Фирдус был совсем растерян. Кто таков этот дядя? Чего он хочет?

«Дядя» как будто читал его мысли, пояснил.

– Мы ищем кадры для особо важной для страны работы.

Тут в голове Фирдуса словно щёлкнуло: «особо важный вопрос», «особо опасные преступники»… Такие словосочетания были на слуху. Да и эта таинственность, задёрнутые шторы… Сразу вспомнились слухи, что среди студентов есть стукачи, которые доносят куда надо обо всех неосторожно высказанных словах против коммунистической партии и советского государства. Некоторые шёпотом предупреждали Фирдуса, что надо держать язык за зубами, о политике особо не распространяться, даже с близкими друзьями не откровенничать. Кто знает, что у них на уме, чужая душа – потёмки… Часто предают именно те, кому ты больше всех доверяешь.

Фирдус был не дурак, быстро смекнул, на какой крючок его собираются цеплять. Хорошо зная, с каким презрением и страхом относятся все к стукачам, им овладело непреодолимое желание скорее убраться оттуда подобру-поздорову.

Дяденька же, сидящий напротив, будто видел его насквозь, всё понимал, но никак не осуждал, наоборот, становился ещё более приятным, даже ласковым. Смотрел на собеседника, как на неразумного, неопытного мальца. И всем видом показывал, что желает только добра. Он стал расспрашивать о том, не тяжело ли учиться, какие науки даются легко, какие трудно, из какого он района, как там родители. Ответы слушал с великим вниманием, хотя, можно догадаться, обо всём он уже был хорошо осведомлён.

– Да, тяжело пришлось старшему поколению. Война, восстановление разрушенного хозяйства – всё легло на их плечи, – печально вздохнул он. – Отец твой успел воевать?

Знал ведь наверняка, что отец парня Максут оставил на поле боя левую ногу. Но всё же расспросы эти, искреннее, казалось, сочувствие не могли не смягчить сердце Фирдуса. Постепенно разговор перешёл на общие темы, на то, что в мире неспокойно, войны вспыхивают то там, то тут. Что опасность грозит и нашей родине, что империалисты всё откровеннее точат зубы на Советский Союз. Враг силён, хитёр. Окружил нас военными базами с запада и с юга. В такой ситуации крайне необходимо знать о его планах и намерениях. И очень важно сохранить и ещё более укрепить единство народа. Каждый честный гражданин обязан сделать всё возможное для предотвращения ядерной войны, а в случае её возникновения быть готовым к бою, чтоб в кратчайшие сроки разбить врага. Да, мы живём в мирное время, но продолжается тайная война. И есть люди, которые на переднем крае. Это наши разведчики и контрразведчики. Успешно работающий один разведчик иногда стоит целой армии.

Как и все мальчишки, Фирдус прочитал много книг про разведчиков, поражался их самоотверженности, восхищался их прозорливостью, стойкостью, хитростью. Кому не захочется быть таким?

Токтогулов ясно читал мысли, видел чувства, волнами окатывающие Фирдуса. Он ловко настроил беседу в тон этим волнам.

В настоящее время, когда идёт «холодная война», когда существует опасность превращения этой войны империалистами в «горячую», значение разведки всё больше увеличивается. Нам крайне необходимо привлекать в неё надёжную, самоотверженную, умеющую зорко наблюдать и тонко анализировать, хорошо владеющую собой, сильную духом молодёжь.

…И вот теперь, через тридцать с лишним лет, состоявшийся в той полутёмной комнате разговор вспомнился со всеми подробностями, нюансами, с противоречивыми чувствами, терзавшими душу. Правду говорил Токтогулов. И поныне Фирдус готов поднять обе руки за его слова. И не только он один, большинство думало так же. И молодёжь была готова за защиту Отечества, за сохранение мира во всём мире отдать все силы, а если понадобится – и саму жизнь. Кто скажет, что это было не так?

Токтогулов как бы вскочил на вздыбившуюся в душе юноши высокую волну и понёсся дальше. Чтоб предотвратить войну, мало знать планы коварных врагов, которые угрожают нам из-за рубежей. Они прилагают неимоверные усилия, чтоб развалить нас изнутри. Для расшатывания идеалов, уверенности в будущем, морали, самого духа советского народа тратятся громаднейшие деньги.

