Грубый толчок в плечо заставил девушку немного отстраниться. Терпеть это дерьмо Стинг больше не собирался. Становилось мучительно больно от одного взгляда на Роуга: его искажённое томительной наслаждением лицо и то приятное дополнение, что дарила ему девушка своим умелым ротиком, вот-вот готово было выплеснуться наружу. Движения стали чаще; он буквально чувствовал, как с каждой последующей фрикцией увеличивается его член, но Люси, хитрая сучка, почувствовав скорый финиш, вовремя спохватилась и плотно обхватила губами головку. Стинг едва не захныкал от досады — ему не дали кончить! Раздражение едкой кислотой подскочило к горлу: он не для того затеял всё это, чтобы в итоге его ещё и в обламывали!
Действовать пришлось стремительно, пока никто из присутствующих не успел выразить своё несогласие. Блондин резко отстранился, схватил под руку и оттащил в сторону Роуга, — сил на это едва хватило. Скользнул при этом взглядом по его лицу — нездорово взбудораженному, с огромным мутным глазом. Прошло уже достаточно времени, чтобы дурь начала действовать в полную мощь, с плохо скрываемым удовлетворением отметил про себя и, склонившись низко-низко, прохрипел тому в самые губы:
— Вам давно пора поменяться местами, не считаешь?
Роуг без лишних вопросов подхватил Люси на руки, будто та весила не больше пушинки. Устроился полусидя в кресле на её месте, поудобнее усаживая девушку сверху, и жадно припал к распухшим пунцовым губам. Целовал так отчаянно, будто это было то последнее, что он сможет сделать в своей жизни, и сейчас жалел лишь о том, что немногим ранее не захотел тратить время на то, чтобы раздеться как полагает. А Люси всё льнула к нему, будто кошка, и так хотелось впитать через кожу хотя бы частичку той ласки, что она дарила ему сейчас. Собрать воедино и навсегда похоронить под сердцем, чтобы хоть что-то согревало холодными вечерами — так долго, сколько времени ему ещё отведено на этом свете.
Трепещущий язык Люси, её объятые жаром губы вытесняли из головы не только мысли, а, казалось, саму способность думать. Было так хорошо, что становилось физически дурно. Девушка нависла над ним, чиркая возбуждёнными сосками покрытый испариной пресс, заглянула в самую душу и как-то по-недоброму усмехнулась. Поймала его блуждающие по её телу руки и переместила их к талии, безмолвно приказывая ухватиться посильнее. Опустила ладонь вниз, обхватила трущийся между их животами член и медленно направила в себя, прикусив губу от усердия.
Роуг охнул, с замиранием сердца наблюдая, как Люси осторожно опускается всё ниже, заполняет себя им миллиметр за миллиметром. Её гладкая молочная кожа со стекающей в ложбинке грудей капелькой пота так и манила облизать её языком. В горле вдруг резко пересохло; жажда мучила его уже давно, но теперь стала практически невыносимой, хоть рот и был полон слюной. Пальцы напряглись против воли и сжались сильнее; девушка зашипела, инстинктивно попыталась отстраниться, но уткнулась спиной в грудь Стинга. Бегло оглянулась, одарив его рассеянной улыбкой, и откинула голову ему на плечо, издавая протяжный стон. Его правая рука по-хозяйски сминала её грудь, в то время как вторую он приставил ко рту девушки, проталкивая пальцы внутрь. Она сразу обхватила их губами, начиная тщательно вылизывать и посасывать шероховатую кожу, даже глаза от усердия прикрыла. Держать равновесие в такой позиции и продолжать двигаться стало легче, и она немного ускорилась.
— Молодец, хорошая девочка, — прохрипел ей на ухо Стинг, убирая падающую ей на лицо прядь волос, и вынул пальцы с глубоким хлюпающим звуком. Слегка отстранился, толкая блондинку в спину, и она нависла над Чени, почти вжимаясь в него грудью. Мокрая ладонь скользнула к промежности, начав мягко массировать её — это было лишним, ведь она и без того текла так, что смазка доходила до середины бедра. Роуг слегка дёрнулся, почувствовав отнюдь не случайные прикосновения к своему члену. — А сейчас потерпи, может быть немного больно.
