- Переселиться сюда, что ли, когда всё закончится?
Ненадолго можно было вздохнуть с облегчением: Они всё-таки добрались до места, прилетели, что в сложившейся ситуации не могло не радовать... Правда, без происшествий, что не могло не озадачивать...
Рыцарь Цефеида вдруг осознала, что понятия не имеет, чем себя занять. Грация деловито вытряхивала их мешки, явно собираясь начать готовить ужин. Луна тепло улыбнулась, глядя на подругу: та по-прежнему следовала своему излюбленному правилу - после страшных и полных смертельной опасности приключений надо основательно поесть, чтобы почувствовать себя живой. Иногда подобный обывательский оптимизм Луну просто изумлял. Помнится, Лина была такая же. Лина...
Игнорируя озадаченные взоры Драконов и Лорда-мазоку, Луна спустилась к воде и присела на корточки. В ярко-алом свете заходящего солнца, разукрасившего весь небосвод багрянцем море казалось полным крови... Рыцарь Цефеида не глядя подобрала с песка гальку и бросила в воду. По морской глади пошли круги. Такие же круги расходились по жизни всех окружающих её живых существ, когда она начинала действовать вопреки воле Богов... двадцать лет прошло со смерти её сестры, похоронившей глубоко в своей душе часть души Короля Мазоку, а Луна только сейчас решила потребовать у мироздания компенсации за свою потерю. В результате погиб целый мир. Стоит ли такой оплаты душа её младшей сестры? Может, пока не поздно, остановиться, не уничтожать всё до конца? Ответа не было, а Луне он был так нужен!
За спиной раздались шаги. Луна, не вставая, оглянулась и почти не удивилась, обнаружив, что по её душу явился мазоку.
- Госпожа Луна, - обратился он к ней, - я, конечно, благодарен Вам за обильную пищу, но может, хватит самобичеванием заниматься? А то я фигуру потеряю.
Луна повернулась обратно к морю и мрачно ответила:
- Тебя никто не звал. Сам пришёл, вот и терпи теперь.
Дайнаст неопределенно хмыкнул и равнодушно поинтересовался:
- Пытаетесь решить, этично ли возвращать в этот мир Рубак? А Вы подумали, что у Вас просто нет выбора?
На эти слова Луна словно заледенела, а Лорд Севера как ни в чём не бывало продолжил:
- Я не причисляю себя к поклонникам этой компании, и для меня будет большим неудобством их возвращение, но подумайте вот о чём: есть ли в мире ещё одна сила, кроме Рубак, перед которой пасует сама судьба? Кто ещё сможет противостоять Року?
Ксенос внезапно покачнулся. Мы сражались с Демоном Пустыни уже давно. А он становился сильнее с каждой нашей атакой. Против него ничего не помогало: ни наши заклинания, ни посох Ксеноса, ни меч Гейба. При каждом достигшем цели ударе, при каждом отбитом нами заклинании он только набирал мощь, которую обрушивал затем на нас. Мы стояли только потому, что барьер Ксеноса, который есть у каждого мазоку, до сих пор нас хоть как-то защищал. Но сейчас даже Ксеносу становилось не по силам сдержать такие атаки. Надо было немедленно что-то предпринять, пока не стало слишком поздно. Это понимал я, это понимали Лиана и Ксенос, даже принцесса Амалия это поняла: она сейчас приблизилась и стала около меня. Приятно, конечно, когда девушка надеется на тебя, но только в том случае, если ты можешь оправдать эту надежду. А я не мог. И от этого мне стало очень плохо. Внезапно этот паршивый мазоку пошатнулся второй раз и упал на колени. Не слишком понимая, что я делаю, я схватил его за руку, помогая встать, Лиана поддержала его с другой стороны. С нашей помощью Ксенос снова выровнялся и опять поднял перед собой посох. Ничего не изменилось: Демон Пустыни по-прежнему не отступал ни на шаг, а мы могли только пассивно защищаться. Вокруг нас клубился песок, дышать было очень трудно. Мне было полегче : каменный, всё-таки, а вот ребята почти задыхались. Особенно трудно пришлось Фимии - ведь в монашеских кельях не бывает так тяжело и таких сражений там тоже нет. Однако жрица не сдавалась - она раз за разом старалась поставить новую защиту светлых сил. Но не выходило. Мы терпели поражение.
