========== II. Душа одного волшебника. ==========

Если наткнётесь на ошибки, отметьте их, пожалуйста, в ПБ;)

Мрак и трепет на воде, позади — трава.

Над кострищем искры, а под ним — зола.

Призываю тенью время

Из ушедших лет,

Чтобы те врага узнали,

Вывели на след.

© Ebiscus — «Ритуал».

Гарри полз по длинной трубе. Его мощное и гибкое тело неслось вперёд, ведомое животным чутьём. Он гнал ничтожную добычу по не менее ничтожной канализации, уже предчувствуя вкус её крови на своём юрком тонком языке, который то и дело выскальзывал из сомкнутой сильной пасти, полной смертельного яда…

Вдруг быстрым неуловимым рывком юноша сократил дистанцию между собой и жирной крысой, а затем хищно впился в неё, крепко сжал и стал душить. Та завертелась, запищала, извернулась и издохла, стоило только Гарри плотнее сдавить её хрупкое тельце хищными челюстями. Кровь обожгла пасть, но смаковать её слишком долго у парня желания не было. Он проглотил тушку и пополз дальше — к Хозяину. Приятный аромат этого существа, его невероятная сила пленяли юношу. Он был рад служить этой мощи и преклоняться перед тем страхом, что испытывал при виде своего Господина. Он… она… никогда бы его не предала.

Нагайна выползла из трубы, заскользила по мраморному полу, обжигавшему брюхо пронизывающим холодом, остановилась, приподнялась и уткнулась острой мордой в холодную ладонь. Та мягко погладила её, привлекая ближе, и змея вновь привстала, перекинула голову через подлокотник кресла, а затем и всё своё великое и великолепное тело. И вот она уже лежала на коленях Хозяина. И вот она уже ощущала часть его внутри себя. Часть силы, которую он разделил с ней. Самый великий его подарок.

Нагайна молчала и слушала грубый язык людей. Она не понимала его. Однако что-то внутри неё умело читать эти звуки. Кто-то умел.

— Я не ослышался, Северус? Фанат? — Воландеморт скривил губы в кривой усмешке.

— Да, мой Лорд.

— Что ж, — мужчина устало откинулся на спинку кресла, — в таком случае мне нет дела до него.

— Они пропали примерно в один день. Я думаю, стоит проверить.

— Что ты собрался проверять, Северус? — скептически спросил Тёмный Лорд. — Я хорошо изучил мальчика. Он предпочитает держаться подальше от собственной славы, как и от людей, которые боготворят его. Он бы ни за что не сбежал из школы вместе с, как ты там выразился, своим фанатом.

— У меня другое мнение на этот счёт, — тихо прошептал зельевар.

— И тебя я тоже хорошо знаю, Северус! — вдруг вспылил Воландеморт. Нагайна же угрожающе зашипела на коленях хозяина, почувствовав как тот раздражается. — Твой гнев, ревность и ненависть! Я знаю всё! Я помню, по какой причине ты здесь! Помню о твоей просьбе и о том, что я её не исполнил. Но это не даёт тебе права дерзить мне… — Воландеморт устало вздохнул и продолжил уже спокойнее: — Скажи лучше, чем занимается сейчас Дамблдор? Что он предпринимает?

— Преподаватели и члены Ордена Феникса прочёсывают Запретный лес, территорию школы и Хогсмид, — тут же ответил Снейп, словно заранее подготовив ответ на этот вопрос.

— А авроры?

— Аврорам запрещено появляться рядом со школой, чтобы не вызывать паники. Они, вероятно, занимаются поисковыми ритуалами под прямым надзором главы Аврората. Ритуал точно показывает, что мальчик жив, но… найти его пока не выходит, — отразился от стен бархатистый голос Снейпа. Мужчина стоял на коленях вот уже десятую минуту, но тело его, сухое и чёрствое, как и сердце, не чувствовало усталости.

— То есть они делают почти то же самое, что и мы… — заключил волшебник, а затем чему-то мягко усмехнулся, чем вызвал удивлённый взгляд, робко брошенный на него Северусом. — Та связь… — туманно бросил мужчина. — Между мной и мальчиком… — задумчиво прошептал Воландеморт в следующий миг. — Ты не смог что-то узнать о ней, но я заметил кое-что весьма интересное. Нечто совершенно странное, мой скользкий друг, — после этих слов Тёмный Лорд подпер худыми длинными пальцами голову Нагайны, призывая ту подняться. Змея с радостью покорилась. Отвратительная любимица сосредоточенно замерла перед лицом повелителя, вглядываясь холодными глазами в не менее ледяные глаза человека — «недочеловека», — перед собой.

