— Ты ведь понимаешь, времени ждать у нас нет, — вставил и свои пять копеек Эвклиф, резко обернувшись к другу и едва не сбив при этом локтем стоящую на подоконнике вазу.

— Не волнуйся. Уже через трое суток и духу вашего в Магнолии не останется. — Во взгляде, которым его одарили в ответ, было столько снисходительности, что Стинг едва не задохнулся в ней. — Я всё отлично понимаю и постараюсь закончить с вашими проблемами как можно быстрее.

«В первую очередь ради себя», — едва не брякнул он в конце, но вовремя прикусил язык. Эти игры с судьбой успели уже порядком надоесть ему, он больше не мог и не хотел испытывать собственное терпение на прочность. Стоило ему в очередной раз дать самому себе обещание, что он разорвёт последние связи с Люси, как эта чертовка словно в насмешку вновь появлялась, заглядывала прямо в душу своими невообразимыми глазами и кружила, кружила рядом, подбираясь с каждым разом всё ближе. Она словно затягивала узел вокруг его шеи — и оба понимали, что это не может продолжаться бесконечно, что однажды всё закончится и итог будет весьма и весьма плачевен. Эти последние, не иначе как мучительные три дня должны были стать живым воплощением его мёртвой мечты — адом наяву. Он готов был сбежать из собственного дома, лишь бы не давать измождённому мозгу то, чего он боялся и жаждал одновременно.

Роуг слегка наклонился вперёд, массируя пальцами переносицу, и поймал себя на том, что непроизвольно хмурится. Ему не стоило думать об этом так много, кроме приступов головной боли это ничем не сулило. Тряхнув головой, мужчина подошёл к столу и, не снимая трубки, нажал на кнопку телефона внутренней связи. Спустя минуту в дверь тихо постучали и внутрь проскользнула низкорослая опрятная горничная. Даже сидящая ближе всех к ней Люси не смогла разглядеть её лица — в таком низком поклоне склонилась служанка.

— Комнаты для наших гостей уже готовы. С вашего позволения, я провожу их.

Люси подскочила, словно ужаленная, и так и застыла с открытым ртом, переводя взгляд то на Роуга, то на прислугу. Подобный расклад стал для неё полной неожиданностью. Она сама не могла с точностью ответить, с чем именно была связана подобная реакция, быть может, дал о себе знать пережитый стресс, однако одно девушка знала точно: проводить ночь одна в чужом, незнакомом ей месте, она точно не хотела.

— В-вам не стоило так обременять себя. Мы со Стингом вполне могли бы расположиться и в одной комнате, в-ведь правда?

Ей самой становилось неловко и страшно от собственных слов. Своим поведением сейчас она напоминала маленькую капризную девочку, которой приснился кошмар и которая теперь категорично отказывалась ложиться спать без родителей. Оставалось только надеяться, чтобы остальные присутствующие не разглядели в её желании действительно нечто большее, нежели обыкновенный каприз.

«А что, если они обо всём догадаются?»

— Нет. — Прозвучавший голос разрезал затаившуюся тишину неожиданно резким, почти грубым тоном. Люси обернулась на звук и невольно отшатнулась назад от взгляда, которым её окинул Роуг, будто это могло помочь ей спрятаться от него. Сейчас перед ней был действительно совершенно чужой, пугающий исходящим от него холодом человек. — Данный приказ был отдан лично мной, и он не подлежит обсуждению. Желаю всем доброй ночи.

Хозяин дома улыбнулся одной из тех пугающих не читаемых улыбок, которые Люси уже приходилось видеть раньше, и неторопливой тяжёлой поступью покинул комнату.

