МОЙЕРС: Но разве нельзя относиться к компьютеру исходя из того, что Бог присутствует во всем? Если речь не идет о каком-то особом, избранном откровении, Бог присутствует всюду, включая и компьютер.

КЭМПБЕЛЛ: Воистину так. На экране происходят чудеса. Вы когда-нибудь заглядывали внутрь компьютера?

МОЙЕРС: Нет. И не собираюсь.

КЕМБЕЛЛ: Это невероятно! Целая иерархия ангелов, и все – на платах! И эти маленькие трубочки – это чудеса! С компьютером у меня связано одно открытие относительно мифологии. Вы покупаете определенную компьютерную программу с целым набором знаков, с помощью которых вы достигаете своей цели. Если вы начинаете забавляться со знаками, которые принадлежат другой программе, у вас ничего не получается. То же самое и в мифологии: если вы имеете дело с мифологией, в которой метафорой тайны является отец, у вас должен быть другой набор знаков, чем тот, который вам нужен, если метафорой мудрости и тайны мира является мать. Они оба прекрасные метафоры. Ни то, ни другое не является фактом. Это метафоры. Словно Вселенная была моим отцом. Словно Вселенная была моей матерью. Иисус сказал: «Я есмь путь и истина, и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня». Отец, о котором он сказал, – это библейский Отец. Возможно, прийти к Отцу можно, только идя путем Иисуса. Но, с другой стороны, представьте, что вы идете путем матери. Вы также можете предпочитать пакет программ Kali, гимны в честь богини и тому подобное. Это всего лишь другой способ раскрыть тайну вашей жизни. Нужно понять, что каждая религия – это своего рода пакет программ, имеющий свой собственный набор знаков. Если человек действительно вовлечен в религию и строит на этом свою жизнь, ему лучше оставаться с той программой, которая у него есть. Что же касается такого парня, как я, который любит играть с программами… Что ж, я могу бегать туда-сюда, но, возможно, у меня никогда не будет опыта, сравнимого с опытом святого.

МОЙЕРС: Но разве некоторые великие святые не заимствовали что-то, откуда только могли? Они брали отсюда и оттуда и создавали новые программы.

КЭМПБЕЛЛ: Это называется развитием религии. Вы можете увидеть это в Библии. Поначалу Бог был просто самым могущественным из многих, всего лишь местным богом какого-то племени. А потом, в VI веке, когда евреи оказались в Вавилоне, возникла идея спасителя мира, и библейское божество обрело новое звучание. Сохранять старую традицию можно лишь при одном условии: если обновлять ее в соответствии с возникшими обстоятельствами. Во времена Ветхого Завета мир, простиравшийся на несколько сот миль вокруг центров Ближнего Востока, был похож на маленький трехслойный торт. Никто никогда не слышал не только об ацтеках, но даже о китайцах. Когда изменился мир, должна была трансформироваться и религия.

МОЙЕРС: Но мне кажется, что именно этим мы сейчас и занимаемся.

КЭМПБЕЛЛ: Это на самом деле то, что мы должны были сделать. В моем представлении то, что сегодня происходит в Бейруте, это настоящий ужас. Там представлены три великие восточные религии: иудаизм, христианство и ислам. А поскольку у них существуют три разных имени для одного и того же библейского бога, они никак не могут ужиться. Они погрязли в своей метафоре и не могут понять ее смысла. Они не могут вырваться из заколдованного круга и не позволяют ему открыться. Каждая группа твердит: «Мы избранные, и у нас есть Бог». Посмотрите на Ирландию. Протестанты появилась в Ирландии в XVII веке после того, как страна была завоевана Кромвелем, и католическое большинство не приняло их. Католики и протестанты в Ирландии – это две разные социальные системы, две разные системы ценностей.

МОЙЕРС: И каждой нужен новый миф.

КЭМПБЕЛЛ: Каждой нужен свой собственный миф. По полной программе. Возлюби своего врага. Не судите, да не судимы будете. В буддизме все это есть. В мифе. Все это уже есть.

МОЙЕРС: Вы рассказывали историю об одном аборигене джунглей, который однажды сказал миссионеру: «Ваш бог сидит взаперти в своем доме, будто он стар и немощен. А наш бог в лесу, в полях и на горе. Там, откуда приходит дождь». По-моему, он прав.

