Бетховен заполнил всю деревню, так же, как тогда, в первый приезд к нам Вернера. Минлебай Атнагулов, разумеется, помнил эту музыку. Он вообще был чуток к музыке. Итак, казнь свершалась под Лунную сонату. Палач подходил к очередной жертве, сабля возносилась и падала вниз, затем падал с рассечённой головой пленник. Мне показалось, что всё это происходит как-то плавно, замедленно, словно в воде. И причиной тому была музыка, которая обволакивала собой каждое движение.

Сделав половину работы, палач остановился и отёр пот со лба. В это время кто-то из жертв что-то ему сказал. Я плохо расслышал, что именно было сказано, но, как мне показалось, это был вопрос «Зачем?». Палач подошёл к пленнику. Это был тот самый мужчина, похожий на доктора Фауста.

– Зачем? – переспросил Минлебай Атнагулов. На его лице плясали огненные блики. Он посмотрел пленнику прямо в глаза. Но тот его не боялся. Поскольку уже не было ничего, чем его могли бы запугать.

Несколько мгновений они смотрели друг на друга. Затем спектакль был продолжен.

– Зачем, спрашиваете вы? – Минлебай Атнагулов прохаживался по сцене взад-вперёд, держа в руке испачканную кровью саблю.

Вернер по-прежнему играл Лунную сонату. Луна уже взошла в небе и светила в полную силу.

– Я вам отвечу, – продолжал Минлебай Атнагулов, прохаживаясь, словно в лучах театральных софитов. – Один наш деревенский дед говорил: «У Всевышнего свои планы насчёт каждого из нас». А я скажу так. Человеческая душа похожа на рояль. В ней есть белые клавиши и есть чёрные клавиши. И тот, в чьей это власти, открывает крышку и извлекает из нас музыку, которая им задумана. И это может быть Бетховен или, напротив, какой-нибудь паршивый собачий вальс.

– Сейчас, – Минлебай Атнагулов вдохновенно пошёл в моём направлении, к самому краю сцены, – я ощущаю величественную музыку бытия!

Он стоял прямо надо мной.

– Посмотрите! Какая потрясающе красивая луна! – он показал саблей на луну. Капельки крови упали мне на щеку. Сабля была прямо надо мной. Бетховен заполнял всё пространство вплоть до последних уголков.

Затем Минлебай Атнагулов вернулся к своим жертвам и продолжил свой жуткий спектакль. На сей раз его сабля трудилась без остановки.

– Жизнь – это всего лишь фон к чему-то гораздо более реальному, – сказал пленник, похожий на доктора Фауста, когда подошла его очередь.

Вернувшись к Фатиме, я обнаружил её дрожащей и словно пребывающей в беспамятстве. Разумеется, она всё видела, хотя и находилась значительно дальше меня от места событий. Я взял её за руку и потащил прочь. Дорогу я не выбирал, поскольку сам был далеко не в ясном уме. В такие моменты лучше не доверять рассудку, а довериться собственным ногам и собственному телу, которое само знает, что надо делать. Через некоторое время мы оказались возле нашей речки. Я подошёл к воде и смыл чужую кровь со своего лица. Потом я пытался привести в себя Фатиму. Но мои судорожные действия не дали никакого результата. Она, по-видимому, находилась в состоянии шока.

И тогда я совершил то, чего сам не ожидал и никогда бы не совершил при других обстоятельствах. Я овладел ею. Это была ночь, когда мне дано было узнать вкус смерти и вкус женщины. Мой поступок может выглядеть безнравственным, однако в своё оправдание я позволю себе немного порассуждать. Совсем недавно один мой коллега, который значительно моложе меня (не забывайте, что я уже давно хожу по равнине, которая зовётся старостью, и уже совсем недалеко то мгновение, когда земля оборвётся под моими ногами), поделился со мной одним наблюдением. Он поведал мне, как провёл вечер с женщиной. «Когда мы разделись, – рассказывает он, – женщина попросила подождать и ушла принять душ. В комнате был ещё и телевизор. Там шёл какой-то фильм, а потом начались новости. Главный сюжет был о том, как в лагерь палестинских беженцев попала бомба. Камера подробно скользила по изувеченным телам взрослых и детей. Страшная картина, мрачные плоды вездесущей человеческой ненависти. Однако, как ни странно, моё желание не пошло на убыль. Почему? – задал я себе вопрос. Как могут сойтись две столь несовместимые стихии? Затем скрипнула дверь ванной комнаты, женщина вышла ко мне, и мы занялись любовью. Но этот вопрос не покидал меня, присутствуя где-то на втором плане моего сознания. А потом я нашёл ответ. Дело в том, что, видя, как на этой земле кого-то убивают, ты, сам того не ведая, желаешь породить ему замену. В тебе живёт закон сохранения человеческого рода».

Наверно, в ту ночь моё подсознание руководствовалось тем же, хотя, разумеется, я не мог бы этого тогда объяснить. Кроме того (продолжу свои рассуждения, хотя кому-то они покажутся циничными), я хочу вспомнить о своих диких, необузданных предках, которые шли войной против своих таких же диких соседей. Они налетали неожиданно, словно степной ветер. Горизонт в несколько секунд чернел, тучи всадников неслись оттуда во весь опор, заполняя топотом всё пространство, и сердце того, кто это наблюдал, ёкало от страха. Всадники влетали в селение и делали своё страшное дело. Быть может, в отместку, а быть может, и нет, ведь по бесхитростным убеждениям того сурового времени разбогатеть можно было только ограбив соседей. Итак, они грабили, волоча за собой всякий хлам, какой подвернётся под руку. И делали ещё кое-что. Они убивали мужчин. И насиловали женщин. Здесь действовал всё тот же закон воспроизведения человеческого рода, и мои дикие предки бессознательно считали своей обязанностью зачать новую жизнь, взамен загубленной.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.