– Мне жаль, что все так сложилось у вас.

– Мне тоже.

– Вадим, а почему вы решили записать меня в музыкальную студию?

– М-м-м, – промычал он от удовольствия. – Как вкусно. Слушай, а тебе самой разве не хочется научиться играть на фортепиано? Это же так здорово! – ухмыльнулся он. – Знаешь, я где-то прочитал фразу, правда, не помню где: «Музыка – это следы, по которым можно вернуться в разное время жизни».

– Красиво!

– Да! Кстати, ты можешь записаться на танцы, например испанские, если хочешь, конечно. Заметь, я не настаиваю. – Он улыбнулся.

– Я подумаю, – вздохнув, сказала Алена. – Можно?

– Подумать? Можно. Только недолго.

– А вдруг у меня ничего не получится?

– Наши сомнения, Аленка, самые главные наши враги. Они заставляют нас порой отказываться от своей мечты, терять то, что мы, возможно, могли бы приобрести для себя, если бы не боялись попробовать. Так что пробуй, дерзай и ничего не бойся.

– Хорошо, я попробую, – пообещала она.

– Если ты поела, расскажи, как у тебя дела в школе?

– Нормально. – Она неопределенно пожала плечами. – Все как всегда.

Алена убрала со стола тарелки и столовые приборы и поставила чайные чашки. Она разлила по чашкам чай и придвинула одну из них Вяземскому.

Он задумался, глядя внимательно на девочку и машинально размешивая ложечкой сахар в чайной чашке.

– Сначала все меня сторонились и презирали из-за того, что одета хуже всех была, денег не было. Семья такая неблагополучная, даже несмотря на то, что учусь хорошо… А теперь…

– Что теперь? Теперь у тебя дорогие модные вещи…

– Вот-вот. Теперь мне завидуют и ненавидят.

Вадим задумался.

– В Дегтярном переулке есть школа номер сто семьдесят четыре, но она далековато от дома. Может, тебе лучше перейти в лицей, который в соседнем дворе? Он намного ближе. Все равно твоя сто девяносто третья школа теперь далеко от дома. Поверь, там все будет по-другому. Там тебя примут такой, какая ты сейчас. А на будущее запомни: будь тем, кто ты есть, а не тем, кем хотят тебя видеть другие.

– Не хочу никому ничего о себе рассказывать. Мне все равно, нравлюсь я кому-то или нет.

– Тебе не обязательно что-то рассказывать о себе. Людям интереснее всего они сами. Есть золотое правило, пользуясь которым можно расположить к себе любого человека. И звучит оно так: «Заставьте собеседника понравиться самому себе».

Алена недоверчиво посмотрела на Вяземского.

– Мы все слишком заняты собой и очень мало интересуемся другими людьми, которых встречаем в разное время своей жизни, – продолжал увлеченно он. – Но для того, чтобы понравиться людям, нужно искренне ими интересоваться. Ты заведешь больше друзей за два месяца, если будешь проявлять неподдельный интерес к людям, чем за два года попыток заинтересовать их своей персоной.

– Я никогда не пыталась никого заинтересовывать своей персоной. Вадим, в школе это не сработает.

– Не может быть. Люди одинаковы.

– Мы не люди, мы подростки, – вздохнула девочка.

– Ты не права, котенок. С людьми важно разговаривать об их делах, чтобы завоевать их расположение. Попробуй искренне интересоваться тем, что читают твои одноклассники, какую музыку слушают, какие фильмы смотрят, чем занимаются в свободное время, где отдыхают, о чем думают, и внимание, подчас неосознанное, с их стороны тебе будет обес-печено.

– Вадим, понимаете, если ко мне так будут приставать с расспросами, я…

– Пройдет время, ты успокоишься, и все наладится, поверь. Ты ко многому будешь относиться иначе, чем теперь. Сейчас у тебя все еще состояние посттравматического шока. Оно проходит не сразу, для этого нужно время. – Он помолчал. – Поговорим о лицее? – снова предложил Вадим.

– Лицей платный. Нет. Я не согласна. Тем более, осталось потерпеть немного. После девятого класса я уйду в училище.

– Не понял. Куда ты уйдешь? – изумленно переспросил Вадим, думая, что ослышался, при этом слегка наклоняясь к ней.

– В медицинское училище. Там можно учиться и работать.