Сперва я заметил, что Гейб опустил меч, а потом, обернувшись, заметил блеск в глазах Лианы, устремлённых на Ксеноса. Она что-то придумала...
- Ксенос, повтори ещё раз то заклинание, которое ты услышал в другом мире. - попросила Лиана каким-то странным, хищным тоном. Меня передёрнуло. Я, конечно, понимаю, что отчаянное время требует отчаянных мер, но не настолько же! Должен же быть и предел, в конце концов. Лиане следовало бы знать, что заклинания одного мира к другому неприменимы, и что мазоку другого мира ей не поможет. Я уже открыл рот, чтобы напомнить ей эту прописную истину, но Ксенос опередил меня:
- Это не поможет.
- Ксенос, пожалуйста! - повторила Лиана с нажимом, - так мы в этом сражении долго не протянем.
Я почувствовал, как внутри меня ломается синий лёд веры в нашу команду, и душу затапливает отчаяние. Стоящая неподалёку Фимия медленно опустила руки, так и не произнеся очередного заклинания, Амалия молча села на пол и закрыла ладонями глаза. Только во взоре Гейба читалась непреклонная вера в нашу победу и в Лиану. Только в его... Все эти месяцы Лиана была нашей надеждой, нашей путеводной звездой, она никогда не сдавалась и всегда добивалась победы. До сегодняшнего дня. Видно, наши дела действительно плохи.
Похоже, Ксенос тоже это осознал, потому что кивнул и начал нараспев читать чужие слова каким-то пыльным и бесцветным голосом. Я повернулся к Лиане. Она слушала мазоку, решительно сжав губы и сосредоточенно нахмурившись. Какое бы решение она не приняла, она от него не отступится.
Сперва мне показалось, что в шоке от абсурдности происходящего даже Демон Пустыни утих, но позже я приметил, что ни Гейб, ни Ксенос так и не опустили оружия. Краснея от стыда за своё малодушие, я тоже поднял руки и обновил защитный контур.
Голос Ксеноса затих, и на время в нашем лагере воцарилась тишина, нарушаемая только треском наших заклинаний и тяжёлым дыханием. А потом Лиана начала читать:
О, тот, кто сверкает разящею сталью!
О, тот, чей замысел и есть сама тьма!
Во имя тебя, чей сон слишком чуток!
Во славу твою, я присягаю тьме!
Пусть те безумцы, что противостоят нам
Будут уничтожены нашей с тобой единой силой!
Барра Слейв!
Сперва я понял только одно - заклинание было другое. А потом я осознал, к кому воззвала Лиана, и мне стало по-настоящему страшно. Ибо поговорка "не буди Рока, покуда он спит" взялась не на пустом месте, и последствия могут быть совершенно непредсказуемы. Против Рока бессильны все демоны и большинство мазоку, но его призывать себе дороже. Я перестал дышать, а в руках у Лианы начала собираться энергия. Ещё мгновение, и эта энергия буквально вышвырнула из реальности Демона Пустыни.
На некоторое время мы все ослепли от яркой вспышки света, а когда, наконец, проморгались, то очень сильно об этом пожалели...
Он был на меч похож. На большой двуручный меч с кованым оголовьем и широким лезвием. Такие мечи куются поштучно прославленными мастерами и строго на заказ: сперва делается сердечник, лучше всего из небесного железа, заговаривается на остроту и крепость, только потом к сердечнику полоса за полосой куётся сплав. Такие мечи их куют очень долго, каждый раз давая остыть самостоятельно, чтобы сохранить их твёрдость и крепость, но и ржавчина тоже обходит их десятой дорогой. Такой меч перережет шёлковый доспех с той же лёгкостью, как и располосует доспех кованый. Очень редкое оружие. И очень опасное. А ещё он чем-то неуловимо напоминал Ксеноса - в большей степени общей расцветкой. Такой же темноглазый брюнет, только этот был ещё и очень смуглый, почти бронзовый. И очень высокий - на пол головы выше Гейба. И глаза у Ксеноса были... добрее, что ли. При одном только взгляде на этого хотелось убежать поскорее куда-нибудь туда, где он не сможет отыскать. Ксенос резко сглотнул и преклонил колено. Ну, вот, дождались, мало нам было Демона Пустыни - теперь сам Рок по нашу душу явился!
