрустеть.

— Оборжаться, — сухо сказала я. — Где Джеймс, Хьюз?

— Да не будет его сегодня, — фыркнул тот, приподняв руки. В моём поле зрения что-то блеснуло, и я обратила внимания на золотую цепочку, обвитую вокруг его запястья. Это кольнуло моё сознание, воспроизводя давно-забытые сцены из прошлого.

— Существует ли предел твоей педиковатости? — поинтересовалась я. — Или напомнить тебе, чем закончилась привязанность к побрякушкам для одного сутенера?

— Ну эт ты загнула, — хмыкнул мужчина, закинув ногу на ногу. — Нашла, что сравнить — кучку дерьма и меня. Давненько меня так никто не оскорблял.

— Наслаждайся, — буркнула я.

Я почувствовала на себе очередной внимательный взгляд, и мысленно подготовилась к тому, что Хьюз сейчас заведет обычную свою забаву: бесить меня.

— Ты сегодня не в духе больше, чем обычно, — заметил он, немигающее глядя на меня. — Что там у тебя, крошка?

— Ничего не произошло, — стараясь придать голосу больше равнодушия, чем обычно, сказала я. — И я тебе не крошка.

Бак хмыкнул и чуть подался ко мне, понизив голос на полтона:

— Я знаю тебя не один год, Янг, — мою фамилию он специально выделил, и это заставило меня взглянуть на него. — Пмс у тебя вечный, но сегодня ты превосходишь саму себя.

— Хорош тут родителя играть, Хьюз, — спокойно сказала я, отведя взгляд. — Ты уже знаешь, зачем я здесь.

— А то как же, — улыбнулся Бак. — Но неплохо бы для начала пятачок замаслить.

Я молча вынула из рюкзака бумажный сверток и протянула его под столом собеседнику. Хьюз всегда проверял, и потому я на какое-то время засмотрелась на окружение. В этом баре всегда было не очень-то много людей, что было скорее на руку нам: мало кто мог бы распознать наемника Киратского короля и одноглазую девку, слоняющуюся по стране.

— Десяти тысяч не хватает, — сказал австралиец, подняв на меня взгляд.

— Конечно, не хватает, ты ж занимал их у меня, — невозмутило сказала я, вновь взглянув на него. Мужчина громко цокнул, но сверток всё же убрал во внутренний карман.

— Особо интересного ничего нет, — сказал мужчина хлопнув в ладоши, но, заметив мое выражение лица, расхохотался. — Ладно тебе, не истери, кое-что всё-таки есть.

— Ну?

— В крепости «Рату Годхи» новый командир, — тише обычного сказал Бак, и я чуть подалась корпусом к нему. — Я слышал, сучьи повстанцы находятся где-то поблизости, пока чувак ещё не сильно освоился, хорошая возможность захватить крепость.

Я покивала, соглашаясь с ним.

— А что за чувак?

Бак заулыбался.

— Настоящее заморское чудовище, — сказал он. — Чокнутый псих.

— Ты знаешь его? — нахмурилась я. Мало когда было так, чтобы Бак мог давать такую характеристику.

— Ага, — сказал австралиец. — Пересекались пару раз за пределами этой вшивой страны.

— И какой он? — поинтересовалась я. — Толковый?

Бак снова хмыкнул, словно вспоминая про себя нечто приятное, а затем медленно проговорил:

— Похож на того, с кем ты когда-то работала.

Я неосознанно отпрянула от него, прижавшись к стулу. Сердце, давно забытое временем, вдруг яростно забилось о грудную клетку, словно желая вырваться из неё на свободу. А Бак, конечно, знал, что происходит со мной.

Ведь это я убила того, с кем когда-то работала.

— Надо же, как ты была к нему, оказывается, привязана, — усмехнулся Хьюз, чуть наклонив голову вбок, с интересом наблюдая за мной, как за диковинной зверушкой. — Тогда на берегу у меня мелькнуло подозрение, но я его быстро отсёк, но видя тебя сейчас, я понимаю, что это правда.

— Не пори чуши, Хьюз, — лениво сказала я. — Ты порой бываешь таким до мерзости сентиментальным, что тебя хочется прибить.

— Скучно смотреть на тебя, — неумолимо продолжал Хьюз, улыбаясь всё так же добродушно. — В своё время ты готова была головы всем поотрывать, чтобы отомстить, а сейчас слоняешься вся такая тухлая и бесцельная. Ты сдулась, Янг.

Я вдруг понимаю, что эти его слова никак меня не задели. Что толку? Хьюз всегда несет какую-то чушь, а мне настолько лень вникать в смысл, сказанного им, что даже сейчас внутри меня ничего не дрогнуло.

— Меня не волнует твоё мнение по этому поводу, — равнодушно сказала я. — Считай, как хочешь.

С этими словами я поднялась из-за стола и направилась было к выходу, как вдруг Хьюз заговорил:

— Ты всё просрала, крошка. Ты бы всех нагнула с твоим-то потенциалом, но предпочла стать тупой ноющей бабой.

Закрыв глаз на мгновение, я покидаю этот бар.

Пошел ты, Хьюз.

Рассвет на Руке несравним ни с одним трипом. Я не пробовала наркотиков, но этот факт, заложенный в моей голове подобно кирпичику в фундаменте, являлся одной из неоспоримых истин, приводящей к выводу, что сильнее наркотиков, чем «остров Рук» мир ещё не ведал. Слабые не выдерживают, сильные втягиваются.

Ну а я готова была покинуть этот остров, который стал мне так ненавистен.

В его недрах я оставила всё то, что было мне так дорого, последние сокровища, которые делали меня человеком и щипцами вытягивали из меня чувства. Этот остров отобрал у меня всё, что мне было дорого, однако сейчас я всё равно чувствовала какую-то странную пустоту. Клаус, Фрэнки, и даже мой простреленный глаз, всё это делало меня той, кем я была до нынешнего момента, ну а кем я была сейчас, я не знала.

Ответом для этого мне должны послужить мои новые вещи. P416, трофейная винтовка Клауса, с улетным оптическим прицелом, которой не было ни одного пирата на Южном острове; кукри с гравировкой леопарда, который находил смерть для всех своих хозяев, кроме меня; повязка на глаз, которую подарил мне садист и извращенец, спасший меня по каким-то совершенно неведомым причинам, и погнутый гвоздь, выкрашенный в белую краску, о котором я не знала ничего, но для меня было почему-то очень важным забрать его.

С этими вещами мне предстояло покинуть этот дьявольский остров.

— Ты собралась или как?

Обернувшись, я вперила взгляд в Хьюза, подходящего ко мне.

— Хорош сопли размазывать по этому отстойнику, — не дав мне договорить, сказал он, имея в виду лагерь Вааса, где мы сейчас и находились. — В порта все собрались.

— Ага, — только и сказала я и, последний раз взглянув на огромный глаз, нарисованный Ваасом на воротах склада когда-то очень давно, развернулась и пошла за Баком. Пора прощаться, Рук.