Мама. Она рядом. Он не видит ее, но чувствует. Вот, только руку протяни. Конечно, она рядом. Она бы никогда не бросила его. Она отогнала от него дементора. Она рядом, и он даже может ее обнять.

— Все хорошо. Все будет хорошо.

Да. Теперь все будет хорошо. Плевать, что они сидят на мокром каменном полу. Рядом с ней ему теперь даже не холодно. Он положил голову ей на колени, и крепко ее обнял. Сейчас ему хорошо. Тепло и уютно. Он снова маленький мальчик, крепко сжимающий край маминой юбки, пугливо из-за нее выглядывая на огромный мир, от которого она его закрывает. Нет больше этой камеры. Нет дементоров. Нет Азкабана. Теперь все будет хорошо.

Драко проснулся мгновенно. Сердце заколотилось, глаза распахнулись. Свет бьет в глаза. Яркий солнечный свет, который его разбудил. Откуда он взялся? Голова на мягкой подушке. Воспоминания о вчерашнем дне обрушились лавиной. Он у Грейнджер. Вот откуда подушка и громадное окно. Но почему одеяло такое тяжелое? Он повернул голову и обомлел.

Как-то перевалившись через него, она в неестественной позе разлеглась поперек дивана, обхватив руками мягкую спинку. Ноги сползают на пол. Тонкие пальцы тонут в ворсе ковра. Да как вообще человек может так спать?

— Что ты здесь делаешь, Грейнджер?

Вопрос прозвучал слишком громко. И резко. Прогремел, кромсая тишину. Окончательно пробуждая ото сна.

Гермиона тут же открыла глаза и посмотрела на него с тем же удивлением. И тут же ее щеки тронул легкий румянец.

— Ты кричал ночью. Ты не помнишь? — тихим голосом спросила она, сползая с дивана.

— Нет, — ответил Драко, натягивая одеяло до самого подбородка.

«Поэтому ты здесь? Потому что я кричал во сне?»

В Азкабане он каждый раз просыпался в холодном поту. Его будили собственные крики. Но сегодня этого не было. Он уже не помнил, когда последний раз спал так сладко. Сладко. Ему что-то снилось. Что-то очень хорошее.

Он не может вспомнить, что это было.

Но по телу до сих пор разливается теплота от того, что он там чувствовал, в этом сне.

Он должен вспомнить.

Он так давно не чувствовал ничего подобного. Он так давно не чувствовал.

Он должен вспомнить, он не может это упустить. Он вспомнит и сможет думать об этом каждую секунду, снова и снова прокручивая в голове. И тогда эта теплота всегда будет с ним. Нужно только вспомнить.

Гермиона подскочила, удерживая взгляд на камине, и, развернувшись, направилась к лестнице. Драко повернул голову и увидел желтый бумажный самолетик. Ну, конечно. Министерским крысам не понравилось, что у них утащили добычу. Должно быть, она сильно подставилась из-за него. Что, если она уйдет и не вернется? Что, если они ее не отпустят? А, вместо нее, за ним примчится отряд мракоборцев и снова потащит его в Азкабан.

— Меня ждут в Министерстве. Постарайся не делать глупостей, и не выходи из квартиры.

Она спускалась по деревянным ступенькам, на ходу застегивая пальто.

— Гарри должен скоро прийти, — сказала она.

— Мне не нужна нянька, — поморщился Драко.

«Поттера мне только не хватало для полного счастья».

— Мне…

Гермиона запнулась, тут же сделала глубокий вдох и сдержанно произнесла:

— Возможно, и не нужна. Но сегодня будет.

И она вышла за дверь, щелкнув замком.

Драко остался один в пустой квартире, не зная, что ему делать. Он выбрался из постели и пошел в ванную. И умывался, стараясь не поднимать глаза на висящее над раковиной зеркало. Он не хочет снова увидеть его.

В животе заурчало, и он, оглядев кухню, принялся открывать все шкафы в поисках еды. Но еды не было.

«Она ведь должна что-то есть», — раздраженно подумал он.

Почти отчаявшись, он заметил большой предмет, чем-то отдаленно напоминающий шкаф. Он дернул дверцу и улыбнулся: вот, где она все прячет. Но стоило ему потянуться за едой, как его руку обдало холодом. Он тут же ее отдернул и сделал шаг назад.

«Интересная магия», — подумал Драко.

