Каменный пол устилали мягкие пушистые ковры. Сундуки и лари темнели по углам спальни. Заметила два глубоких кресла и множество мягких пуфов, а еще туалетный столик с поблескивавшим на нем серебряным кувшином да тазиком для умывания. Рядом стоял раскрытый резной ларец, из которого выглядывала нитка розового жемчуга, венчавшая самоцветы разной формы и размеров в ажурных оправах из светлого и черненого серебра.

Мабли проследила за моим взглядом.

– Подарки наследника. Хотите взглянуть?

– Давай ты меня сначала выкупаешь и накормишь, – припомнила служанке ее слова, – а потом уже будем восхвалять щедрость его великолепия.

Облегченно выдохнув, девушка позвала меня в купальню. Не такую просторную, как в хоромах «папеньки», но тоже обставленную со вкусом.

Четвертью часа позже, пока я утоляла голод, сидя за туалетным столиком, Мабли споро укладывала мои волосы. Снова закрутила их над ушами и спрятала под серебристые сеточки, соединенные тонким шнурком, украшенным драгоценным камнем, формой и цветом напоминавшим дождевую каплю.

– И во лбу звезда горит, – прокомментировала я, когда девушка поправила украшение, так, чтобы волшебная капелька мерцала точнехонько у меня над переносицей.

Один из многочисленных подарков месье Герхильда, проявившего небывалую щедрость. Хотя, признаюсь, я ожидала, что мне в шкатулку по его приказу положат дохлых лягушек. Ан нет, вон и перстенечки с сапфирами, и жемчужные подвески, и шикарная рубиновая парюра. И много-много чего другого. Не жмот, и на том спасибо. Жаль, домой с собой это добро не заберешь.

Покончив с прической, Мабли стянула со спинки кресла нижнее винного цвета платье, по подолу украшенное россыпями прозрачных, словно роса на лепестках роз, камней. Верхнее – распашное, из плотного шафранного шелка, имело глубокий треугольный вырез и длинные, расклешенные от локтей рукава, которыми можно было смело подметать полы. Широкий пояс, пущенный под грудью, подчеркивал пусть и скромных размеров, но все-таки имевшиеся у нас с Фьяррой в наличии формы.

Не прошло и часа, как я была во всеоружии. Пожелав себе удачи, отправилась знакомиться с алианами. Авось повезет, и они расскажут мне о Скальде что-нибудь интересное. А главное, полезное.

Распахнув передо мною двери уютной гостиной, Мабли юркнула обратно в коридор. А я застыла на пороге, сраженная наповал взглядами-копьями, метнувшимися в мою сторону. Сердце испуганно екнуло, мурашки побежали по коже.

Не сразу заметила, что далеко не все девушки смотрят на меня, как на врага народа или на бомбу замедленного действия, которая когда-нибудь обязательно рванет. В глазах некоторых читалось любопытство, а губ касались вполне искренние улыбки.

И тем не менее я нервничала и чувствовала, как на меня все сильнее давит атмосфера враждебности. Она исходила от пятерки красоток, оккупировавших дальний диванчик, тонувший в полумраке. Другая, малочисленная группка невест, расположилась на подушках, в творческом беспорядке разбросанных возле камина. Эти алианы, наоборот, источали радушие. Оставалось надеяться, что неподдельное.

Я условно поделила гостий его великолепия на команды светлых и темных.

– Доброго вечера, леди… эсселин! – поправилась спешно. Закусила губу, боясь ляпнуть еще какую глупость.

Дабы несколько уравнять счет, примкнула к «светлым». Тем более что тоже хотела погреть косточки у камина. Блодейна вырвала меня из душного московского лета и безжалостно забросила в зимнюю стужу. Не то чтобы я была неженкой и не привыкла к морозу, но все же считала себя созданием теплокровным и мечтала о переезде куда-нибудь поближе к югу. Где в холодное время года солнце не только светит, но еще иногда и греет.

Вздохнув тихонько, едва не прослезилась от жалости к самой себе. Лешик с этой фальшивкой сейчас на пляжах в Тенерифе загорают. А я тут коченею.

– Эсселин Сольвер, рада знакомству, – лучезарно улыбнулась шатенка, обладательница очаровательных ямочек на щеках и задорных кудряшек, спрятанных под черной сеткой, усыпанной бриллиантами.

