Куда ни кинь взгляд, кругом одни поля – овраги избороздили их. Вдали виднеются синеватые вершины Даунских гор. На склоне холма качают вершинами два огромных ряда деревьев, посаженных в виде буквы V в часть королевы Виктории. Пламптон Грин: вокзал неподалеку от игрушечных домиков, белый деревянный мост над железной дорогой; с него видна панорама ипподрома, пустующего с мая по август. С ветром доносится аромат свежескошенной травы. Узкая дорожка, плавно изгибаясь, ведет вдоль шеренги домов из красного кирпича. Все дома стоят ровно, в окружении садов, а лужайки перед ними словно пострижены сегодня утром. Две церкви, четыре пивные, украшенные цветами, словно деревенские трактиры; бакалейная лавка соседствует с миниатюрным почтовым отделением. Необычайная тишина – местные гиды говорят, что путешественника, остановившегося в Пламптоне, что в Восточном Суссексе, охватывает иногда чувство одиночества. Население деревни составляет менее полутора тысяч жителей, основная задача их, судя по всему, – «естественное и инстинктивное сопротивление» любой форме географической экспансии. Маленькая закрытая община стоит за сохранение своей тихой гавани.
В 1951 году Розалинда и ее супруг Брюс Шэнд купили «Лэйнз», внушительного вида дом, расположенный несколько в стороне от деревни и укрытый от любопытных взоров зелеными зарослями. До переезда сюда молодые люди жили в местечке неподалеку от Вестдина, а за пять лет супружеской жизни успели произвести на свет троих детей: в июле 1947 года, когда родилась Камилла, ее сестре Аннабел было два года, а братишке Марку – чуть больше года. Брюс – дальний потомок клана шотландских торговцев; среди них в прошлом были известные исторические личности, прославившиеся среди своих современников. У истоков богатства семьи стоял его прадед Хьюг Мортон Шэнд; он сколотил состояние в Индии, а затем, в пятидесятых годах XIX века, приобрел ряд прекрасных домов на Эдвардс-Плейс в самом центре шикарного лондонского квартала Кенсингтон и обеспечил тем самым безбедное будущее своему потомству. Его старший сын Александр Фолкнер Шэнд, адвокат по образованию, прославился пристрастием к виноделию, которое очень скоро оказалось более доходным, чем его таланты законника. В конце восьмидесятых годов он приобретает также некоторую славу в приличном обществе как член «Общества Фабиана». Этот кружок интеллектуалов основан Беатрис и Сиднеем Веббами с целью приобщения британской экономической и политической элиты к социалистическому учению. Александр женился на молодой красавице с фиолетовыми глазами, носившей ласковое имя Констанс Ллойд, которая вскоре предпочла ему писателя Оскара Уайльда. Потерпев неудачу в любви, он с расстройства взял в жены некую Августу Марию Коатс, которая хотя и не принесла ему счастья, но родила сына Филиппа.
Окончив колледж в Итоне, известное учебное заведение для наследников самых древних и благородных семейств королевства, а затем Королевский колледж Кембриджского университета, Филипп оставил свой след в истории как один из наиболее замечательных и плодовитых авторов, когда-либо писавших о современной архитектуре. Был другом Уолтера Гропиуса и Ле Корбюзье. Унаследовав от отца гедонистскую жилку, быстро стал общепризнанным экспертом в области гастрономии и вин и написал многочисленные произведения на эти темы. Личность противоречивая – его называли расистом и антисемитом, – эксцентричный и вечно куда-то стремившийся, сменивший четырех жен, Филипп утерял связь с родителями, и они лишили его наследства. Его первая жена, Эдит Маргерит Хэррингтон, 22 января 1917 года родила ему сына, которого назвали Брюсом. После их развода в 1920 году она снова выходит замуж и переезжает жить в Америку, покинув сына. Спустя три года и Филипп Шэнд уезжает из Англии – во Францию, страну тонких вин, вкусной пищи и красивых женщин. С сыном они встретились снова только в 1935 году.
