— Я сделаю. Принесу куда скажешь.

Костя кивнул, не позволяя себе пока задумываться о деталях и даже не допуская и тени сомнения, что у него может не получиться. Раз надо, он это сделает.

— Вот и ладно. Потому что чем скорее, тем лучше. Передашь внучке, сами договоритесь, где вы встретитесь. А ещё не забудь отведать моей настойки, когда будешь уходить из дому. Возьми.

Дед выудил из кармана пластиковую бутылку с уже знакомым коричневым отваром.

— Спасибо, Николаич, — сжимая в руке бутылку, поблагодарил Костя. — За всё.

— Вот когда управимся с погибелью, тогда и будешь благодарить, а пока рано. Иди, Костя, у тебя своё дело, у меня своё. Внучка, проводи их да не задерживайся. Мне тут помощь не помешает. Надо собрать кое-какие камешки.

Костя направился за девушками, но, не дойдя до выхода, остановился и оглянулся на деда Николашу, подумав о том, что всегда воспринимал его почти как родного и в то же время суетливого и надоедливого старика, вечно ошивающегося в окрестностях шахты, чтобы подкараулить первого встречного со своими байками о подземном зле. Ему и в голову не приходило обращаться к деду на «вы», так же как и большинству горожан, однако сейчас дед вдруг предстал перед ним в совершенно новом свете. Он казался совсем другим — незыблемым и вечным, таким же, как и эти подземные пещеры, высокие горы и бесконечная древняя магия.

Быстро договорившись с Антошкой о предстоящей ночной встрече, Костя уселся в машину. Светлана молчала почти всю дорогу до города. Было видно, что она всё ещё находится под впечатлением после разговора в пещере, однако, тормозя возле института, девушка уже пришла в себя и уверенно кивнула на прощание:

— Удачи, Костя. У нас всё получится.

Решив нигде не задерживаться, Костя отправился сразу же домой и не прогадал. Богдан встретил его, показавшись на пороге кабинета.

— Вернулся? — окинув брата пристальным взглядом, спросил он. — Иди сюда.

Костя направился в кабинет. Он понимал, что боится, и ничего не мог с этим поделать, потому что опасался даже не за себя. На этот раз было слишком много других заговорщиков, ответственность за которых лежала на его плечах.

— Привет.

Остановившись в дверях, он посмотрел на брата, который успел вернуться и сесть в кресло. Богдан не выглядел временным посетителем в отцовском кабинете, наоборот, казалось, что эта комната давно и по полному праву принадлежит ему одному.

— Ты сегодня рано?

— А ты что-то припозднился.

Богдан прищурил тёмные глаза.

— Где ты был?

— В институте, где же ещё. — Костя пожал плечами, ощущая внутри предательский холод. Неужели его действительно заподозрили и теперь прощупывают всерьёз? Тогда им всем конец. — Была дополнительная пара. Я не пытался удариться в бега, если ты об этом. Что-то случилось? Или ты из-за меня такой дёрганый?

— Я соскучился.

Богдан посмотрел ещё немного, сканируя его подозрительным взглядом, а потом расслабился.

— Иди ко мне.

Костя пошёл. Он приближался к брату, вспоминая и вчерашний вечер, и безобразную сцену в кафе. Вспоминал и всё равно шёл. А когда Богдан его обнял, не попытался освободиться. Вовсе не потому, что боялся разоблачения. Просто воспоминания продолжали поступать, сменяли друг друга — и все они касались Богдана. Брата, который успел причинить ему столько боли, а ещё продал собственную душу ради спасения его жизни. Костя не сомневался в своих предположениях. Он вспомнил, как удивился, узнав, сколько дней пробыл в больнице, изумление врачей и кучу всевозможных отговорок. Очевидно, положение было очень серьёзным. Скорее всего, он умирал, и Богдан нашёл единственный выход, чтобы вернуть его, пожертвовав собой.

Очутившись рядом с братом, Костя тут же оказался в его объятиях. Богдан не лез целоваться и ни к чему его не принуждал, просто обнимая за плечи и легко ероша тёмные волосы с каким-то странным задумчивым видом.

— Что? — не выдержал Костя. — Может, скажешь, что случилось?

