Поднявшись, слаженно присели в реверансах. Я последовала их примеру.

Послышались шаги и шелест юбок. Оставаясь верной самой себе, я вскинула взгляд и быстренько просканировала незваную гостью. Чтобы уже в следующее мгновенье мысленно застонать. Еще одна красотка на мою голову. Как будто их без этой Даливы в комнате мало! У меня скоро случится передоз от избытка прекрасного.

Любовница наследника была сногсшибательно хороша и казалась полной его противоположностью. Если Скальде – глубокая ночь, безлунная и беззвездная, то графиня предстала в моем воображении ясным, в самом разгаре полднем. Идеально красивое лицо девушки обрамляли густые золотистые волосы, собранные в замысловатую прическу и украшенные головным убором с аппликациями из золотых колосьев.

Выпрямившись, я поймала лучащийся взгляд больших изумрудных глаз – в них словно отражались огоньки всех свечей разом. Нежный абрис лица, чувственные губы и россыпь веснушек на щеках. Одета фаворитка была в медового цвета платье, отороченное снизу и на рукавах коричневым мехом. На груди и в ушах – массивные украшения из янтаря, подчеркивавшие нежную с персиковым отливом кожу.

И сдалась Герхильду ари, когда у него под боком такое сокровище.

Ее сиятельство изобразила нечто вроде книксена: едва согнула колени и тут же царственно распрямилась. Стала пристально нас оглядывать, обходя каждую по кругу. Просвечивала взглядом, словно рентгеном, от макушки до самых пят и при этом не произносила ни звука. Алианы тоже почему-то молчали и, если и были недовольны столь бесцеремонным досмотром, виду не подавали.

Во мне же вспыхнуло раздражение. Мало того что утром Герхильд разглядывал нас, как товар (ладно, не нас, а их; я в поле зрения его отмороженности почти не попала), так теперь еще и эта пялится так, словно рабыню себе выбирает. Этакую Золушку на побегушках.

– Может, монокль дать? – поинтересовалась с улыбкой. Наверное, она вышла несколько ядовитой, потому что графиня наморщила идеальный носик и резко притормозила.

Приблизившись ко мне вплотную, уперлась в меня немигающим взглядом. Теперь в ее глазах отражалось не согревающее пламя, а щетинились ледяные осколки. У Герхильда поди нахваталась.

– Эсселин Сольвер, полагаю?

– Вы полагаете верно.

Далива нахмурилась, отчего у нее на переносице обозначилась глубокая складка. Поджала губы, и те вытянулись в тонкую блеклую нитку.

Гримаса недовольства ее сиятельству явно не шла, портила эту совершенную красоту.

Отступив на несколько шагов, графиня гордо вздернула подбородок и проговорила, обращаясь ко всем нам:

– На протяжении следующих недель вы будете находиться под неусыпным надзором. За вами днем и ночью будут следить слуги, придворные, наследник, эссель Тьюлин. И я, – жесткой усмешкой подчеркнула свои последние слова. – Смысл моей жизни заключается в том, чтобы служить его великолепию и помочь ему сделать правильный выбор.

«Какой-то ограниченный и унылый смысл», – отметила я про себя.

А Далива тем временем вдохновенно частила:

– И я сделаю все возможное, чтобы ари стала достойнейшая из достойнейших. А те, которые, по моему мнению, окажутся недостаточно хороши для Скальде, – и снова я удостоилась внимания приближенной к королевскому телу шлю… многоуважаемой эсселин, – долго в Ледяном Логе не загостятся.

Я совершала ошибку за ошибкой. Впору рвать на себе волосы и посыпать голову пеплом. Вместо того чтобы заручиться поддержкой этой выпендрежницы, опрометчиво брошенной фразой построила между нами стену.

Следовало вести себя, как вела бы Фьярра: быть кроткой и предупредительной. Вот только беда в том, что я не Фьярра. И хоть разумом понимала, что от моего поведения зависит наше с Лешей будущее, измениться за каких-то несколько дней не могла.

Меня тошнило от того, что приходилось пресмыкаться перед Блодейной. Вертеть хвостом перед тальденом. Еще и любовнице его в рот заглядывать? Нет уж, увольте. Я не хочу и не буду потворствовать их средневековым замашкам! А начнет ставить мне палки в колеса – пожалеет, что на свет родилась и связалась с землянкой.

