В группе по-прежнему царит скрытое напряжение, которое ощущается скорее нутром, чем разумом. Никто ни с кем не разговаривает, лишь Юдоль порой рассказывает мне, где находимся, как называется эта дорога и почему, мать твою, я такой кривожопый. Но меня, по крайней мере, больше не избивают до полусмерти, хотя ежедневную порцию тумаков получаю.

…Я сижу на поваленном стволе дерева возле костра и смотрю за тем, как Верзила подбрасывает в него щепки. Языки пламени красиво танцуют, лижут ветки, сухо пощелкивая. По левую сторону от меня на траве лежит Болтун. Юдоль и Капитан сидят напротив. Все молчат после ужина — несоленой овсяной каши с жестким, как резина, валяным мясом.

Впервые за то время, что я в группе, привал устроили у тракта, в негустом подлеске. Солнце клонится к закату, тени удлиняются, становятся гуще. Небо багровеет. Через час появятся первые колкие точки звезд, выплывет полная луна и посеребрит лес.

— Скоро будем у цели, Полудурок, — сказала Юдоль.

Я кивнул.

— Сколько еще?

— День, может, два. Не больше. Нас встретит Привратник и отведет к чудищу.

— Вы же возьмете меня с собой?

— Ты уже с нами, — ответила Юдоль.

— Я не к тому. Вы позволите мне сражаться?

— А зачем ты, Полудурок, еще нам нужен?

Этот короткий странный диалог тоже элемент каждодневной рутины. Но мне нравится выпытывать крупицы знаний у Юдоль. Хотя она и старается сказать как можно меньше. Из группы нас слушает лишь Капитан — седовласый жилистый старик с пронзительно голубыми глазами.

Верзила погружен в мысли, подпирает огромным кулаком голову и смотрит под ноги. Болтун делает вид, что спит.

— Привратник — человек? — спрашиваю я.

Юдоль улыбнулась.

— А кем ему еще быть? Он даже нормальный в отличие от нас. Большую часть жизни провел на северных границах, а там всегда спокойнее. Однако и у него скоро поедет крыша.

— Почему?

— Узнаешь…

Опять молчание. Подул приятный легкий ветерок.

— Чем дальше мы от деревни, в которой вы меня нашли, тем… тем спокойнее становится. В чем причина?

Она не ответила.

Капитан резко встал, повернулся к тракту и сказал:

— Мы тебя видим. Хватит там стоять.

Я непонимающе уставился на широкую пыльную дорогу. Воздух на ней задрожал, сгустился. Стоило моргнуть, как увидел высокую девушку. На ней черный плотный плащ, закрывающий полностью ноги, на голове красуется золотой обруч, переливающийся драгоценными камнями.

— Нам можно доверять, — сказал Капитан. Голос его сиплый, усталый. — Мы из "Красных мечей".

После этих слов незнакомка коснулась обруча, глаза вспыхнули алым огнем, погасли. Девушка облегченно выдохнула, распахнула плащ. Оказалось, она прячет мальчика лет шести-семи. Красивая кроха: пухлые щечки, правильные черты лица, вьющиеся черные волосы. Впервые за все время пребывания в игре я увидел нечто прекрасное.

— Садитесь к нам, — предложил Капитан.

Незнакомка, взяв малыша за руку, подошла к нам, каждому поклонилась, села рядом со мной. Глядя на всех исподлобья, ребенок прижался к матери.

— Тише, Гор, тише… — Голос у девушки чистый, звонкий. — Можно расслабиться.

— Вы есть хотите? — спросил Капитан.

— Нет, мы неголодны.

— Уверены? У нас полным полно припасов.

Помотав головой, незнакомка улыбнулась. Её улыбка говорит о том, что она уличила Капитана во вранье.

— Мы уже три дня в пути, давно не мылись, поэтому простите за запах.

Юдоль фыркнула:

— Ты из города!

Капитан положил ладонь ей на плечо, покачал головой.

— Да, из Натшефта, — сказала незнакомка, сажая ребенка на колени. — Я и мой сын возвращаемся к мужу.

— По опасной дороге идете, — заметил Капитан, наливая в жестяные кружки кипяток из чайника. — Сейчас особенно небезопасно.

— У меня есть плащ-невидимка, с ним нас ни один гуль не заметит.

— Опрометчиво так думать.

— Выбора все равно нет. Я должна добраться до мужа.

