— Я сказал Робу, что тебе не терпится полететь на следующей неделе. Он сказал, что все в порядке, только сообщи ему, в какой день хочешь, чтобы подготовили самолет, — сказал Джон.

Я повернулась к ним.

— Полет? — спросила я недоуменно.

Стид сплел наши пальцы.

— Да, у меня есть лицензия пилота.

Стид летает на самолете? Я знала, что у его отца есть лицензия пилота, и что он держал на зарплате пилота, Роба Доновона.

Но Стид — пилот? Даже не знаю, почему это меня удивило. Он еще в старших классах упоминал, что хочет получить лицензию

— Заодно проверьте дальнее пастбище, — дал наставление Джон Стиду.

— Да, конечно.

— Ты знал, что Стид управляет самолетом? — спросила я Триппа.

Он усмехнулся и кивнул.

— Пакстон, дорогая, как дела в школе? — спросил Джон, отвлекая меня от Триппа.

Я подняла руку и показала большой палец. Мои нервы все еще напряжены от того, как близко мы были, чтобы быть пойманными.

— Все хорошо!

— Хлоя сообщила нам вчера вечером, что хочет стать учителем, как ты.

Я глупо улыбнулась.

— Она говорит мне об этом все время. Я обожаю ее.

Джон подарил мне любящую улыбку.

— Она обожает тебя, как и все мы, — он взглянул на Стида и подмигнул. — Ну ладно, мы просто остановились, чтобы рассказать о самолете, и когда у тебя будет время, мне нужны цифры последнего квартала. Хорошего дня, — он наклонился, обнял и поцеловал меня в щеку. Отступил назад, посмотрел на нас. — Ведите себя хорошо, слышите?

Мое лицо вспыхнуло. Трипп потряс руку Стида, смеясь.

— Да, еще…— он наклонился ближе, чтобы Джон не мог услышать, хотя тот и так уже вернулся к грузовику и, однозначно, не услышал бы. — И у вас обоих на лице написано: ПИЗДЕЦ! Я догадываюсь, что мы почти успели на вечеринку.

— Пошел ты, Трипп, — проговорил Стид, игриво толкая его в грудь.

Идя задом наперед, Трипп поднял руки в оборонительной манере.

— Эй, я за то, чтобы наслаждаться жизнью каждый момент! — он громко рассмеялся и запрыгнул в грузовик.

Когда они развернулись и поехали назад, я опустила руки на колени и глубоко вздохнула.

— Это было близко. Слишком близко. Слава Богу, что твой отец не приехал раньше.

Стид со смешком потащил меня к пассажирской стороне грузовика. Я открыла дверь и вскочила внутрь.

— Он точно понял, чем мы занимались.

Мое сердце упало, а живот сжался.

— Ты думаешь?

— Да, черт возьми. Он не глуп. Кроме того, Трипп был прав. У тебя «пиздец-взгляд» на лице.

Я закрыла лицо руками и застонала.

— Божеее. Просто замечательно. Я больше никогда не смогу снова взглянуть ему в лицо!

Пока мы ехали ко мне, Пакстон смотрела в окно и время от времени вздыхала.

— Пакс, перестань волноваться. Я уверен, что мои родители знают, что мы спим вместе. И я проверял — нам двадцать восемь лет.

Ее голова откинулась на подголовник.

— Да понятно! Я не хочу, что бы твои родители думали, что я шлюха.

Я молча припарковался у дома, заглушил мотор и повернулся к ней.

— Почему, черт возьми, они должны так подумать?

Она посмотрела на меня как на дурачка.

— Стид, у нас был секс на открытом воздухе. На виду всего мира.

Я подмигнул и ответил:

— И это, черт возьми, было жарко. Признай.

Пакстон закусила нижнюю губу.

— Признаю, что было жарко. Ооочень горячо.

Я улыбнулся, и она расслабилась. Черт, я любил эту женщину.

— Поспешим, мы отстаем от графика.

Пакстон усмехнулась.

— Я не знала, что у нас график. Включена ли наша небольшая остановка в план?

— Нет. Наш маленький праздник любви сдвинул нас немного назад, но думаю, мы нагоним время.

Она усмехнулась и выскочила из грузовика, не дожидаясь, когда я открою для нее дверь. Мы встретились перед грузовиком, и я потянул ее за руку, направляя в дом.

— Значит, ты пилот? — спросила она, когда мы вошли через парадную дверь.

