Мать что-то кричала судьям. Плакала. Но он не мог сосредоточиться, чтобы услышать хотя бы обрывки ее слов. Вся его сущность была направлена в дальний конец зала, где Гермиона судорожно перебирала пальцы, в упор смотря на него.

«Она смотрит».

Но, стоило взглядам соприкоснуться, как карие глаза исчезли. Она отвернулась, перехватывая новое движение за его спиной. Драко, насколько мог, повернул голову, выуживая взглядом мелькнувшую в полумраке зала суда рыжую макушку. А он что здесь делает?

Председатель что-то говорит, оторвав лицо от только что врученного ему Уизли свитка. Мать все еще рыдает. И больше всего на свете хочется разорвать проклятые кандалы и подбежать к ней. Кажется, они свободны. Точно, свободны. Какой-то мракоборец поднимает его с наконец-то нагретого его телом сидения и ведет к выходу. Вдруг мать оказывается совсем рядом и берет его руку в свою.

Все закончилось. Она рядом, и она цела.

Их привели в какую-то комнату, все стены которой были уставлены стеллажами, упирающимися своими верхушками в высокий потолок. А через какой-то миг Драко уже почувствовал в своей руке такую родную, но почти забытую, гладь древка своей волшебной палочки.

Все закончилось.

***

Драко вошел в дом, ведя мать под руку. Она шла медленно, еле переставляя ноги. Когда же он стал выше нее? Он только сейчас это заметил. Когда она, навалившись на него всем телом, положила голову ему на плечо.

— Мам, ты как? — спросил Драко, сажая ее в кресло и озабоченно вглядываясь в ее лицо.

— Хуже, чем выглядит, — эхом отозвалась она. — Отведи меня в постель, Драко.

Он хотел что-то сказать, но, так и не решившись, только закивал головой, подхватывая ее на руки и направляясь к широкой каменной лестнице, ведущей на второй этаж.

В комнате было темно. И сыро. Не так, как в Азкабане. Но и не так, как помнил эту комнату Драко.

Он положил мать на кровать, плотнее накрывая ее одеялом, только бы она не мерзла, и повернулся к камину.

–Инсендио!— сказал он, чувствуя, как огонь наполняет не только каменную нишу, но и все его нутро. Он может колдовать.

Он подошел к постели, нагнулся, поцеловав бледный лоб, и вышел прочь.

В коридоре было темно. Тихо. Он прошел по нему, слыша, как звуки его шагов звонко отлетают от каменных стен. Зашел в свою комнату.

В ней, казалось, ничего не изменилось. Только воздух. Он был не таким, как прежде.

Драко подошел к окну, осматривая видимые в нем окрестности поместья, и его взгляд остановился на стеклянной оранжерее, покрытой снегом.

Он должен ее увидеть.

Драко не заметил, как бегом спустился в холл, совсем забыв о том, что может просто трансгрессировать. Не заметил обдавшего тело холода, когда он выскочил на улицу, спеша рвануть дверь зимнего сада. Забыв о волшебной палочке, он руками сорвал самые красивые цветы, что увидели его глаза. И только оказавшись за пределами поместья, услышав, как лязгнул замок захлопнувшихся за его спиной ворот, он поднял перед собой волшебную палочку.

Ей точно понравятся эти цветы.

========== Глава 19 ==========

Гермиона замерла на месте, не решаясь пошевелиться.

Драко, так же молча, смотрел на нее снизу вверх.

Заткнув за пояс волшебную палочку, Гермиона медленно подошла к нему, опускаясь на бетонный пол рядом с ним.

— Давай не будем говорить, — как-то неопределенно дернув плечами, сказал Драко.

— Ладно, — еле слышно ответила она, обхватывая пальцами свежие цветы, которые он тут же ей протянул.

— Ты зайдешь? — спросила она, чувствуя, как все внутри сжимается в ожидании ответа.

Драко коротко кивнул и, опершись о стену, поднялся, подхватывая ее за руку и увлекая за собой.

Они медленно вошли в окутанную тьмой квартиру. Гермиона шла чуть позади Драко, каждую секунду нерешительно на него поглядывая.

Он пришел. Она не знала, что делать и как вести себя с ним, но в голове хороводом тянулись слова: он пришел. Она все еще нужна ему, несмотря на то, что он теперь свободен и волен жить прежней жизнью.

