Однако историк признает, что филологическое направление стоит особняком и малопродуктивно, «т. к. всякое злоупотребление филологией в истории не дает хороших результатов».
Результатом влияния естественных наук на историю стало выделение в самостоятельные отрасли знаний антропологии и этнографии, оформление историко-географического направления в русской историографии. Представителями этого направления были С. В. Ешевский, А. П.Щапов, Н. П. Барсов. Главное внимание Козловский уделил Н. П. Барсову и его труду «Очерки русской исторической географии». Он писал: «Часто бывает, что одно сочинение делает человека знаменитым навсегда. Русская историческая география домонгольского периода существует только у него (Барсова. – Авт.)»[47].
Историко-археологическое направление тоже развивалось в тесной связи с естественными науками, давшими сведения о пластах земли и химических процессах в предметах, которые были под землей. Среди представителей этого направления И. П. Козловский выделяет А. С. Уварова, которого называет отцом русской археологии, Н. И. Костомарова, И. И. Срезневского, И. Е. Забелина, особо останавливаясь на деятельности последнего[48].
Наряду с естественными науками большое влияние на развитие историографии оказали экономические науки в лице Адама Смита, обратившего внимание на важность экономических отношений в жизни человека, Сен-Симона, сделавшего вывод о том, что в основе всех отношений лежат производственные отношения, и К. Маркса, выявившего всю полноту факторов, влияющих на производственные отношения. Однако Козловский полагал, что учение Маркса отличалось большим догматизмом, что далеко не все явления можно свести к производственным отношениям[49]. В частности, стремление людей к размножению трудно объяснить экономическими интересами. В России представителями экономического материализма Козловский считал М. И. Туган-Барановского, В. О. Ключевского, П. Н. Милюкова, Н. А. Рожкова. Обращает он внимание и на книгу тогда еще молодого историка М. Н. Покровского: «В последнее время выходит популярная история Покровского, вся написанная с экономической точки зрения. Кому придется держать в руках эту историю, тот увидит, к каким искажениям может привести одностороннее освещение исторического факта. До каких курьезов могут дойти сторонники экономического материализма, говорит тот факт, что один из них вздумал объяснить возникновение Реформации протестом мясников против большого количества католических постов»[50].
Определенное влияние на историческую науку оказывает и психология. И. П. Козловский приводит слова И. Тэна о том, что истинным предметом истории является душа человеческая. Но психологическое направление не получило распространения в России. Исключением является творчество В. О. Ключевского, который дал блестящие психологические картины из жизни русского народа[51].
К эклектическому направлению историк относит труды Н. Г. Устрялова, К. Н. Бестужева-Рюмина, А. Г. Брикнера, Д. И. Иловайского и своего учителя В. С. Иконникова: «Иконников занимает первое место в эклектическом направлении. Его труд – драгоценнейшая книга для всякого, занимающегося русской историей… Для чтения эта книга непригодна, там так нагромождены факты, что читатель сразу бросит ее, но для справок она незаменима»[52].
Таким образом, курс лекций по методологии истории и новейшим направлениям в историографии дает наиболее полное представление о разных аспектах научной позиции И. П. Козловского, о его точке зрения по теоретическим, методологическим и конкретно-историческим вопросам, следовательно, является для нас важным историографическим источником. В основе построения курса лекций лежал принцип историзма, в свете которого историк рассматривал каждое явление в культурно-историческом контексте, исходя из его исторической обусловленности и соответствия своей эпохе.
Первая мировая война положила конец размеренной жизни ученого, но произошло это не сразу. Осенью 1914 г. фронт с Германией стабилизировался в 35 верстах от Варшавы. В университете начались занятия. 1914/1915 учебный год прошел в обычном режиме. В марте 1915 г. Иван Павлович принимал участие в юбилейном заседании Московского археологического общества, а в мае был делегирован Варшавским университетом на съезд профессоров русской истории и истории права в Москве по вопросу о чествовании Николая II за заслуги, оказанные им науке русской истории. На съезде было принято решение поднести Николаю II благодарственный адрес и ходатайствовать об учреждении периодических съездов профессоров русской истории и русского права под названием Николаевских. Козловский в числе прочих делегатов подписал адрес, но на царской аудиенции не присутствовал по болезни[53]. Жизнь шла своим чередом. Старший сын Сергей был уже студентом. Дочери Мария, Лариса и Александра учились в гимназии. Но вести с фронта становились все более тревожными, а 23 июля 1915 г. Варшава была оставлена русской армией. Профессорско-преподавательский состав и студенты в это время были на летних вакациях. Срочно был поставлен вопрос об эвакуации университета, который был решен в пользу Ростова-на-Дону.
7 августа 1915 г. по приглашению Ростовского-на-Дону городского управления члены правления университета – ректор С. И. Вехов, проректор Л. П. Щелкановцев, и. о. деканов В. В. Курилов, Д. Л. Давыдов, В. В. Есипов и В. А. Погорелов – отправились в Ростов для непосредственного осмотра предлагаемых городом помещений. 10 августа после осмотра помещений было принято постановление чрезвычайного собрания Ростовской городской думы о размещении университета в Ростове-на-Дону[54]. На заседании совета университета 12 августа 1915 г. ректор Вехов отчитался о поездке в Ростов. Из поездки он вынес благоприятное впечатление о городе и его жителях: «В Ростове 200.000 жителей, в соседней Нахичевани – 50.000. Жителей Ростова: русских 83 % (33 % из них казаки), армян 6 %, греков 3 %, евреев 7 %, татар 1 %. В городе канализация, водопровод, электрическое освещение, трамвай. 16 средних учебных заведений, 8 мужских и 8 женских гимназий, городская публичная библиотека. Все это вполне может обеспечить университет слушателями, а студентам это обеспечит заработок уроками. Городская комиссия обещала приискать квартиры профессорам и студентам, а также студенческую столовую»[55]. Ректор также отметил общее сочувствие жителей Ростова и энтузиазм молодежи при известии о перенесении университета в Ростов: «При появлении профессоров Варшавского университета в Ростовском городском саду им было оказано редкое академическое приветствие. Симфонический оркестр исполнил университетский гимн, и вся многочисленная присутствовавшая публика встала со своих мест и обнажила головы. А при отъезде профессоров из Ростова курсистки собрались в громадном количестве на вокзале и приветствовали профессоров пением университетского гимна и единодушными криками “до свидания”»[56].
На заседании совета университета 18 августа 1915 г. было принято решение командировать в качестве представителей от факультета по надзору за приспособлением помещений в Ростове, предназначенных для занятий, А. М. Евлахова и И. П. Козловского[57].
В местной газете Ростова-на-Дону «Приазовский край» И. П. Козловский знакомил читателей с историко-филологическим факультетом. Козловский подчеркивает тот факт, что историко-филологический факультет со времен его основания и до 1905 г. был малолюден. Позже факультет был закрыт на два года. После повторного открытия число студентов резко возросло. Все больше возрастал интерес к словесности и истории литературы в целом. У факультета, как и многих других, были свои преимущества и особенности. Широко было поставлено изучение славянской филологии, литературы и истории древности. Единственно слабым являлось преподавание философии из-за того, что не хватало преподавательского состава. И один профессор вынужден был читать курс и философии, и педагогики.