— Да. Я думал, что говорил тебе. Я учился в Орегоне. Сначала, это был способ отвлечься от... — мой голос затих, и я остановился.

— От меня? — спросила Пакстон голосом, пронизанным грустью.

Мое сердце дрогнуло, и я потянул ее к себе.

— Да, если честно. Мне жаль, что меня так долго не было.

— Я думаю, мы это установили. Просто я ненавижу... — слабая улыбка скользнула по ее лицу.

Подняв руку, я убрал волосы с ее лица.

— Ты ненавидишь, что?

Ее глаза скользнули вниз. Я пальцем поднял вверх ее подбородок.

— Пакс, пожалуйста, скажи мне.

— Ненавижу, что мы пропустили так много времени. Это было много лет, наполненных грустью и гневом, — она пожала плечами. — Последние месяцы были такими счастливыми, что я не могу не задаться вопросом, какая была бы жизнь, если бы я не...

Мой палец замер на ее губах.

— Не говори этого. То, что с нами происходит сейчас, из-за того, что произошло десять лет назад. Мы прошли долгий путь, но мы это сделали. Главное — мы вместе, ничего и никто никогда не изменит это.

Ее руки обхватили меня за шею.

— Ты прав!

Любовь, которую я испытывал к Пакстон, уже поглотила мое сердце и душу, но я влюблялся в нее все больше с каждым днем.

Взяв за руку, я повел ее в дом и далее на кухню.

— Давай. Мы опаздываем.

Пакстон ухмыльнулась и позволила мне вести ее. Мы вошли в кухню, и я улыбаясь, вытащил большую корзину из холодильника.

— Что это? — спросила Пакстон, подходя ко мне.

— Ужин.

Ее глаза горели, пока она посмотрела то на меня, то на корзину. Я затаил дыхание, ожидая ее реакции.

— У тебя заготовлена корзина для ужина? Мы едем на пикник?

Мне понравилось волнение в ее голосе. Когда мы встречались, Пакстон очень любила пикники. Я, с помощью Вайелин, упаковывающей нам еду, удивлял Пакстон, устраивая пикники в разных местах. Я был уверен, что на одном из тех пикников мы зачали нашего ребенка.

— Идем, — ответил я, подмигнув.

Лицо Пакстон озарилось, как в рождественское утро. Я переполнялся счастьем, просто наблюдая за ее улыбкой.

— Что, сама Вайелин приехала, чтобы упаковать нам еду? — спросила она с усмешкой.

— Не в этот раз. Все это сделала мама. Она была рада помочь, когда я рассказал ей о своих планах.

Она подняла бровь.

— Черт, если бы знала, что твоя мама в курсе, то выкачала бы из нее информацию.

Взяв тяжелую корзину, я вздохнул.

— Все, что тебе нужно было бы сделать, это поморгать своими красивыми глазками, и она бы все выдала. Я думаю, что моя мать счастлива, что мы вместе.

Я взял ее за руку, и мы направились обратно к грузовику.

— Моя мать тоже. Она снова задавала вопросы о том, почему мы расстались.

Тягучее тяжелое чувство всколыхнуло мою грудь.

— Ты когда-нибудь расскажешь своим родителям?

Пакстон помолчала несколько секунд, прежде чем ответила:

— Я думаю, что скажу, когда наступит время.

Остановившись у пассажирской двери, я встретился с ее глазами.

— Тебе не нужно говорить им, если не хочешь.

Пережевывая губу, она кивнула.

— Я чувствую себя виноватой, скрывая это от них. Мне на протяжении многих лет было даже сложно думать об этом, не говоря уже о том, что бы рассказать им. И чем дольше я жду, тем сложнее.

Я погладил ее лицо.

— Пакс, — выдохнул я, слегка поцеловав губы.

Она схватилась за мою футболку как за спасительную соломинку.

— Мое разбитое сердце почти исцелилось, Стид. Но думаю, что там всегда будет немного пустоты. И боль, которая никогда не исчезнет из-за нашей потери.

Мои глаза закрылись, так как моя собственная боль, похоже, была не намного слабее. Взглянув ей в глаза, я кивнул.

— Я знаю. Я чувствую то же самое.

На несколько мгновений мы потерялись в глазах друг друга, прежде чем Пакстон улыбнулась.

— Поехали на пикник. Я голодна.

Я поцеловал ее в носик и открыл дверь. Положив корзину на заднее сиденье, я направился к водительской двери и вскочил на сиденье.