Воспитанный дедом и бабкой, Брюс вначале послан в колледж Рэгби (как он потом признался, глубоко ему ненавистный), а затем поступил в Королевскую военную академию в Сэндхерсте. В 1937 году в звании младшего лейтенанта направлен для прохождения службы в 12-м Его Величества уланском полку. Имел приятную внешность и безупречные манеры, очарование и достоинство и довольно быстро обзавелся многочисленными приятелями из очень элитарной группы повес, которым обязаны своей репутацией ночи в квартале Сент-Джеймс. Его происхождение могло показаться скромным в сравнении с высокородными аристократами – его друзьями по забавам, но это никого не заботило. Чтобы иметь средства на такой образ жизни – время проводилось в модных ресторанах и барах, – Брюсу, если верить слухам, приходилось иногда взывать к щедрости приятелей. За подвиги, совершенные во время Второй мировой войны, Брюс удостоился двух военных крестов; в 1942 году ему присвоено звание майора. Но в том же году он был ранен и попал в немецкий лагерь для военнопленных в Шпангенбурге. По возвращении из плена друзья приветствовали его как героя, но он не встретил должного уважения среди родных. Когда в январе 1946 года он женился на Розалинде Кубитт, никто из близких не удосужился принять участие в свадебной церемонии, проходившей в церкви Святого Павла, в квартале Найтсбридж.
Когда Милла появилась на свет, Брюс уже уволился из армии и был слишком увлечен своей новой профессией, представителя на студии учебных фильмов, чтобы найти время внести имя младенца в книгу записей гражданского состояния. Пришлось этот вопрос решать Розалинде, после того как она выписалась из родильного дома. Поскольку г-на Шэнда родители покинули, когда он был ребенком, то он постарался сделать все, чтобы его первенец с самого рождения жил в счастливой, процветающей семье. «Если я и кажусь сильной женщиной, то всецело обязана именно этому, – призналась позднее Камилла одной из своих подруг. – Я росла в атмосфере любви и полной безопасности. Никогда не сомневалась, что близкие всегда будут рядом в трудный момент жизни…Начало моей жизни было лучшим, о каком можно только мечтать»[17]. В скором времени между отцом и дочерью установились самые доверительные отношения – редко когда такие бывают. Брюс и Камилла были похожи, понимали друг друга; это осталось и впредь. В 1952 году девочку отправили в Дамбреллс, старый пансион в маленьком городке по соседству с Дичлингом, всего в пяти километрах от дома. Основанная в 1880 году тремя сестрами, мисс Мэри, мисс Эдит и мисс Мэй, расположенная на бывшей ферме школа ценилась в те времена как «заведение для обучения светских женщин». «Нас там учили страдать, – вспоминала потом одна из учениц – Молча».
«Первые десять лет день начинался в половине седьмого с холодного душа, – рассказывает житель деревни по имени Джон Стэннинг в своих мемуарах. – Лишь немногим счастливицам выпадало такое счастье, как горшок с горячей водой, который приносила служанка. Ни одна из комнат не отапливалась. В семь часов тридцать минут звонок оповещал о начале двадцатиминутного сеанса занятий физическими упражнениями. Затем все шли на молитву. На завтрак обитательницы пансиона могли выбирать – молоко с хлебом или овсяную кашу. Яичницу с беконом подавали к столу только по пятницам и субботам»[18]. После смерти последней из сестер Дамбреллс сразу по окончании Второй мировой войны одна из преподавательниц, мисс Хелен Ноулес, поклялась продолжить их дело – воспитывать молодое поколение королевства в уважении правил строгости и воздержанности, свойственных Викторианской эпохе.
Скользкий, неровный каменный пол; на стенах местами выросли вьющиеся растения, скрывающие часть фасада; навязчивый запах вареной пищи. У входа набитое соломой чучело огромной летучей мыши, распластавшей крылья над камином. В этом заведении, где время, казалось, остановилось полвека назад, Камилле пришлось смириться с условиями жизни другой эпохи. Очень скоро она проявила удивительную способность переносить холод. На занятиях в классе научилась растапливать в чернильницах лед, в который превращались за ночь чернила, равно как и терпеть телесные наказания, следовавшие за малейшее отклонение от правил поведения. Требования дисциплины, одни и те же для всех, должны соблюдаться всеми ученицами независимо от возраста. К самым маленьким тоже применяли указку. «Камилле иногда доставалось потому, – пишет одна из ее подружек той поры, – что из нее прямо-таки бил фонтан слов. С ее энергией ей трудно было оставаться спокойной даже несколько минут» (Грэхем Кэролайн).