Правда, я еще не представляла, как в случае чего буду устранять проблемы в лице ее сиятельства и ей подобных. Но внутренний страстный монолог помог воспрянуть духом и приободриться. В иные моменты, если захочу, я могу быть очень изобретательной.

– Надеюсь, мы друг друга поняли, эсселин. Приятного вам вечера, – бросила на прощание графиня с таким видом, словно объедки со стола швырнула крутившимся у ее ног болонкам.

После чего горделиво удалилась в сопровождении слуги.

– Думаете, она и правда на это способна? Избавиться от невесты, которая ей не понравится, – подала голос Майруэн.

Как уже успела заметить, девушка была тихоней и скромницей, по большей части предпочитала молчать. И, кажется, побаивалась Скальде. По крайней мере, всякий раз, когда в поле зрения Майруэн попадал наследник, вальяжно развалившийся в кресле с бокальчиком чего-то крепкого, алиана становилась белее мела и спешила отвести взгляд.

– Еще как, – досадливо поморщилась Керис. Девушка цепко оглядывала тронный зал, битком набитый придворными.

«Нет, она не змея, она – ястреб, высматривающий добычу, – вдруг подумалось мне. Взглянув на алиану в очередной раз – красавицу, преисполненную холодного высокомерия, я мечтательно добавила про себя: – Вот было бы здорово стравить их с Даливой!»

Что-то подсказывало: из Керис получится достойная фаворитке соперница.

– Пока мы здесь на птичьих правах. Да и в будущем графиня д’Ольжи может значительно усложнить жизнь императрице. То есть любой из нас, – тем временем, не догадываясь о моих, нашептываемых злым гением мыслях, вслух рассуждала княжна Серых пустошей. – Мало выйти замуж за наследника, нужно пробудить в нем чувства. Если не любовь, так хотя бы страсть. И тогда – прощай, златогривая мымра! Правда, говорят, этот тальден вообще не способен на сильные чувства. Из-за магии своего рода.

Стоящая рядом со мной Майлона горестно вздохнула. Полагаю, в своих дерзких мечтах алиана не только примеряла корону императрицы и купалась в лучах славы, но и принимала солнечные ванны, обласканная жаром любви Герхильда, этой ледышки.

Как и Керис, Майлона была брюнеткой. С тонкой талией, грудью черт знает какого размера и крутыми бедрами, на которых в виде лишних сантиметров оседали калории. Девушка не переставала жевать нугу и засахаренные фрукты. Старалась делать это украдкой, но, боюсь, ее чрезмерная любовь к сладкому не укрылась от пытливого взора месье Герхильда и эссель Тьюлин – той самой представительной дамы, что утром на площади толкала приветственную речь. Насколько я поняла, на плечах этой женщины лежали все оргмоменты, связанные с отбором невест. Наделенная широкими полномочиями, эссель Тьюлин вилась вокруг нас коршуном, следила за каждым нашим движением. Чаще хмурилась, реже – благосклонно улыбалась.

– Тем не менее ее сиятельству как-то удалось привязать к себе наследника, – заметила Ариэлла, присоединившись к нам, дегустировавшим вина из императорских погребов.

Вернее, это девушки их дегустировали, а я только подносила кубок к губам. Все ждала, когда Майлона, помимо сладкого увлекающаяся и горячительными напитками, дойдет до нужной кондиции, и я наконец смогу ее допросить. Так прямо в лоб и поинтересуюсь: что не так с этим драконом. Надо лишь набраться терпения. Подождать, когда девица окончательно захмелеет и мы останемся с ней наедине.

К тому же при других алианах возвращаться к расспросам я не осмеливалась. Они и так считают меня чудачкой. Нечего давать лишний повод для обсуждений. Иначе потом алианы будут задаваться вопросом: а что не так с этой Фьяррой. А с ними и весь двор за компанию.

– Любой тальден, пока не обзаведется ари, нуждается в шлюхе, забирающей магию, – презрительно фыркнула Керис.

Эх, жаль графиня нас не слышит. Княжна была бы первой на «отчисление».