– Вы с ума сошли! – кричал он тогда, услышав доклад своего советника о захвате еще одного склада русскими. Известие это взбесило его. Он метался, как раненый тигр в запертой клетке, пытаясь все вокруг сокрушить.
– Но воины ислама сражались, как львы, – пытался тогда вставить слово его советник.
– Этот укрепрайон, крупный стратегический наш объект с мощными оборонительными коммуникациями внутри горного массива в зоне афгано-иранской границы провинции Герат, нужен нам! – кричал он в гневе в тот день. – Как вы допустили его захват!!!
– Мы пытались, – оправдывался тогда его советник.
Но договорить советник не успел. В руках у Раббани был крепко сжат пистолет. Прозвучал выстрел в упор. И его советник кулем свалился наземь.
– Да что же это такое? – возмущался он тогда, не замечая конвульсий своего умирающего помощника. – Грамотно оборудованное кольцо обороны, в том числе средствами ПВО, системой коммуникаций, широкий арсенал различного вооружения и боеприпасов, склады продовольствия и медикаментов оказались в руках шурави. У-у-у, – кричало внутри него бешенство. Все летело прахом в тартарары.
– Уважаемый, господин, – низко склонили головы его воины тогда, – видит Аллах, все подступы к базе были плотно заминированы. На этой базе находилось много арабских, иранских и пакистанских наемников, обученных в тренировочных лагерях, расположенных за границей. Они опытные воины ислама. В ночное время группы наших воинов беспрепятственно могли переправляться через приграничную зону. Воины ислама – храбрые воины, но объяснить наш провал мы не можем.
– Так в чем дело? Уберите тело моего советника и предайте земле, как истинного воина, – смягчился он тогда, немного остыв от бешенства.
– Не знаю, уважаемый господин, – вступил в разговор инструктор из Пакистана, – но русские шурави будто заговоренные.
– Мне наплевать на то, что они заговоренные. Ты знаешь, сколько все это стоит? Какие огромные деньги вложены?
– Уважаемый, я все понимаю. И понимаю то, что другие полевые командиры «семерки» получали финансовую помощь не только от ЦРУ, но и от заинтересованных исламских организаций. Все понимаю, но, несмотря на большую плотность огня из крупнокалиберных пулеметов и зенитных установок, наличие у воинов ислама большого количества ПЗРК, шурави отбили эту базу. А когда шурави оказались уже в самом складе, произошла еще одна неприятность.
– Разве может быть худшее еще?
– Да, уважаемый! Наша разведка рассказала следующее. Передам вам дословно. Произошло это так: когда советские воины ворвались в склад боеприпасов, то обнаружили…
– Что? Что они могли там обнаружить особенное? – вскрикнул Раббани в ярости и нетерпении, перебивая инструктора, нервно мечась в пространстве.
– Не говорить, уважаемый? – дрогнувшим голосом спросил он, потупив взгляд.
– Говори! – Раббани грозно посмотрел на инструктора.
Зная крутой нрав Раббани, инструктор, тщетно подбирая, слова поведал следующее:
– Ворвавшись на наш склад боеприпасов, советские воины стали готовить его к уничтожению. Но тут один из них заметил, что на внутренней стороне крышки ящика со снарядами написано углем: «Мы, русские солдаты, в плену в Бадабере, ждем пом.». Эту крышку шурави унесли с собой. И, вероятно, эта надпись оказалась в особом отделе.
– О Аллах! Чем я тебя разгневал? – слушая инструктора, воскликнул Раббани. – Как? Когда и кто смог это сделать, написать, и чем? Огрызком угля? Где он это взял?
– Возможно, при разгрузке ящиков? А угольков много в кузне.
– Куда смотрела охрана?
– Русские изобретательны, даже под страхом смерти.
– Вы мне рассказали так, словно просмотрели кинофильм, откуда такие подробности?
Вокруг Раббани наступила гнетущая тишина.
– Это все видел и слышал один из наших воинов. Он был тяжело ранен, спрятавшись, он стал свидетелем этого происшествия. Затем он бесшумно ускользнул, долго полз к нашим, добравшись до наших, он рассказал обо всем.
– Приведите его ко мне!
– От потери крови он умер и его уже предали земле…
Неожиданно прогремел взрыв, эхом отдаваясь по округе.