— Да ничего. — Богдан пожал плечами и отпустил его, тут же начав постукивать пальцами по столу. Это была старая привычка, означавшая, что его что-то беспокоит. — Просто у меня весь день ощущение, что я не могу до тебя дотянуться, и это порядком бесит. Мерзкое чувство.

— Могу себе представить.

Костя замер, стараясь ничем не выдать своей реакции на слова брата. Он только что получил окончательно подтверждение того, что отвар деда Николаши сработал на все сто процентов. Богдан не мог за ним проследить, и это выбивало его из равновесия. У него был почти обиженный вид. Сейчас он казался прежним, не в меру заботливым и чересчур вспыльчивым старшим братом, и Костя почувствовал, как у него сжалось сердце. Он потянулся вперёд, чтобы обнять, впитывая родной запах и знакомое тепло сильного тела.

— Костя?

Богдан недоверчиво замер, но уже через секунду с готовностью прижал его к себе, улыбаясь ясными серыми глазами. Пусть на время, но сейчас в них не было видно и следа зловещей темноты.

— Что такое? Неужели тоже соскучился?

— Да. — Костя кивнул. И он не врал.

Они провели остаток дня вместе. В гостиной, столовой и, наконец, в спальне. Богдан заснул после полуночи, прижимая брата к себе. Костя не спал. Он старательно делал вид, что спит, и никак не мог решиться. Сначала ему казалось, что Богдан может проснуться в любую минуту и разгадать все его планы благодаря своим новым жутким способностям. Наконец Костя заставил себя осторожно выбраться из кровати и вышел из комнаты. В своей спальне он выпил отвар деда Николаши и, почувствовав уже знакомое ощущение отдалённости от всего окружающего мира, вернулся в комнату брата.

Следующий шаг был самым трудным. Дед попросил принести кровь Богдана, и Костя заранее приготовил шприц. Он надеялся, что действие отвара не позволит брату почувствовать его прикосновение и даже укол. Конечно, стопроцентной гарантии не было, но Костя понимал, что должен рискнуть. Собравшись с духом, он осторожно ввёл маленькую иглу в предплечье брата.

Богдан не проснулся, даже когда кровь потекла в шприц. Требовалось всего несколько капель, не больше. Костя перевёл дыхание, прежде чем глянуть на шприц в своей руке. Он опасался увидеть пугающую черноту, однако кровь брата выглядела вполне обычной. Густой и довольно тёмной, как у всех.

После этого он уже не медлил. Быстро выскользнув из дома, Костя поспешил в гараж. Выведя свой мотоцикл, он понёсся в ночь, почти ощущая, как шприц в кармане обжигает его тело даже сквозь ткань куртки.

Антошка ждала его на улице, возле своего дома — небольшого одноэтажного строения с аккуратным двором и ухоженным садом. Она сразу же начала с хороших новостей:

— Дедушка нашёл все необходимые камни для капкана. Он, как всегда, ворчит и не пускает меня посмотреть, но я уверена, что всё получится. Единственное, что осталось…

— Я знаю. Вот.

Костя протянул ей шприц. Девушка секунду помедлила, словно боялась прикоснуться к пластиковой трубочке, наполненной кровью человека, который всегда внушал ей опасение и страх.

— Ты молодец. — Антошка попыталась улыбнуться, но всё портила безграничная тревога, застывшая в её глазах. — Богдан не заметил? Ты уверен, что тебе будет безопасно вернуться домой?

— Уверен. Он спал, когда я взял кровь, так что всё нормально.

Костя не стал добавлять, что ему в любом случае бесполезно скрываться и прятаться от брата, который может отыскать его за считанные секунды после того, как закончится действие отвара.

— Я поеду, Тонь. Твой дедушка не говорил, когда будет готов капкан?

— Сказал — как только, так сразу. Ты же знаешь деда.

Антошка всё же улыбнулась и, шагнув вперёд, обняла его так же тепло и порывисто, как и в пещере.

— Всё будет хорошо, правда?

— Конечно.

Костя прижал её к себе и тут же отпустил, испытывая неловкость, которой не было утром. Возможно, потому, что сейчас рядом не было деда и Светланы, и девушка смотрела на него с ласковым и немного печальным ожиданием. Он понимал, что им придётся поговорить, принять как факт, что уже ничего не будет так, как раньше, но не мог сделать этого прямо сейчас. Время ещё не пришло.