Интересно, кто сейчас стал моим гостем?

«Утро встретило проливным дождем. Однако через два часа горы втянули в себя влагу, и солнце обрушилось на узкую долину, змеящуюся между перевалами. Крохотная алтайская деревня прилепилась на боку скалы, как ласточкино гнездо, такая же неопрятная и грязная после вчерашних ливней и оползней. Западный край робко подбирался к долине, сейчас полузатопленной разлившейся рекой. Недаром, с большой земли в Верх-Апшуяхту добирается только вертолет два раза в месяц. Не в последнюю очередь потому, что у села даже название не выговоришь.

Апшуяхта - это порожистый ручей, текущий между перевалами, весной он показывает норов и разбухает, как на дрожжах из-за снеговой талой воды. Долина оказывается закупоренной со всех сторон, и вырваться отсюда могут только здоровенные беркуты со Змеиной горы.

Переместимся в сельскую школу, узкое двухэтажное строение почти на самом краю деревни, окруженной мощным оврагом.

- Ай, черт! Убери его с меня! -Лизка завертелась на стуле, как поджаренная, пытаясь, под сдавленное ржание Макса стряхнуть с плеча ошалевшего паука. Длинноногий крестовик носился по ее растрепанным черным космам, ныряя в них, как в пустынные барханы, и захлебываясь в легком аромате шампуня.

Девчонка подскочила и накинулась на Макса, укрывшимся за облезлым учебником алгебры. Синяя обложка с каким-то космонавтом была разрисована ручкой, космонавт смахивал на Дарта Вейдера.

-Лиза, Максим, хватит! - Андрей Васильевич рубанул указкой по столу, в классе повисла тишина. Паук в суматохе смылся с Лизкиной головы подальше. - Сядь и успокойся.

Макс от нечего делать вертелся на стуле, не зная, куда деть нескладные ноги, состоящие из одних колен, похоже. Иначе не объяснишь, почему он вечно напарывался на выпирающие углы. Сколько она помнила, на нем всегда были джинсы и черный свитер, другого он не признавал. Лизка сделала вид, что не замечает его. Это плохо ей удалось, учитывая, что в классе они были вдвоем. Выпускной, 9 класс, Верх-Апшуяхтинской СОШ не мог похвастать кучей народа.

Педагогический момент провалился, из коридора призывно протрещал звонок.

Макс уже приготовился делать ноги, и поджидал ее за дверью, ехидно скалясь.

-Ну, ты сейчас ответишь мне за паука! - Лизка тряхнула головой и помчалась за парнем по дощатому полу второго этажа. Доски жалобно скрипели, мечтая о спокойной жизни где-нибудь на пыльных антресолях, а не об вот этом вот родео. Мелюзга шарахалась от двух амбалов, устроивших очередные гонки. Тонкие ноги Лизки мелькали, как спицы в велосипеде, Макс ржал и подкалывал ее на ходу. Он вечно прикалывался, выводя ее из себя наглым взглядом.

-Лизка- скандалистка, опять попалась! Трусиха, щекотки боится! - орал он на весь коридор, так, что занавески трепыхались.

Строптивая Лизка нагнала его у лестницы, повалила и принялась щекотать как следует, царапая ногтями. И вымещать на нем злость, колошматя сумкой с учебниками. А он таскал ее по полу за косу, и щипал за уши. Она кусалась лучше него, тут уж он был в пролете.

-Уйди, дура бешеная! - парень дернул ее за волосы до слез, она завизжала и хлестнула его по губе. Восьмиклассники фотали очередные цирковые гастроли. Макс Лизку дергал чуть ли не каждый день, то с пауками, то с щипками, она его терпеть не могла и мутузила при каждом удобном случае. - Психичка!

-Сам начал, достал уже! - в голосе Лизы зазвенели слезы. Глаза у ней частенько бывали на мокром месте, и Заречнев это знал. Доводить девчонку было его страстью. Как, кстати, и сама Лизка.

-Ну вот, опять нюни распустила,- заржал он, тут же осекаясь и ретируясь под окрик завуча, Олеси Игоревны. Они и так тут дурели от скуки, как собак на псарне, еще и она!

-Заречнев, прекрати приставать к Кузнецовой! - рявкнула завуч, толстая, закупоренная в плотный костюм тетка. Казалось, что одно движение - и костюм лопнет, а она выползет из него, как тесто из кастрюли, когда за ним не уследил вовремя.