Девушка сидела ближе всех к камину и хрустела сухариками, которые жарили тут же на маленьких шампурах, или как там они называются. Поваренок в светлом колпаке нанизывал на них комочки теста и протягивал к огню.

– Меня зовут Ариэлла. Ариэлла Талврин, старшая дочь князя Деррена.

«Номер семь», – вспомнила я и ответила Ариэлле такой же открытой улыбкой.

Следом представились номера шесть и четыре. Нежная блондинка Майруэн, у которой волосы были еще светлее, чем у меня. И фигуристая, пышногрудая Гленда с роскошной, слегка вьющейся медной копной. Девушка явно гордилась таким богатством, а потому оставила волосы распущенными, украсив изящной серебряной диадемой. В бликах света, отбрасываемых камином и свечами в кованых канделябрах, казалось, будто плечи красавицы укрывает пелерина, сотканная из языков пламени.

Беря пример с княжны Талврин, алианы то и дело опускали свои беленькие ручки в корзинку с сухариками. Бедолага-поваренок не успевал их жарить. Понятное дело, сухарики, а не руки. Я хоть и плотно поужинала, тоже соблазнилась ароматом и зачерпнула горсточку золотистых шариков.

Поваренок горестно вздохнул. Еще одна дармоедка прибавилась.

Неловкое молчание, возникшее после того, как назвала себя Гленда, нарушила горделиво поднявшаяся с диванчика и представившаяся брюнетка. Та самая, которая на сцене стояла рядом со мной и вовсю флиртовала со Скальде. Пока я на глазах у всей столицы корячилась в реверансе.

Подняв на девушку взгляд, поняла, что, будь я господином Герхильдом, тоже, наверное, не захотела бы от нее отрываться. Красота Керис Мадауг, княжны Серых пустошей, была холодной, но броской и притягательной. Утонченные черты лица завораживали, лишали возможности отвести взгляд. Как и природная грация, и чистый, будто перезвон хрусталя, голос. Пусть сейчас в нем звучали ледяные нотки, я готова была слушать его бесконечно. И смотрела на нее, как кролик, загипнотизированный удавом. Очень красивым и породистым. Почему-то подумалось, что эта холеная Снежная Королева и айсберг Герхильд составили бы идеальную пару.

Вот будет облом Блодейне, если мои прогнозы сбудутся.

Остальные девушки предпочли остаться на своих местах. В полумраке их лиц и фигур было особо не разглядеть, поэтому я сделала пометку в памяти: присмотреться к ним позже, во время бала. А пока что попыталась запомнить имена: Бриаллен, Хелет, Рианнон и Майлона.

Мне повезло, прямо-таки сказочно: Майлона оказалась той еще сплетницей, и все ее разговоры сводились к расчудесному тальдену. Похоже, девица была без ума от будущего императора. Не уставая, пела ему дифирамбы. И знала о Скальде, наверное, даже больше него самого.

Майлона напомнила мне молоденькую фанатку, визжащую от восторга при взгляде на своего кумира: музыканта, актера – без разницы. А здесь целый будущий император.

Обрадованная тем, что наконец обнаружился источник информации, я как бы между прочим сказала:

– Стать невестой его великолепия большая честь. Странно, что некоторые алианы от нее отказываются.

Как по мановению волшебной палочки все звуки стихли. Повисло молчание, заставившее меня напрячься. Переглянувшись, девушки уставились на меня немигающими взглядами. Даже поваренок позабыл о том, что должен жарить сухарики. Принялся озадаченно почесывать острием шампура свою макушку, отчего белоснежный колпак съехал набок.

– Знаете, а я вот тоже так считаю! – неожиданно поддержала меня Майлона, тем самым немного понизив градус напряжения.

– И тебя совсем не смущает, – кашлянув, начала было Гленда, а я затаила дыхание, – что он…

Он что? Что?!

Как назло, в тот самый момент так некстати распахнулись двери. Слуга в синем камзоле, красных лосинах и коротких пышных штанах, как у сказочного пажа, объявил:

– Ее сиятельство графиня Далива Ниана д’Ольжи!

– Фаворитка, – прокомментировала наша ходячая Герхильдопедия, и все девушки опустили взгляды.