Пульсирующая головка с нажимом упёрлась во вход во влагалище и с огромным усилием протиснулась внутрь. Люси сдавленно охнула, сжимаясь ещё больше: ощущения при этом были такие, будто в неё засунули раскалённый металлический стержень. Стинг видел, как неестественно напряглись и задрожали её плечи, будто к телу прислонили оголённые провода. Эта горячая теснота и член Роуга — Господи, он чувствовал его — завлекали его всё дальше, и он, до синеющих пальцев впившись в бёдра девушки, буквально насадил её на себя до упора.
Стинг сам бы не смог ответить, как ему удалось не кончить прямо в этот момент. Его словно выбросило в другое измерение, где не существовало ничего, кроме концентрируемых в нём сейчас ощущений. Блондин вышел из тугого лона наполовину и снова толкнулся вперёд, пытаясь настроиться на неторопливый ритм. Так он мог лучшего всего чувствовать Роуга, и ничто не мешало сосредоточиться на ощущении его горячей трущейся об него плоти, выпуклости каждой вены, которые он чувствовал как собственные. Словно сквозь толстый слой ваты послышалось, как Люси уже не кричала — хрипела, лицом уткнувшись Роугу в плечо. Её смертельно-бледные окостеневшие пальцы до кровавых подтёков вцепились в плечи брюнета, а линия позвоночника была неподвижной и прямой, как стрела. Было слишком хорошо, чтобы обращать внимание на подобные мелочи и тем более останавливаться. Стинг хотел получить всё и сделал лишь первый шаг на пути к своей победе. И если для этого следовало переступить через эту жалкую потаскуху, он бы сделал это, не колеблясь ни секунды.
Когда у Роуга начал закатываться глаз, а движения стали более ленивыми и медленными, Стинг понял: пора. Тряпичной куклой оттолкнул Люси в сторону и, перевалившись через неё, вжался губами в рот мужчины, проталкивая язык сквозь не сомкнутый ряд зубов. Осторожничать уже не было смысла: Роуг находился явно не в том состоянии, чтобы у него возникло желание перечить.
Стинг кончил, кажется, в тот самый момент, когда горячий расслабленный язык Роуга сплёлся с его. Сдавленно застонала Люси, до этого никак не напоминавшая о своём присутствии, и мышцы её влагалища рефлекторно сжались, плотнее обхватывая два увеличившихся, изливающихся в неё члена. Дёрнулась было и безжизненно рухнула вниз, затихая так резко, будто была подстреленной насмерть птичкой.
С ней определённо творилось что-то не то. Стинг не сразу разглядел белёсую пузырящуюся пену в уголках рта и едва хотел к ней прикоснуться, как её вновь исшило в судорогах. Былая праздность схлынула так же быстро, будто их с головы до ног окатили из ведра ледяной водой. Роуг искривился так, будто на себе испытывал всё то, что сейчас творилось с девчонкой; оттолкнул Стинга с такой лёгкостью, будто тот был назойливым щенком, и уложил девушку к себе на руки, прижимая пугающе холодное тело к груди.
— Люси! Люси, ты слышишь меня, очнись! — кричал он ей в лицо и тряс за плечи, но она не слышала. Девушка не пришла в себя и после пары крепких пощёчин.
— Неужели переборщил с дозой… — промямлил Эвклиф себе под нос, но находящийся от него на расстоянии вытянутой руки Роуг отлично всё слышал.
— Что ты сказал? Повтори, — прошептал Чени и злобно сверкнул единственным глазом, но для Стинга этот разгневанный голос звучал так оглушительно, что едва не лопались перепонки.
— Порция хорошего мета ещё никогда не была лишней, — растерянно пролепетал блондин, будто оправдываясь, но его уже не слушали. Он и сам не слышал собственного голоса.
— Так и будешь стоять или, может, всё же поможешь? — огрызнулся Роуг и повернул голову девушки набок. Приподнял пальцем веко, пытаясь увидеть зрачок: закатившийся назад, он не реагировал на свет. Пульс, неровный и слабый, едва прощупывался сквозь липкую от пота кожу.
Стинг стоял в двух шагах от них и молчал. Чтобы скрыть объявшую руки дрожь, принялся застёгивать брюки — да что угодно, лишь бы не смотреть на этих двоих. Даже дышать стало трудно: воздух прогнившей болотной водой заливался в лёгкие, облепляя их тиной. Всё не должно было закончиться так. Он был так близок, он обязан был дойти до конца, но эта белобрысая дура как всегда всё испортила! Она разрушила на его веку всё, к чему притронулась. И да, он совсем не хотел ей помогать. Единственным его желанием было, чтобы Люси раз и навсегда исчезла и наконец-то перестала отравлять своим существованием его жизнь.