– Ты знаешь, что написал прежний глава американской разведки Аллен Даллес?

Фирдус мало интересовался большой политикой. Что толку забивать голову тем, на что влиять никак не можешь? Про самого страшного заморского врага Даллеса слышал, конечно, краем уха, но что он там написал, не интересовался. Оказывается, этот подлец придумал самые грязные методы развала Советского Союза. «Главная наша цель – разрушение морали советских людей. Для этого нам необходимо посылать им такие кинофильмы, завалить их книжные магазины такими произведениями, увлечь их молодёжь такими песенками, чтоб подрастающее поколение научилось думать только о наслаждениях, чтоб отвыкло от забот о родителях и родине, чтоб поклонялось лишь жёлтому дьяволу – золоту и деньгам. Если нам удастся таким образом лишить советский народ нравственности, СССР развалится сам, не надо будет и атомной бомбы». Так писал этот Иуда.

– Понял теперь, какой тип оружия выбрал международный империализм, чтоб уничтожить нас? Идёт нападение на наши души! Если будем в неведении о том, о чём думает молодёжь, к чему стремится, в чём видит смысл жизни, мы проиграем. Нам необходимо знать, чем дышит народ. Это делается не для того, чтоб усложнить кому-то жизнь или причинить зло. Давно прошли времена большого террора, Ежова, Берии, кончилась сталинская эпоха. Но не одно государство не может существовать без постоянной заботы о своём внутреннем здоровье, оно должно быть осведомлённым о духе и чаяниях народа.

Что можно было возразить против этого? Короче говоря, к концу этого долгого разговора глаза Фирдуса посветлели, плечи развернулись, спина выпрямилась.

При всём том, конечно же, где-то в глубине души что-то щемило, тревожило. Казалось, что в рассуждениях дяденьки Саета есть какая-то кривда, что тут не всё чисто. Но осознание того, что есть возможность в чём-то отличаться от других, владеть недоступной простым смертным тайной, погасило это слабое чувство.

Да и о чём тут тревожиться? Во дворе не тридцать седьмой год, и даже не сорок третий. Никого не сажают просто так, огульно обвинив в контрреволюционном заговоре. А разведка и контрразведка были, есть и будут в каждой стране. И ниточка, связывающая с ней, очень может пригодиться в будущем! Хотя Токтогулов и не говорил об этом прямо, но намекнул же. Значит, дальнейшее всецело зависит от Фирдуса самого, от его умения хранить тайну, аккуратности и тонкого чутья.

Вышел он из полутёмной комнаты на улицу совсем другим человеком, внутренне окрепшим, как-будто окрылённым.

Время от времени они стали тайно встречаться. Позже выяснилось, что за служение родине полагается вознаграждение. Небольшое, но для четвёртого сына-студента одноногого калеки совсем не лишнее.

Кто посмеет бросить в него камень? Родина призвала, и он пошёл.

Аллах свидетель: ни на кого он не клеветал. Всё, что писал тайком в углу или сидя за столом напротив Токтогулова, было истинной правдой: в горячих спорах невольно вырвавшиеся слова осуждения власти, анекдоты о престарелых вождях, со смешком рассказанные за кружкой пива или в курилке, байки о сытой и красивой жизни за бугром… Что и говорить, грешен человек, завистлив и зубоскалить горазд.

Вот, например, анекдот, рассказанный Тауфиком, когда курили в углу коридора в общежитии. Он привёз его из турпохода. Собрались жениться три молодых парня: француз, американец, русский. Невесте француза восемнадцать, американца – сорок, русского – семьдесят. Спрашивают у них: «Почему ты выбрал именно её?» Француз отвечает: «Она молода, красива, весела. Люблю, жить без неё не могу». Американец говорит: «Она богатая вдова, покойный муж оставил ей миллионы. Буду жить не тужить, всю жизнь как сыр в масле кататься». «Ну а ты почему?..» – удивляются выбору русского. «Она видела родного Ильича!» – говорит он с гордостью.

Очень смешно. Но и горько. Надо себе представить рожу этого замороченного коммунистической пропагандой тупицы. А ведь она, эта пропаганда, отупляет весь народ.