Совсем иной репутацией пользуется слово творчество. Особенно, если взято оно как отдельное самодостаточное понятие.

Слово это не повседневное, и не для всех одинаково важное. Есть люди и, между прочим, очень достойные, которые им не пользуются. А, может быть, о нем и не думают, хотя это не означает, что они не знают о его существовании. Но уж для всех, кто сколько-нибудь ценит его значение, для кого оно уже дело, слово это как бы само по себе сияющее, загадочное, исключительное. За ним тянется цепочка слов и понятий отнюдь не повседневного употребления: искусство, художник, творческая личность. И даже: творческая профессия, творческая специальность — понятия, научно не зафиксированные, но тем не менее имеющие широкое хождение. Весь этот ряд венчается звучным словом талант, к которому все мы неравнодушны. Давно уже сложилось устойчивое представление о безусловной и прочной связи этих понятий, о непременном условии таланта применительно к занятию искусствами, изобразительным искусством в частности.

Автору известен только один человек, усомнившийся в исключительной безусловности этих связей. Жил он в XIX в., был учеником А. Венецианова, художником не знаменитым, но учителем рисования достойным. Искренне переживал неважную постановку обучения этому предмету в школах (Боже, как это знакомо!) и сокрушался по поводу предрассудков, характерных для представлений о понятии предмета. В конце концов, в 1858 г. он направил в Императорскую Академию художеств, бывшую попечительницей предмета по всей России, известную в истории художественного образования реляцию под названием «Записка по предмету рисования». В этой записке, помимо разгромной характеристики профессиональной и педагогической бездарности выпускников академии, работавших учителями, есть слова, особенно интересные применительно к нашей теме: «Странное мышление, что талант нужен для рисования. Отчего же он не нужен для математики, словесности и вообще для науки? Чем же все вообще науки заслужили себе такое дурное мнение, что их всякий бесталанный знать может?»⁸

По мнению автора записки Сергея Константиновича Зарянко, профессора Московского училища живописи и ваяния ⁹, учебный предмет «рисование», по-нашему – «изобразительное искусство», от других учебных предметов ничем сверхособенным не отличается. Если для него и нужен талант, то ровно настолько, насколько он нужен и для других учебных предметов, а также профессий и наук. И действительно: инженеры могут быть достойными, но обычными специалистами своего дела. Но могут быть и талантливыми, и гениальными. Художники бывают тех же трех степеней достоинства. Как бы ни казалась кому-нибудь неоправданной предложенная здесь параллель, но в жизни так оно и есть. И тем не менее Сергея Константиновича давно уже нет, а предрассудок представлений о профессиях исключительно «для талантливых» жив и поныне. Нет, боже упаси отрицать значение таланта и в искусствах и во всяком деле. Но феномен таланта – это уже нечто сверх профессии. Это – тайна. Как зерно, которое может взрасти неожиданно в любом месте, хотя лучше взрастает на почве возделанной.

Допустим, однако, что понятие творческой профессии или специальности имеет основание быть. Тогда следует допустить существование специальностей и профессий нетворческих. Право же, от такой позиции веет высокомерием, спесью. Причислять свою деятельность к творческой только на том основании, что я не работаю каменщиком, не выращиваю хлеб, не занимаюсь наукой, а играю на рояле, двигаюсь на подмостках или рисую и, следовательно, занимаюсь вроде бы ничем иным, как искусством – может быть не более, чем приятным заблуждением.

Во-первых, род занятий еще не говорит о том, что результаты моего занятия можно назвать искусством. Во-вторых, тот же каменщик может заявить, что мои занятия в сравнении с искусством кирпичной кладки – детская забава. И не исключено, что он, как мастер, будет прав. В-третьих, и мои подвизания вроде как в искусстве, и работа мастера-каменщика могут оказаться совершенно лишенными признаков творчества. Но не вообще творчества, а признаков, стоящих какого-либо внимания. Потому что «творчество вообще» можно при желании найти в любом нашем действии. Даже в том, как мы садимся на домашний диван, не говоря уж о посадке в переполненный автобус. Говоря беспристрастно, творческих профессий (а также специальностей, должностей, союзов, званий) не бывает, равно как и нетворческих. Творческими и нетворческими их делают люди в силу своих возможностей и понимания.

С. Зарянко.

Портрет художника и скульптора Ф. П. Толстого, 1850

Истории искусств известен такой случаи из жизни Ж.-Д. Энгра. «В течение длительного времени Энгр стоит на углу улиц Асса и Вавен. Неподвижный, завороженным взглядом он смотрит на движение большой кисти, пропитанной коричневой краской, которой ровно и ритмично водит маляр, расписывающий деревянную витрину булочной. «О! дорогой мэтр, что Вы тут делаете? – спрашивает проходящий мимо заинтригованный коллега Энгра по институту Е. Синьоль. Вместо всякого ответа Энгр показал на рабочего:

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.