Юдоль посмотрела на меня.

Ничего не понимаю…

— Как вас зовут? — спросил я.

Капитан бросил на меня уничижающий взгляд. Незнакомка же просто пожала плечами, спросила:

— Вы про никнеймы или про настоящие имена?

— Не слушайте его, — заявила Юдоль. — Полудурок не знает правил приличия…

— Всё нормально. Я назову наши никнеймы. Я — Алисия, а мой сын — Гор, — она посмотрела на меня, улыбаясь. — А вас как?

Я попытался ответить, но перебила Юдоль:

— Он Полудурок. Это его имя.

Алисия вскинула бровки в искреннем удивлении. Я насупился, уставился под ноги, сгорая от стыда. Но не могу идти против группы, иначе Юдоль потом открутит голову.

— Странно, что вас муж отправил одну без охраны, — сказал Капитан, протягивая девушке кружку с горячим разбавленным чаем. — Это не наше дело, но мы бы могли помочь.

— Благодарю, но не надо. Мы гораздо быстрее доберемся самостоятельно. К тому же мы с сыном скованы по времени — можем передвигаться лишь ночью, плащ действует эффективнее после заката солнца.

— И все же я не понимаю вашего мужа…

Алисия подула на чай, отхлебнула, удовлетворенно кивнула и протянула сыну.

— Вы ведь знаете на самом деле… — Её лицо сделалось печальным, голос дрогнул.

Слова повисли в бескрайней тишине, нарушаемой треском костра. Капитан сконфузился, пожал плечам, руки потянулись к фляге, прикрепленной к поясу. Я еще ни разу не видел, чтобы он так сильно проявил чувства. Обычно его лицо напоминает застывшую маску: губы сжаты, взгляд огромных задумчивых глаз устремлен куда-то вдаль. Но сейчас передо мной сидит человек, а не машина для убийства.

— Да, мой муж дегро, — сказала Алисия, положив кружку на землю. — После войны он вернулся… другим. Знаете, так странно видеть его… Как бы это и мой муж, но и не… он. Простите, я несу какой-то бред. — Она погладила сына по волосам. — У меня сейчас два ребенка — большой и маленький. И за обоим нужен уход.

— Армия про него не забывает, — заметил Капитан.

— Ага, так и жду того момента, когда в наш дом придет Актер и заберет его… И неизвестно, каким он вернется. Насколько станет еще всё хуже!

— А в реале вы вместе? — без единой эмоции спросила Юдоль.

— Да.

— Тогда незачем и беспокоиться.

Алисия замотала головой, сказала:

— Вы не понимаете!

Вот он мой момент! Пользуйся! Спроси её! Чувствуя, как вспотели ладони, я посмотрел на костер.

— А что значит "дегро"? Ну, то есть… Я понимаю, что это игроки, проходящие кампанию соло, но все равно картинка не складывается.

Брови Алисии удивленно поползли вверх.

— Так они вам еще не сказали? Вы премиум?

— Да.

В разговор вмешалась Юдоль:

— Полудурок, каждая смерть делает тебя немного глупее. Заметнее всего интеллект проседает у тех, кто пытается играть соло, так как они чаще погибают. Но от "Пути дегро" никто не застрахован.

— А в реале как? — спросил я.

— Всё в порядке в реале, — ответила Юдоль, сверля взглядом. — Искусственный интеллект лечит уничтоженные нервы, восстанавливает память. Но вот в игре ты останешься слюнявым идиотом.

— И людям это нравится?

Впервые за мое появление в отряде в разговор вмешался Капитан:

— Не всем, но есть отдельные мазохисты. В основном за отыгрыш придурком платят большие деньги, ты не будешь ни в чем нуждаться. К тому же создают специальные боевые отряды, в которых состоят только дегро.

— Но зачем? — не унимаюсь я. — Их используют как пушечное мясо?

Алисия заплакала, я понял, что обидел её.

— Простите…

Она замотала головой, как бы говоря: всё в порядке. И сильнее прижала сына к себе.

— Мы с мужем не можем вернуться в реал, — разоткровенничалась она. — Из-за сына. Он вирт. То есть…

— Ненастоящий, — закончила за нее Юдоль. На лице читается злость. — Рожденный в игре.

— Да… Я в западне. Здесь невозможно жить из-за болезни мужа, а в реале — потому что нет моего мальчика.