— Мой Лорд… — обеспокоенно прошептал Снейп, подняв голову, когда по истечению минуты ничего так и не произошло. Темноволосый зельевар позволял себе слишком много, но он также был слишком близок своему Милорду, чтобы получить за споры, несогласие и вольности справедливое наказание. Он знал это. И пользовался этим постоянно.

— Нагайна тоже чувствует мальчика. Не так сильно, как я, но всё-таки… — произнёс Воландеморт, вздрогнув так, словно он только что проснулся ото сна. — Он глубоко в ней… И прямо сейчас, — Тёмный Лорд широко улыбнулся, всматриваясь в глаза своей фаворитки, — наблюдает… — на выдохе произнёс мужчина, коснувшись лбом узкого лба Нагайны. Этот жест показался Снейпу очень нежным, почти интимным, но мужчина тут же отвёл глаза в сторону, тряхнул головой, отгоняя от себя прочь мысли о том, что этот монстр ещё не исчерпал в себе капельки человечности до конца и может испытывать привязанности к кому-либо, пусть даже этот кто-либо — животное…

Однако Северусу просто было не доступно осознать всю суть и величие отношений Лорда и Нагайны. Сам зельевар мог любить других. Он, несмотря на потухший взгляд и умершую веру в лучшее, всё ещё мог встретить человека, способного пробудить его ото сна, возродить в нём способность чувствовать и быть объектом чьих-то чувств. В то время как Воландеморт был рождён от союза, сплочённого приворотным зельем, и не имел возможности влюбиться. Том Риддл мог любить только себя, беречь только себя, заботиться лишь о себе… С самого своего первого вздоха он, казалось бы, был обречён на одиночество, не способный к великим переживаниям. Или правильнее будет сказать: к одному конкретному из великих переживаний.

Какого же было удивление покинутого всеми мальчика, когда в шестнадцать лет он столкнулся с тем, кто вызвал в нём доселе незнакомое обожание. Навсегда замершее во времени его собственное отражение было прекрасным! Хоркрукс. Оно было просто восхитительным! Потрясающим! Впервые его нежность нашла выход наружу. Вышла прочь из хрупкого белокожего тела.

Это была его первая любовь. И Тёмному Лорду даже не стыдно было себе в том признаться.

То тёплое чувство было настолько всеобъемлющим, тёплым и уютным, что мужчина не выдержал и создал ещё одну свою копию, а затем это повторилось снова ровно четыре раза. Как следствие его душа стала тонкой, словно шёлк. Она могла легко порваться. Но это лишь увеличивало ценность каждого из его возлюбленных.

Каждый из них любил его.

Каждого Тёмный Лорд искренне обожал.

***

Через пару дней Гарри Поттер вновь лицом к лицу встретился со своим злейшим врагом — с серым тазиком. При виде этой водружённой на руки Криви ноши Гарри вымученно скривился и устало отвёл воспалённые глаза в сторону. Взгляд юноши на долю секунды задержался на фотографии с Джинни, а затем съехал к дальнему углу мрачной комнатушки, там и застыв. Избранный удручённо сопел с таким не воодушевляющим видом, словно только что посетил в Мунго Локонса и его нетленное самолюбие, дурно попахивающее нарциссизмом.

— Тебе не кажется, что мытьё это уже неактуально? — спросил Гарри через несколько минут, исподтишка наблюдая, как Колин, устроив возле края кровати таз, завершает необычайно долгие на этот раз приготовления, что-то упорно пряча за спиной, нечто, явно не похожее на палочку: оно было довольно большим, овальным, похожим на пластмассовую кастрюльку с трапом…

На самом деле именно палочку Криви старался вообще не использовать. О чём Гарри сильно сожалел. Магия и пара несложных заклинаний могли избавить юношу от многих тягот его нынешнего положения. Хотя бы от того же мытья. Впрочем, уже вскоре гриффиндорец был с этим категорически не согласен.

— Эй, ты меня слышишь? — небрежно, явно желая задеть Криви, кинул Избранный, сам поражаясь своей несдержанности.