– Торговать на рынке рыбой? – скептически улыбнулся он, взглянув ей в глаза.

Алена широко распахнула свои бездонные синие глаза и нервно сглотнула.

– А разве это так стыдно? Я думала, стыдно воровать, стыдно торговать своим телом, стоять вдоль дороги, предлагая всем свои услуги…

– Извини, – опешил Вадим. – Ты права, но ты, безусловно, достойна большего.

– Большего? – язвительно произнесла она. – Мне просто повезло, что меня подобрали именно вы. Хотя я до сих пор не понимаю, почему вы это сделали?

– Что «это»?

– Ну, опеку оформили. Вы тратите на меня свое время, деньги, все мне покупаете, возите меня отдыхать и ничего не требуете взамен.

– Ты забыла? Мы с тобой одной крови. Фактически мы с тобой семья. Свои люди. А своим всегда нужно помогать и любить просто так. Когда-нибудь ты мне поможешь. Ведь подашь мне стакан воды?

Алена скептически улыбнулась:

– Вы не скоро состаритесь. Вы долго будете молодым и сильным.

– Льстишь, но приятно, – усмехнулся он. – Так что ты там о работе говорила?

– О работе? Ах, да! – оживилась она. – Студентам медицинского училища можно работать в больнице санитарами. Мне девчонки-медсестры сказали, когда я в больнице лежала.

– Тебе нравится медицина? – удивился он.

– Мне нравится. Помогать людям – это здорово. Ведь они в большинстве своем хорошие.

– Н-да? Может быть. Тогда тем более тебе нужно перевес-тись в лицей. А поступать ты будешь в медицинский университет. Я тебе помогу.

– Вадим! Я хотела, чтобы…

– Вот почему человек всегда все делает наоборот? Сначала он спешит стать взрослым, а потом вздыхает о прошедшем детстве. Тратит здоровье ради денег и тут же тратит деньги на то, чтобы поправить здоровье. Думает о будущем с таким нетерпением, что пренебрегает настоящим, из-за чего не имеет ни настоящего, ни будущего. Так и ты. Прошу тебя, слушайся меня. Я тебе плохого не посоветую.

– Я знаю. Только у вас должна быть своя жизнь, а я… Я только буду мешать вам.

– Мы теперь с тобой живем вместе, и я несу за тебя ответственность, – улыбнулся он. – Спасибо за ужин. Все было очень вкусно. Вообще, ты молодец.

Алена зарделась от его похвалы и довольно улыбнулась:

– Вадим, я много чего умею готовить. Меня наша соседка, Галина Дмитриевна, научила. Я часто по вечерам бывала у нее, когда нужно было переждать момент, то есть спрятаться, – пряча неловкость, пробормотала она.

– Теперь все позади. Тебя никто не тронет. Но твоя основная задача не кухня, а учеба, – произнес он с улыбкой.

– Я все успею. Я постараюсь не доставлять вам хлопот.

– Вот и отлично! – проговорил Вадим и прошел в гостиную, где включил телевизор.

Алена навела порядок на кухне и отправилась в свою спальню, по пути заглянув в гостиную:

– Вадим, спокойной ночи!

– И тебе, котенок, приятных снов!

Алена в ответ на его пожелание шутливо передернула плечом.

Вяземский переключился на канал НТВ, чтобы посмот-реть последний выпуск новостей, но вместо этого сидел и вспоминал разговор с психологом. Он познакомился с ней в больнице, когда та приходила к Алене. Вернувшись сегодня в офис после посещения рынка, он чувствовал раздражение от общения с Аленой, поэтому предпочел посоветоваться со знакомым специалистом. Она напомнила о том, о чем ему и без нее было известно. Ведь ни для кого не является секретом, что в геометрии общения существуют две позиции, из которых происходит диалог: вертикальное общение и горизонтальное общение. То, что происходит сейчас у них с Аленой, – это естественный процесс обесценивания, который часто имеет место у подростков, желающих выйти из вертикальных отношений в горизонтальные. Ничего необычного в этом нет. Алена не одна такая. Ее поведение – результат естественного этапа роста подростка. Поэтому однажды у них возникает желание уйти в «самостоятельное плаванье» и почувствовать собственную автономию, устранившись от вертикального родительского доминирования. Ведь он, по сути, сейчас выступает для нее в роли отсутствующего родителя.