Раббани схватил бинокль. Наблюдая в него в том направлении, где произошел подрыв его очередного склада, он кулаком ударил о скалу, повредив тем самым себе руку.
– Мой Всевышний Аллах! За что мне эти невезения! – взмолился он тогда сквозь боль в руке. Он был в ярости.
В тот же самый момент русские воины ликовали от удачи. Они уничтожили склад противника, спасая чью-то жизнь. Какой-то снаряд не долетит до очередной жертвы!
– Сколько спасенных жизней на земле, – проговорил сержант Равиль Хамитов, отплясывая чечетку и размахивая каской.
– И кто придумал эти смертоносные орудия убийства себе подобных? – подошел к нему товарищ.
– Кто-Кто? Богатые, жирные бандиты, прикрывая себя именем Аллаха и Кораном. Мой дедушка тоже мусульманин, пять раз в день читает молитвы, прошел Отечественную войну и сейчас как аксакал нашего аула помогает людям.
– Ты прав, сержант, – похлопав его по плечу, сказал капитан, – истинные верующие не творят зла, а всякая бестия прикрывается религией в свое оправдание.
– Мир настолько прекрасен, богатства земли щедры. Господь Бог един, так чего не хватает, чтобы людям жить в мире и согласии? – удивленно произнес якут.
– Зависть. Ревность. Власть, – ответил один из бойцов.
– Ух ты, каков наш философ, – улыбнулся другой.
– Становись! – услышали они зычный голос командира. – Надо успеть до заката в часть. Берегите крышку с надписью. В этом необходимо разобраться.
Вспоминая прошлое, Раббани вздохнул, да правда в жизни говорят: «Истина в том, что шила в мешке не утаишь». Так, по крупице, тайна Бадабера стала просачиваться в мир, в подтверждение мощного взрыва появились фотографии из космоса в одной из газет.
Раббани подошел к окну. За окном темно, только мигают огни, да и его отражение в стекле. Перед ним отражение усталого человека, КОТОРОМУ СЕГОДНЯ НЕТ ПОКОЯ.
– Как давно все это было, а коварная память вернула его в молодость, полную тревог, волнений, побед и поражений – подумал он, всматриваясь в даль.
Память догоняла его из прошлого, несмотря на прошедшие десятилетия. Тогда совсем незначительная часть уцелевших афганских воинов ислама, бросив оружие и боеприпасы, вместе с ним и с уцелевшим отрядом пакистанских наемников «Черные аисты» ушли за границу. Это был провал. Это была катастрофа для молодого предводителя моджахедов – борца против коммунистов. Прошли годы, вот он, с поседевшими волосами, с глубокими морщинами на лице и со шрамами в душе, в кабульском доме всматривается в ночной любимый Кабул и удивляется этому странному вечеру в его жизни. Поражается тому, почему именно сегодня нахлынули эти давно прошедшие события? Удивляется этим унизительным для него воспоминаниям.
Отошел от окна и опустился на диван, положил таблетку под язык.
Несмотря на спасительную таблетку под языком, давно прошедшие события из его жизни сдавливали ему грудь. Дышать было трудно, но постепенно успокоился.
По телевизору все еще шла передача о Бадабере. Он тупо смотрел на экран и слушал свое интервью с экрана. Да, тогда во время съемок этой передачи он не сказал правды в эфир.
– Где эта, правда? – Глубоко вздохнув, он просто выключил телевизор. – Что за день воспоминаний?! – произнес он и попытался подняться с дивана. Несмотря на недомогание, поднялся легко, и тут он вновь услышал голос матери.
– Сынок, дорогой, жизнь, как бумеранг – все, сделанное тобой, возвращается к тебе. То, что ты посылаешь людям, возвращается обратно. Наша жизнь – зеркальное отражение, – пронеслись в голове мамины слова.
– Что за чудеса? – оглядевшись, удивленно произнес он. – Надо немедленно обратиться к врачу. Начались галлюцинации – этот мамин голос. Утром немедленно обращусь к врачу, – рассуждал он вслух. – Воспоминания прорвались из глубины памяти на поверхность – это понятно. Но вот мамин голос – это совсем непонятно. Завтра, не откладывая, надо будет обратиться к доктору-психиатру.
