Я нервно поерзал в кресле.

Массивная дверь кабинета справа от меня распахнулась, и внутрь вошли стражник в кольчужном доспехе с побитым парнем. Мне стоило огромных усилий узнать в закованном в кандалы узнике Ханшвана. На его скуле чернеет большой кровоподтек. Еще один красуется на нижней челюсти прямо над шеей. Каждое движение парня сопровождается звоном цепей.

— Прошу любить и жаловать, — иронично заметил Кайн. — Вы должны быть знакомы.

— За что меня посадили в тюрьму? — возмутился Ханшван.

Стражник шлепнул кулаком в латной рукавице по его спине, удар вышел не сильный, но достаточно мощный. Бедняга упал, словно куль с мукой.

— Дальше мы сами, Ног, — сказал Кайн, отправляя охранника.

Прежде, чем дверь закрылась, я разглядел в коридоре сидящего на полу карлика.

Кривясь от боли, Ханшван прошипел:

— Я буду жаловаться!

— Не сомневаюсь. Итак, что у нас тут есть. Атака на низкоуровневых игроков, препятствие прохождению кампании, использование читов, вмешательство в действия администрации… Неплохой списочек. — Нахмурившись, Кайн хрустнул пальцами. Видно, что ему доставляет огромное удовольствие следить за страданиями заключенного. — И всё было бы ничего, если бы вы не повлияли на работу премиум аккаунта. За это последует наказание.

Ханшван издал булькающий звук и распростерся на полу, пачкая кровью ковер.

— Я не знал… И не хотел!

— У меня есть запись, подтверждающая все ваши правонарушения, — сказал Кайн и посмотрел на меня. — Вы его узнали?

Я кивнул.

— Подтверждаете вмешательство в вашу игру?

Снова кивок.

— Тогда наказание вступает в силу сейчас же.

С этими словами Кайн легко поднялся, подошел к парню, лицо бедняги побледнело.

И по делом тебе, ублюдок, подумал я со злым удовлетворением.

— Не надо! — закричал Ханшван. — У меня есть деньги! Клан не простит вам! Вы еще горько пожалеете! Люди начнут уходить из игры! Как только я окажусь в реале, последуют…

Он не смолкает, несет околесицу. Кайн тяжело вздохнул, повел плечами. И в миг преобразился. Его левая рука вытянулась, пальцы удлинились, а ногти скривились, превратились в черные когти.

Мое сердце предательски ухнуло, я вжался в кресло, вцепился в ручки.

Утробно урча, Кайн коснулся изменившейся рукой затылка Ханшвана. Тот так сильно закричал, что у меня заложило уши. Из его глаз, носа и рта вырвались ослепительные лучи света. Тело затряслось, будто через него пропустили разряд в миллион вольт. За несколько мгновений оно ссохлось.

— Вот так… — прорычал Кайн и отпустил беднягу.

Как только мумия шлепнулась на пол, она превратилась в серую пыль.

Кончики когтей модератора заполыхали зеленым пламенем.

— Достаньте саблю.

— Что? — неуверенно переспросил я.

— Достаньте саблю!

Трясущимися пальцами нащупал рукоять меча, потянул вверх. Зловещий звон покидаемого ножны лезвия заглушил тяжелое дыхание модератора.

— Положите на стол, пожалуйста.

Я послушался. Обливаясь потом, Кайн опустил когтистую лапу на клинок. Зеленые змейки заплясали в воздухе. При виде них мои внутренности сжались. Захотелось вскочить и убежать как можно подальше. Их неестественный свет манит, в нем ощущается черная энергия.

Наконец, зеленое пламя с тихим хлопком впиталось в лезвие, оставив после себя запах каленого металла.

Перед глазами засияли золотом слова:

Ваш урон повысился с 1 до 11!

— С годами легче не становится, — пробормотал Кайн.

Его рука приняла прежний вид, когти исчезли. Хотя от меня не ускользнуло, что на тыльной стороне ладони появился синяк в форме черепа.

— Что вы с ним сделали? — спросил я.

— Назначил наказание. С сегодняшнего дня класс Ханшвана переопределен. Теперь год он будет играть за меч.

