Да пошло оно всё к черту.

С громким выстрелом я канула во тьму.

========== 12. «Зверство и выбор» ==========

Покоя не было.

Темнота глодала и мучила меня, я плохо ощущала себя и собственное тело, зато отчетливо ощущала колоссальную боль, сдавливающую меня в клетку.

Я молила о чем-то бессвязном, неуверенная в том, что меня кто-то слышит, или что я хотя бы произношу это вслух, но я продолжала твердить о том, что убью их всех. Я была уверена в том, что испытываемая боль – не что иное как ярость, в которой я барахталась, как в раскаленной лаве.

Но я не желала выплыть из неё, а желала впитать её в себя и окунуть в неё всех тех, кого я ненавидела всей душой. А ненавидела я всех.

«Не смей умирать!»

Сука, как будто бы я собираюсь умирать прежде, чем оторву твою голову.

Чей-то противный смех донесся до меня, как из вакуума, но если раньше от него меня пробирала дрожь, то сейчас мне хотелось схватить его обладателя за челюсть и вырвать её с корнями. Я машинально попыталась сделать это, но не ощутила ничего, даже собственных рук.

«Терпи, шейла, скоро всё закончится».

Нет, ублюдок.

Всё только начинается.

Меня испугал грохот открывающейся двери, и я вздрогнула, вперив свой взгляд в появившийся на пороге силуэт.

— «…Где-то за окном, словно за бортом вдаль плывет мое детство! Леди Гамильтон, леди Гамильтон, я твой адмирал Нельсон*… — раскинув руки, пропел Бак, проходя внутрь. Я ничего не сказала и отвернулась, зло вперившись в свой рюкзак.

— Тебе не понравилась песенка? — весело поинтересовался Бамби, остановившись в паре шагов от меня.

— Нет, — сухо сказала я, закладывая вещи в рюкзак.

— Знаешь, мне кажется, что тебе нужно быть поблагодарнее со своим спасителем, — плюхаясь на кушетку, которая не одну неделю была моим лежбищем, рассудил наемник. — Я тут песенки ей пою, а она нос воротит.

Я ничего не ответила и всё так же молча смотрела в содержимое своего рюкзака.

— Собираешься обратно в лагерь? — поинтересовался Бак.

— Да, — ответила я.

— И что, даже не появилось желания свалить с нашего курорта обратно во внешний мир?

Мои руки замерли над рюкзаком всего на мгновение, но я отбросила свои сомнения почти сразу же.

— У меня здесь... дела, — сказала я.

Бак молча улыбался какое-то время, а затем сказал:

— Я был прав насчет тебя.

Насчет этого я тоже ничего не сказала, а он продолжил:

— Ну, давай, расскажи мне, что ты будешь делать? Будешь мстить? Найдешь ублюдков в лесу и сделаешь с ними то же, что и они с тобой?

Я, наконец, перевела на него взгляд, а он показательно поморщился, взглянув на моё лицо.

— Негоже с таким личиком ходить, красотка, — хмыкнул он, полезая в карман. — Испугаешь всю живность.

— Зачем ты спас меня? — спросила я, игнорируя его подколы.

Бак хмыкнул, не отрывая взгляда от своих карманов, а когда выудил оттуда что-то, внимательно посмотрел на меня.

— Разве мог я упустить возможность для веселья? — вкрадчиво проговорил наемник, чуть подавшись ко мне. — За то, чтобы посмотреть на то, как ты вздернешь тех двух, я готов заплатить не меньше сотни.

Я подалась к нему навстречу, и между нашими лицами осталось несколько сантиметров.

— Тогда можешь готовить свои денежки, Бамби Хьюз, — прошептала я.

Наемник расплылся в своей истинно ужасающей и плотоядной улыбке.

— Дикарка, — почти любовно констатировал он.

И оставив на кушетке маленький черный комочек, удалился прочь.

Между нами мало различий, Хьюз. Ты и я — истинные животные. Разница только в том, что тебе это нравится. А я это ненавижу.

Взяв с кушетки комочек, я подошла к замызганному зеркальцу, висящему на стене. Я уже знала, что он мне притащил, поэтому когда развернула его, ни капли не удивилась. А после взглянула на себя в зеркало, посмотрев на свое лицо.

Сожалений не было, грусти тем более, но лава испепеляла мои внутренности.