КЭМПБЕЛЛ: Да. Эту проблему можно найти и в Книге Царей, и у пророка Самуила. Разные иудейские цари приносили жертвы на вершинах гор. С точки зрения Яхве они поступали неправильно. Особым движением в еврейской общине был культ Яхве, который в результате одержал победу, и ему удалось стать единственным богом древних иудеев. Подобная империалистическая атака внутригрупповой культуры продолжается на Западе. Но она должна открыться навстречу природе. Если это получится, в ее распоряжении окажутся все возможности.

МОЙЕРС: Конечно. Наши современники лишают мир его естественных проявлений, лишают его самой природы. Мне на память приходит легенда о маленьком мальчике, который нашел в лесу птицу, певшую прекрасную песню, и принес ее домой.

КЭМПБЕЛЛ: Он попросил отца покормить птицу, но отец не желал никого кормить, даже крошечную птичку, и убил ее. В легенде говорится, что отец, убив птицу, убил и песню, а потом и самого себя. Он упал замертво.

МОЙЕРС: Разве не то же самое происходит с людьми, уничтожающими естественную среду своего обитания? Свой мир? Разве они не уничтожают природу и все, что с нею связано?

КЭМПБЕЛЛ: Они уничтожают и самих себя. Они убивают песню.

МОЙЕРС: Разве эта легенда о песне – не мифология?

КЭМПБЕЛЛ: Сама мифология есть песня. Песня воображения, которую «заряжает» энергия тела. Однажды магистр дзен-буддизма собрался произнести проповедь перед студентами. Он уже хотел начать ее, когда услышал пение птицы. И сказал: «Проповедь прочитана».

МОЙЕРС: Я уже собирался сказать, что мы создаем новые мифы, но вы сказали, что это не так, что каждый миф, который мы пересказываем сегодня, уходит корнями в наш прошлый опыт.

КЭМПБЕЛЛ: Основные мотивы мифов те же самые, и они всегда были одними и теми же. Если вы хотите найти свою собственную мифологию, то прежде всего должны определить, к какому обществу вы принадлежите. Любая мифология возникает в определенном обществе, в ограниченном пространстве. Потом мифологии сталкиваются, между ними завязываются отношения, они сливаются, и в результате образуется более сложная мифология. Но сегодня нет границ. Сегодня имеет значение единственная мифология – планетарная, которой у нас нет. Ближе всего к ней оказывается буддизм, для которого все живые существа – дети Будды. Единственная проблема заключается в осознании этого. Нечего делать. Задача лишь в том, чтобы понять, что такое братство всех живых существ, и действовать в интересах этого братства.

МОЙЕРС: Братства?

КЭМПБЕЛЛ: Да. В большинстве известных мне мифах понятие «братство» распространяется на обособленную общину. В таких общинах агрессия направлена наружу. Например, одна из десяти заповедей – «не убий». А в следующей главе сказано: «Ступайте в Ханаан и убейте там всех до единого». Это ограниченное поле. Мифы об участии и о любви связаны исключительно с ограниченной группой, а к тем, кто не входит в нее, это не относится. Таков смысл слова «иноверец».

МОЙЕРС: Раз ты одет не так, как я, значит, мы чужие.

КЭМПБЕЛЛ: Да. Что такое миф? Словари определяют миф как «историю про богов». И возникает второй вопрос: что такое бог? Бог – это персонификация мотивирующей силы или системы ценностей, функционирующей в жизни человека и во Вселенной, силы вашего собственного тела и природы. Мифы – это метафоры духовной потенции человека; та же самая сила, которая является и источником нашей жизни, и источником жизни мира. Наряду с этим существуют также мифы и боги, имеющие отношение к определенным обществам. Это так называемые божества-покровители таких обществ. Таким образом, существуют две совершенно разные мифологии. Есть мифология, связывающая тебя с природой и естественным миром, частью которого ты являешься. И есть сугубо социологическая мифология, связывающая тебя с определенным обществом. Ты не просто живой человек, но и член определенной группы. В истории европейской мифологии можно увидеть взаимодействие этих двух систем. Обычно социально ориентированная система присуща кочевникам, перемещающимся с места на место, назначение которой в том, чтобы определить место каждого человека в этой группе. Мифология, ориентированная на природу, – прерогатива земледельцев. В библейской традиции – социально ориентированная мифология. Природа осуждается. В XIX веке ученые рассматривали мифологию и ритуал как попытку контролировать природу. Но это магия, а не мифология и не религия. Религии, ориентированные на природу, не пытаются контролировать ее, а помогают нам жить в согласии с ней. Но если считать природу порождением дьявола, вам не захочется быть в согласии с ней, вы предпочтете контролировать ее (или, во всяком случае, попытаетесь). Отсюда напряжение, страх, вырубленные леса, уничтожение аборигенов.