Я разглядываю саблю, пытаясь увидеть в ней изменения. Всё то же лезвие в пять ладоней длиной, крайне острое, утолщенное на конце. Рукоять обтянута кожей, на ощупь шероховатая, дабы вспотевшие пальцы не соскальзывали…

— Наверное, вы не обрадуетесь такому спутнику, — сказал Кайн. — Впрочем, можете всегда заткнуть его. Смотрите… — Он склонился надо мной. В ноздри ударил запах персиковых духов. — Проведите кончиком указательного пальца по всей длине лезвия и тогда активируется сознание Ханшвана…

"Ублюдки! — раздался испуганный крик в моей голове. — Твари! Я вас всех убью! Убью! Вы будете долго мучиться! У меня много друзей!"

— Пожалуйста, пусть он умолкнет! — взмолился я.

— Простите, — сказал Кайн и снова скользнул пальцем по клинку. — Игроки всегда поначалу злятся после превращения. Это пройдет. Ведь помимо вас его никто не будет слышать. Вам легче?

— Да, намного.

Я перевел дыхание. Сейчас бы теплую ванну да пожрать чего-нибудь.

Модератор доковылял до своего кресла, со стоном плюхнулся.

— Считайте, вам крупно повезло, — сказал он. — Обычно зачарованные мечи игроки получают на старших уровнях. Но ввиду статуса вашего аккаунта и неблагоприятных действий этого дурака Ханшвана администрация пошла на уступки.

— А что насчет выхода из игры?

Кайн махнул рукой.

— Да-да, я помню. Как уже сказал, через два дня мы проверим договор. А пока…

Я напрягся.

— Что "пока"?

— Развлекайтесь, — он устало улыбнулся. — Выполните задание. Или подождите решения в таверне. Она, кстати, здесь неподалеку. Шут отведет.

— У меня нет денег.

Сочувственно поцокав языком, модератор отодвинул верхний ящик стола и достал небольшой мешочек.

— На два дня хватит, — заверил он. — Ввиду особых обстоятельств, так сказать.

Внутри таверна запущена так же, как и снаружи. Деревянный пол то тут, то там бугрится, в некоторых местах можно разглядеть небольшие дыры, словно их прогрызли крысы. Потолок подпирают грубые мраморные колонны. Остается только гадать, как их умудрились затащить в таверну. На стенах едва можно рассмотреть масляные рисунки, ныне грязные и затертые.

По левую сторону от невысокой стойки хозяина, на которой даже отсюда виднеются масляные пятна, остатки еды и лужи какой-то бурды, стоит покосившаяся лестница. Её ступени засыпаны мусором.

Потолок тонет в туче дыма. В лицо бьют мощные запахи жареного мяса с луком и ароматы местного пота.

Несмотря на разруху, таверна забита подзавязку. Гремят человечески голоса, сопровождаемые звоном посуды и пьяными воплями. За широкими столами, расставленными вдоль стен, отдыхают и одновременно проворачивают темные делишки игроки. Большая часть местного контингента ничего из себя не представляет — такие же голодранцы, как и я. Однако мой взгляд зацепился за странную парочку, восседающую за столиком у самой лестницы, — мужеподобную девушку и мускулистого гиганта. Оба неплохо одеты, на поясах демонстративно висят ножи.

— Ну, вот, милсдарь, мы и пришли, — заявил карлик, поправляя колпак с бубенчиками. — Пора нам расстаться. Я свою работу выполнил…

— Постой-ка, — сказал я. — Ты уверен, что нет местечка получше?

— Да я ж вам говорил, милсдарь. Это не деревня — дыра! И таверна здесь всего одна. Только местные любят называть её корчмой, так что следите за языком!

— Но…

Не успел договорить, как Шут ловко распахнул дверь и шмыгнул на улицу. Прекрасно! Просто отлично! Я почувствовал себя под прицелом десятков глаз. Игроки хоть и делают вид, что спорят, режутся в карты, рассказывают друг другу скабрезные истории, но я-то вижу бросаемые хищные взоры в мою сторону.

На негнущихся ногах направился к стойке. Коренастый толстобрюхий хозяин не внушает доверия. Он напоминает быка: тяжелый, широкоплечий, с короткой шеей и большой головой.

— Чё надо?

Моя рука так и потянулась к рукояти сабли. Не покидает ощущение, что сейчас ко мне кто-нибудь подскочит и вгонит нож в спину. Нервное напряжение не ослабевает, наоборот — чем дольше нахожусь в таверне — в корчме! — тем больше оно усиливается.