***

Стинг вихрем влетел в отведённую ему комнату и, на ходу захлопнув дверь, плюхнулся на застланную кровать. Под тяжестью тела натужно заскрипели, прогибаясь, пружины, а сам он глубоко провалился в мягкую, хорошо взбитую постель, пахнущую кондиционером для белья. После душа он чувствовал себя словно заново рождённым на свет — неописуемое чувство приподнятости. Он был очень благодарен Роугу за то, что тот поселил его в отдельную комнату: сейчас как никогда ранее хотелось отдохнуть от пережитых потрясений и хорошенько всё обмозговать, а с этой мелкой назойливой сучкой о подобном он мечтать не смел. А подумать действительно было о чём: хотя бы о том, кому он мог осточертеть настолько, что его чуть не отправили на тот свет — или как минимум сделали очень серьёзную на это заявку. Список недоброжелателей можно было продолжать, казалось, бесконечно: начиная спецслужбами, которые плотно сели на хвост ещё его отцу, и заканчивая Макаровым и другими крупными воротилами их бизнеса. Для подобных акул одолженные суммы были по сути смехотворными, они едва ли стали серьёзно трястись из-за них, если не являлись глубоко принципиальными — для них было легче сразу раздавить такую незначительную мошку, коей являлся Стинг. Куда больше следовало опасаться их приспешников, готовых пойти на любой риск, дабы выслужиться перед руководством и выбить очередное повышение.

Ещё и придурок Роуг… он не должен был смотреть на эту чёртову дуру таким полным обожания взглядом, будто та была пределом его мечтаний. Становилось тошно от одной только мысли о том, чем же всё-таки увенчалась поездка Люси в семейное поместье Чени. Судя по тому, что привёз её личный водитель Роуга, а уже через пять минут после звонка он и сам объявился к месту пожара (и когда они только успели обменяться номерами?), то ничего хорошего ждать не приходилось. Узнать всё у неё лично возможности не было: едва они встретились, как их чуть не затаскали по куче инстанций, но и тут на выручку вовремя подоспел Роуг. При любом невзначай брошенном вопросе Люси лишь странно округляла глаза и с какой-то непонятной ему печалью в голосе отвечала, что сейчас не время и место для подобных разговоров. А потом они оказались здесь. Ну что же, значит, придётся подождать ещё немного.

На дом ему по большей части было плевать — там не было ничего из того, чем он действительно мог дорожить. В какой-то мере это даже принесло ему облегчение: это была необходимая, символичная жертва, без которой он не смог бы шагнуть в новую жизнь. Словно в пламени вместе с этим зданием могли обратиться в прах и все те унижения, которые ему пришлось пережить в его стенах.

Стинг перевернулся на другой бок и потянулся было, чтобы развязать пояс халата, но в последний момент вдруг передумал и так и остался лежать одетым, разглядывая истончающуюся под потолком тьму. Время близилось к рассвету, а у него, бодрствующего уже почти сутки, до сих пор не было сна ни в одном глазу. Если фортуна не повернётся к нему задницей и всё сложится именно так, как он рассчитал, скоро у него будет предостаточно времени для отдыха. Оставались нерешёнными лишь пару вопросов, и основным из них был, что делать с Люси. В его планы никогда не входило брать с собой эту потаскушку. Изначально он рассчитывал оставить её на попечение Макарова, но тут как всегда не вовремя объявился рыцарь в сияющих доспехах Чени. Теперь девчонку следовало забирать с собой при любом раскладе — ведь Роуг помогал ей, едва знакомой соплячке, а не старому другу, с которым полжизни провёл бок о бок. Был ещё вариант, но его Стинг даже не рассматривал всерьёз. Он не собирался так легко дарить счастье тем, кто того не заслуживал. Роуг мог сколько угодно бить себя кулаком в грудь, но если бы выпала такая возможность, он бы ни за что не отпустил Люси. Стинг просто отказывался понимать, зачем люди идут на подобные жалкие поступки, облекаемые в личину святости и благородства. Он ни за что бы не дал пропасть впустую предоставленному ему шансу.

А если судьба отказывается делать тебе подобные подарки, всегда ведь можно попробовать обмануть её и порадовать себя любимого собственными силами, правда?

***

Роуг очнулся от тихого осторожного стука в дверь. Он нехотя разомкнул слипшиеся веки и к собственному удивлению обнаружил, что уснул прям за письменным столом, уронив голову на возвышающуюся перед ним кипу бумаг. Мужчина с ленцой потёр онемевшую щёку, ещё не до конца осознавая, как могло получиться так, что усталость свалила его в столь неподходящем месте, и принялся расправлять помявшиеся документы. Находящийся в полудрёме мозг уже успел позабыть о причине своего пробуждения, однако в дверь вновь постучали, на этот раз более настойчиво, видимо, услышав доносящийся из комнаты шум.