Гермиона замерла у камина, не сводя с него глаз. Наблюдая за тем, как Драко медленно проходит вглубь гостиной, как осматривает стены и останавливает взгляд на дальнем углу комнаты.

— Что это? — не успев подумать, спросила Гермиона.

В темном углу у холодильника, где всегда, как и во всей кварте, царил порядок, сейчас был настоящий хаос. На столешнице у раковины были разбросаны продукты, а из самой раковины торчала ручка невымытой сковороды.

— Хотел сделать тебе завтрак, — усмехнулся Драко. — На случай, если ты все же вернешься.

Он выразительно на нее глянул, и она почувствовала, как краска заливает ее щеки.

— Я хотела вернуться, — шепотом сказала она.

— Позволишь мне кое-что сделать? — перебил ее Драко, будто увидев ее смущение и пытаясь сменить тему.

— Да, — тихим голосом отозвалась Гермиона.

Пусть он делает все, что захочет. Главное: он здесь.

Драко дернул рукой, тут же скрывшейся за его спиной, и, вернув руку к своей груди, с гордым лицом продемонстрировал ей волшебную палочку.

— Знаешь, говорят, не стоит носить волшебную палочку в заднем кармане брюк. Последствия бывают необратимыми, — ляпнула Гермиона, иронично подняв брови. Она вспомнила, что кто-то ей об этом говорил. Но тут же потупилась, поняв, какую глупость сморозила.

Так неловко, что впору провалиться сквозь пол. То-то уж соседи снизу удивятся.

Драко хмыкнул и плавно провел по воздуху волшебной палочкой. Вслед за его движением из распахнувшейся дверцы кухонного шкафчика вылетела бутылка вина, подгоняемая двумя бокалами на длинных ножках.

— Просто хвастаешься или снова пытаешься меня напоить? — спросила Гермиона, падая на диван.

Драко не ответил. Он проследил за тем, как вино с бокалами со звоном приземлились на поверхность стола, и сел рядом с ней.

Гермиона притянула к себе лежащую сбоку подушку и обхватила ее руками, прижав к груди. Драко сидел, будто ее не замечая, и не отрывал глаз с уже неподвижных бокалов.

— Ты рад? — спросила она. — Все закончилось. Ты свободен.

И тут же чертыхнулась про себя:

«Конечно же, он рад! Нельзя было спросить еще чего глупее?..»

— Теперь все будет по-прежнему, — сказала она, посмотрев на Драко.

Он все так же сидел, не шевелясь.

— Ничего уже не будет по-прежнему, — словно выйдя из транса, сказал он и, отбросив в сторону волшебную палочку, нагнулся к столу, взял бутылку и щелкнул пальцем по торчащей из горлышка пробке.

— Твоя мать… — сказал Гермиона, наблюдая за тем, как он без всякой магии разливает вино по бокалам. — Она… как?

— Она будет в порядке, — кивнул в ответ Драко.

Он сделал большой глоток и поднялся с дивана.

Гермиона следила за тем, как он прохаживается по комнате, не зная, что ему сказать. Она ожидала, что когда они выиграют последний суд, все будет совсем не так. Точнее, даже не ожидала — желала. Против воли и здравого смысла воображение вновь и вновь рисовало красочные картины последствий их совместной победы.

А сейчас все было не так. Драко был серьезен, она не могла найти нужных слов. И казалось, что слова — лишние. И она просто сидела и, молча, наблюдала за тем, как он пустым взглядом обводит стены ее гостиной. Будто прощается с ними. И с ней.

Вдруг Драко развернулся и протянул ей руку, раскрывая ладонь. Не думая, она тут же обвила ее пальцами, подаваясь ему навстречу.

— Знаешь, о чем я больше всего сожалею? — тихо спросил Драко, поднимая ее с дивана.

— О чем? — спросила Гермиона, не сводя с его лица настороженный взгляд.

— В Хогвартсе, — сказал Драко. — Не надо было отходить от тебя. Ты должна была танцевать только со мной, — договорил он.

— Ну, теперь у тебя точно будет такая возможность, — улыбнулась в ответ Гермиона, снова ругая себя за излишнюю самонадеянность.

«Ведь сама только что сказала, что все будет по-прежнему! Он вернется к прежней жизни, где нет места маглорожденным. Уж его-то мать об этом точно позаботится», — замерев, подумала она.