Этот псих его здесь убьет. И ничего ему за это не будет. Он в своем праве. Чтобы выжить нужно поймать проклятую волну. Еще бы вспомнить, как это делается.

Попытка проскользнуть под рукой, и лицом об пол. Стыд и позор. Устал, что ли?

Проклятье. Он же клялся себе, что больше никто и никогда не сможет его избить. Нужно было поискать учителя получше, тогда, в шестнадцать лет. Может быть и помогло бы. Так нет, наивный юнец купился на красивую рекламу.

Замах. Слишком широкий, самому противно, и в сторону. Несколько выигранных секунд. Две или три, не больше. А может, одна.

Волна, волна. Отпустить себя, не цепляться за мир, смотреть вне. Для начала расфокусировать зрение.

Качнулся и уже не почувствовал удара, свалившего на пол.

Идиот. Не смотреть. Не чувствовать. Видеть.

Доверять самому себе и видеть.

Видеть ухмыляющуюся физиономию существа, очень похожего на Далажского божка дорог — этакой помеси человека и кошки. Яцуоми без доспехов. Весельчак и совершенно безалаберный тип. Нетерпеливый, способный как помочь, так и помешать. Дитя порывов. Какой, к дьяволу, воин? Гибкая придорожная лозина, качающаяся под ветром. Неужели всем видящим нужно хорошенько попортить их беззаботную жизнь, чтобы они научились не мотаться туда-сюда глупо улыбаясь, а отстаивать себя? Чтобы перестали быть ничем под ветром чужих желаний? Пакостить по-мелкому, почувствовав себя обиженными и счастливо бежать на помощь, услышав, как кто-то их восхваляет? Даже не соизволив задуматься о предпосылках чужих поступков?

Нужно посмотреть в зеркало, чем он успел обрасти.

— Лед очень непрочный материал, — сказал Яцуоми, словно мысли подслушал. — Он тает. И довольно легко раскалывается.

Тэдэр удивленно моргнул, и Далажский божок исчез, сменившись усталым лицом желтоглазого азата.

— Тебе нужно понять, что люди не могут на тебя не влиять. Социум, от него никуда не денешься. Не всех отпугнешь равнодушием. Нужно научиться разбираться в чужих желаниях. Стать воином и защищаться, а не стоять и верить, что тебя обойдут. Мужчина ты в конце концов, или кто? Да и не всех нужно отпугивать, как это делаешь ты. Если ты считаешь, что все только и мечтают о том, как бы побольнее тебя ударить, то тебе нужно лечиться от мании величия. Обратись к психологам, их рядом с тобой довольно много, кто-то да поможет. Будь собой, просто стань жестче и все будет в порядке, мне так кажется. И найди себе дело. Меня бесит твой потерянный вид. Словно маленький мальчик, засмотревшийся на яркую игрушку и отставший от родителей. Неужели тебе настолько на себя наплевать, что ты только и ждешь очередного пинка, который заставит тебя шевелиться? Раздражаешь, честное слово. На сегодня урок окончен.

И ушел. Просто ушел. Еще и дверью хлопнул.

Ушел, ничего не добавив и не объяснив.

В этом весь Яцуоми. Дал понять, что его ученик ничтожество, наговорил высокопарной чуши и оставил размышлять о том, как это взаимосвязано и есть ли там вообще какая-то связь?

Очень хотелось его обматерить. А еще лучше избить, чтобы больше никогда так не смотрел.

— Сволочь!

За что он тогда того же Романа уважает? Уважает, несмотря на его рассеянную улыбку и образ блаженного полудурка, добряка в последней стадии? Несмотря на то, что Роману точно не дано его победить, да он и секунды не продержится, рухнет после первого же удара.

— Проклятые алары, если взялись совершенствовать свою породу, то доведите дело до конца! Какого черта вы остановились на полпути?! Почему, мать вашу, без проклятых тренировок для подгонки тела, пользы от вашей ДНК не больше, чем от местного планетарного правительства?! Гады!

Высказавшись по поводу некоторых предков, Тэдэр улегся поудобнее и уставился на потолок. Что-то его в последнее время тянет рассматривать потолки. Этот, например, выложен черными панелями, с белыми стыковочными швами. По-своему даже красиво. Словно на потолке растянута большая сеть.