-А ты все равно трусиха,- упрямо заявил Макс. Лиза раздраженно тряхнула непослушной черной челкой. Это уже был вызов. Она с готовностью включилась в их игру. - Спорим, не сможешь поехать со мной к обрыву!

-Спорим! - Обрыв был отрогом Змеиного хребта, зубастой трехглавой скалы, торчавшей над долиной. Туда шли многочисленные туристические маршруты, но только не к самим вершинам. Змеиная пряталась под клочковатыми облаками, и изредка разражалась приличной грозой. Старожилы уверяли, что там сидит какой-то из многочисленных алтайских богов.

-Пошли! - он сцапал ее за руку и потащил к окну. Тут, через пустырь на заднем дворе школы, сбежать было легче, чем через входную калитку. В школе всего сорок человек, будет двумя меньше. Макс привычно выдернул щеколду, Лизка, хихикая, вылезла, чуть не упав в мокрую траву. Здесь солнца не было, сплошная сырость. Чуть дальше на пустыре был спуск к обрыву, а там жил Макс с отцом.

Солнце пекло, как в печке, отражаясь от окружавших низину села гор. Верх-Апшуяхту отсекали от мира сразу два перевала, Кош-Сарлык и Тияхтинский, а чуть дальше был Семинский перевал, изъезженный конными маршрутами. Тут же шел лог Серпек, в котором и пряталось село, щедро подтопленное в этом году разлившейся Апшуяхтой. Обычно это ручей едва по колено, но когда с перевалов сходят снега, речка вскипает и топит отроги даже Змеиной горы.

Над оврагом дул сильный ветер, Лизка едва поспевала бежать за длинноногим дылдой Максом по колено в отросшей сырой ярко-зеленой траве. Небо падало им навстречу, как пролившаяся из баночки краски синяя гуашь, вязкая и густая. Багульник уже цвел вовсю, даже начинал осыпаться, забросав долину мелкими нежно-розовыми лепестками, которые они теперь вминали в грязь. Вверху патрулировал окрестности большой, темно-пегий орел, выискивая спрятавшихся сусликов, и не обращая внимания на людей.

Солнцу было лень высушивать Лизку, ботинки девушки намокли, а колготки пропитались рыже-песочным суглинком. Длинные волосы набивались в рот, она фыркала, а Макс опять ржал.

Школа достала обоих, тем более сейчас, после большой ночной грозы, когда нещадно палило само небо, а на горизонте опять клубились темно-синие тучи, упрятавшие в себе дальний еловый лес. Три секунды назад туч не было, они вынырнули из набухшей синевы, как пустынный мираж.

Отец Макса был на выгоне, пас деревенское стадо коров. В загоне за домом, уходившем дальним концом к оврагу, сейчас был только Черныш, жеребец-четырехлетка, специально выращенный Максом под седло. Завидев хозяина, он всхрапнул и запрядал ушами, а потом помчался на ограду, как лесной пал на деревья. Макс перемахнул через забор прямо Чернышу под ноги, конь басовито заржал, недовольно выгибая голову. Парень принялся чесать острыми ногтями спутанную черную гриву. Конь вот только что не мурлыкал, когда его так скребли, он утробно ржал, и дышал в ладони Максу. Он застоялся, сила лезла из всех щелей, он нервно приплясывал на месте, и вертелся как месячный жеребенок.

-Соскучился, по мне, парень, а? - Макс скреб у Черныша за длинными ушами, стоявшими торчком, и чистил ему глаза от выступавшего гноя. Отец редко брал Черныша, тот не подпускал его к себе, признавая только Макса. Даже к Лизке он относился неприязненно, но тут уж приходилось подчиняться хозяину. Черныш мотал лобастой головой, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, и обнюхивал стоявшую рядом Лизку, раздумывая, куснуть ли ее за плечо или повымогать сахар. При этом губы у него двигались, обнажая желтоватые крепкие зубы. А тонкая кожа на ногах дрожала и пушок шерсти вставал дыбом от предвкушения поездки.

-Ты гляди, он у меня прямо кинозвезда,- хохотнул Макс.

-На, злюка, бери! - девушка вытащила из сумки специально прихваченный бутерброд, колбасу съела сама, а хлеб скормила коню, мусолившему ее ладони мягкими мокрыми губами. Нужно было следить, чтобы он зубами не начал прихватывать, пару раз такое уже было. Черныш хитер и любит позабавиться. Лизка сложила сумки под деревом, конь увязался за ней, рассчитывая найти еще парочку бутеров, девчонка легонько щелкнула его по носу. Жеребец был выше ее раза в полтора, но дурачился, как недельный.