Но в груди что-то неприятно закопошилось. Этот холод. Холодное дыхание на губах. Сердце заколотилось в груди, дыхание участилось, пальцы утонули в волосах. Чье это было дыхание?

Дверь распахнулась, заставив его подпрыгнуть на месте.

— Малфой, — сказал Гарри.

— Поттер, — кивнул Драко.

— Гермиона уже ушла?

Гарри зашел в квартиру, оглядываясь по сторонам:

— Ты в порядке?

— Да, — выплюнул Драко, снова открывая холодильник. — Что, так и будешь стоять и пялиться?

Драко заметил, как Поттер закатил глаза, взмахивая волшебной палочкой и заставляя продукты из холодильника закружиться в их ароматном танце. Ножи запрыгали по столу. Со стены слетела сковородка, мягко опустившись на плиту.

— Не обещаю, что это будет вкусно, — сказал Гарри, продолжая размахивать палочкой.

Драко забрался с ногами на стул и, как зачарованный, не отрывая взгляда, наблюдал за волшебной палочкой.

Если бы он только мог колдовать.

Завершив готовку, Гарри поставил перед ним тарелку с чем-то очень приятно пахнущим и сел напротив.

— Как ты? — спросил он, рассматривая его лицо.

— Твоя подружка грязнокровка очень внимательна, — безразлично протянул Драко.

— Не называй ее так.

— Настолько, что я сегодня проснулся с ней в одной постели.

— Не называй ее так, — повторил Гарри.

— Что ты заладил? — поморщился Драко.

— Я не верю, Малфой, что даже ты можешь быть настолько глуп, чтобы не видеть, что в кои-то веки о тебе заботятся, — сказал Гарри. — Ты, конечно, можешь корчить из себя невесть что, но даже ты должен быть способен это оценить.

— Что оценить, Поттер? — спросил Драко, отправляя в рот ломтик сочного бекона.

— Она подставилась, чтобы вытащить тебя. И я не знаю, что ее сегодня ждет в Министерстве, — сказал Гарри.

— Она выглядела довольно спокойной, — пожал плечами Драко.

— Ну, так знай, что это не так, — сказал Гарри. — Ты же не думаешь, что ей так просто это спустят? Она пошла на риск, чтобы тебя вытащить. Ты мог бы постараться ценить добрые поступки, которых ты, вообще-то, от нее не заслужил.

— Добрые поступки? Что еще за добрые поступки, Поттер? — надменно хмыкнул Драко. — Их не бывает. Я думал, ты знаешь.

— Она рискнула своей работой, а, может, и свободой ради тебя.

— Ради меня?

Брови Драко взлетели вверх, а рот растянулся в широкой улыбке:

— Не бывает бескорыстных добрых поступков, Поттер. Разве ты этого не знаешь? Все, что она делает, она делает исключительно ради себя. Любой добрый поступок по своей сути эгоистичен. Она спасает не меня, а себя. Свою веру в справедливость, если позволишь. Я здесь ни при чем.

— Как тебе сегодня спалось? — вдруг спросил Гарри. — Ты поел вечером горячей еды? Смог принять душ? Постель была мягкая? Готов спорить, мягче кровати Азкабана.

— Там нет кроватей, — мрачно сказал Драко, на секунду забыв, с кем говорит.

Но, поняв, что он только что сказал, тут же собрался и, задрав подбородок, в упор посмотрел на Гарри.

«Еще его жалости мне не хватало», — подумал Драко.

— Слушай, — помолчав, сказал Гарри. — Я знаю, тебе сейчас нелегко. Не перебивай, дай договорить. Тебе нелегко, глупо отрицать очевидное. А ты знаешь, какими у нее были эти полтора года? Легкими? Полными радости и безудержного веселья? Ты хотя бы представляешь, какую она проделала работу ради того, чтобы ты сейчас сидел здесь, а не был заточен в Азкабане с пожизненным сроком? Или, в свете последних событий, и вовсе…

— Хватит, — оборвал его Драко.

— Нет, не хватит, — сказал Гарри. — Какая разница, для кого она это делает — для тебя или для своего эго? Какое это имеет значение, если в итоге ты будешь оправдан и сможешь жить нормальной жизнью? Просто постарайся оценить то, что она для тебя делает. И плевать, какую она при этом преследует цель. Потому что в какой-то момент она может вышвырнуть тебя обратно в тот зал суда. Убери это свое напускное безразличие. Не давай ей поводов думать, что тебе все это не нужно. Потому что у нее могут опуститься руки.