Алабама был безусловно прав. Любое действие несет за собой последствия. Мои действия привели меня в паршивый бар в Бэдтауне. А их действия приведут их к вратам Ада, который я пообещала себе устроить обоим.

И я знала, что непременно сделаю это.

Выдохнув, я перевязала лицо повязкой, которая теперь должна была скрывать мою пустующую глазницу, и с минуту смотрела на своё отражение.

Вот она, ваша Мэри Янг.

Поехали.

Первое, на что обращаешь внимания, когда появляешься в лагере Вааса: всевидящее око, которое некто нарисовал на входе в главный ангар. Огромный кровавый глаз, наблюдающий за всеми находящимися здесь, словно напоминая, что "папочка" видит всё.

Что ж, Ваас явно проводил параллель между собой и Сауроном из Властелина колец. Или же он просто ебанутый.

Так или иначе, мой единственный глаз соприкоснулся с его. Мы молча поприветствовали друг друга, словно так и надо было, а затем я взглянула на тех, кто был внутри. Взгляды пиратов постепенно обращались ко мне, и в каждом из них можно было прочитать неверие. Конечно, они не думали, что я когда-нибудь вернусь, но вот я здесь. И готова идти дальше.

Джеймс стоял в тени и так же смотрел на меня, но в отличии от остальных я видела на его лице призрак улыбки.

Сейчас он казался мне единственным адекватным человеком. Белой вороной, не поддавшейся тьме окружения.

И меня магнитом потянуло к нему.

Остановившись, я внимательно оглядела его: все та же короткая стрижка под единицу, блеклые глаза и жилистые руки.

— С возвращением, — просто сказал он.

— Спасибо, — ответила я. — Скучал?

— На кой мне по тебе скучать? — спокойно ответил Джеймс, но всё же хмыкнул.

— Где Ваас? — спросила я следом.

Он открыл рот, чтобы ответить мне, но затем что-то привлекло его внимание, и он посмотрел за моё плечо. И не успела я обернуться, как на меня навалилось что-то огромное, заставившее мои колени согнуться.

— Ну нихуя себе!

Этот голос был подобен раскатам грома, и его невозможно было ни с чем спутать. Я хмыкнула, незаметно убрав руку с рукояти кукри.

Ну, здравствуй, Папочка.

— С возвращением, hermana*, — громко крикнул Ваас, привлекая к себе внимание всех, кто находился здесь. — Месяц где-то прошароебилась, но всё равно вернулась, chika! Её не ждали, а она вернулась! Опять! Ты знаешь, что это, детка?

— Это безумие, — прошептала я, взглянув в его глаза.

— Фу, блять, что с твоей рожей? — Ваас отшатнулся, увидев моё лицо.

Я улыбнулась, а затем сама подалась к нему навстречу.

— С твоей подачи я виделась с Алабамой и сынком Равелиана, — ответила я. — Было горячо.

— Групповушка у вас была, что ль? — поинтересовался Монтенегро с лукавой улыбкой, но я отчетливо видела, как в его глазах мелькнул проблеск ярости.

Я вновь улыбнулась.

— Я рассчитываю на её продолжение, — вкрадчиво сказала я. — Только на этот раз главной буду я.

Вопреки моим ожиданиям Ваас ухмыльнулся.

— В таком случае, amable, у тебя есть возможность потренироваться, — сказал он, хитро улыбаясь. — Что скажешь?

Я хмыкнула, думая о том, что это какая-то странная шутка.

— И с кем же? — поинтересовалась я. — С тобой, что ли?

— Не доросла ещё, чтобы со мной в игрули играть, — хмыкнул он, а затем вновь опустил свою лапу на моё плечо и повел меня. — Итак, я наслышан о том, что у нас в Бэдтауне-то произошло, киса. Папочка всегда оказывается прав, и мы в этом убедились ещё раз.

Он наклонился ко мне, и я вновь увидела тот проблеск его болезни, от которой он издыхал при нашей последней встрече. За месяц моего отсутствия он решил, что излечился, но… это не так.

Всё стало хуже.

— Я знаю, тебе понравится, — его дыхание опалило меня, а затем он резко подтолкнул меня вперед. Этот толчок выбил всё мои размышления из головы, а когда я увидела это, то тупо застыла на месте, вглядываясь в распухшее от побоев лицо.