Глупо как-то. Чего же от него добивается Яцуоми?

Тэдэр повалялся немного на полу, попытался подумать, но получалось почему-то плохо. Мысли путались и скакали с одного на другое. В голову все время лезли посторонние, ничего не значащие вещи. Пришлось подняться на ноги и отправиться в душ. Там было зеркало. Совершенно бесполезное, потому что сил на то, чтобы что-то увидеть, не осталось совсем, а злость на Яцуоми куда-то испарилась.

Зеркало добросовестно отражало разбитую губу, кровь на подбородке и симпатичный синяк у уха, грозящий перенести припухлость на глаз. Будет о чем поговорить девицам от психологии. В таком виде он домой еще не возвращался. Нужно придумать для них убедительную версию с множеством плохих парней, темной улицей и незнакомой девушкой. Им такая история должна понравиться. Главное, рассказать без хвастовства, как нечто само собой разумеющееся.

А они будут охать и дружно лечить.

Дурость, на самом деле.

Или лучше забиться в какой-то темный угол и отлежаться. Намазаться заживляющей гадостью, съесть обезболивающие и тонизирующие таблетки, и лечь спать. Наплевав на разгар дня. И ни о чем не думать. Попытаться на некоторое время перестать существовать, исчезнуть из этой вселенной. Может и не найдут, хотя вряд ли.

Девицы от психологии обязательно в очередной раз взломают замок. Их не может не заинтересовать его ранний сон.

Они ведь действительно добра желают.

Только не понятно, зачем им это нужно.

Номер три.

Зверь фыркнул в лицо, обдав горячей волной. Тэдэр попытался отвернуться, но шея почему-то не слушалась, а развернуться всем телом в узкой щели, куда он забился, не получалось. Да и выпускать животное из вида было страшновато. Казалось, стоит перестать на него смотреть и вместо почти осязаемого поджарого тела появится что-то похожее на клок тумана, способное без труда просочиться в ненадежное укрытие. Приходилось стоять, чувствуя как мерзнут пальцы рук, смотреть и думать.

Предполагаемый противник ни на что не реагировал. Выковырять человека из щели он не пытался, хотя лапу мог бы просунуть без труда, да и сам, наверное, влез бы. Вместо этого зверь продолжал строить глазки, дышать прямо в лицо и фыркать. Хорошо хоть не плюется.

На этот раз Тэдэр понимал, что это сон. Просто дурацкий сон. Даже не кошмар. Но проснуться почему-то не мог. Что-то его держало в этом сне.

Впрочем, Тэдэр откуда-то знал, как проснуться. Нужно дойти до вершины горы. Первый раз в жизни довести до логического конца начатое дело. Не свернуть. Не броситься к другой горе, более симпатичной и менее крутой. Просто дойти. Докарабкаться. Доползти. Вот он и шел по узеньким тропинкам, карабкался вверх, скользил по снегу, цеплялся за какие-то ненадежные камни, и верил, что вот-вот эта пытка закончится. Верил. Пока не встретил рыжее нечто. Кота-переростка, похоже, породистого. Симпатичный котяра, зимний вариант, рыжий, очень пушистый, с раскосыми глазами, широким носом, задорно торчащими ушами, немного горбат, а подушечки лап надежно утеплены. Все бы ничего. Вот только рост у котика был несколько великоват. Он был больше самого Тэдэра и питал к нему какие-то непонятные чувства. Первым делом киса загнала человека в небольшую щель, потом сладко зевнула, продемонстрировав свою коллекцию клыков, и стала на него дышать, словно пыталась согреть. Иногда кот фыркал, напоминая дракона с икотой, разве что дыма не было.

— Хорошая киса, — неуверенно произнес Тэдэр.

Киса задумчиво повела ушами и насмешливо прищурила глаза. Мол, говори, я слушаю, мне очень интересно.

— Мне идти нужно, — попытался объяснить Тэдэр, чувствуя себя полным и окончательным идиотом.

Кот в ответ опять фыркнул и отвернулся. Иди, мол, раз тебе нужно, я за последствия не отвечаю. Видишь, даже почти не подглядываю.