— Ты никогда не поймешь меня. Ты — чернь этого мира и в то же время его свет и надежда. Ты — скиталец и будешь им, пока не искупишь свой грех.

— Кроули! Проснись, давай же!

Я проснулся оттого, что меня нагло тормошили, и, нехотя открыв глаза, увидел Тому, сидящего у кровати. Появилось желание отрубить ему руки. Но я сдержался и, лениво потянувшись, проговорил:

— Чтоб тебя нашли зэлуны (1) и вскрыли голову. Может быть, обнаружат в твоем мозге дефект, — мой взор, скользнув по скромно обставленной комнатушке, пал на стол, где стояла тарелка с едой, видимо, принесенная кем-то из работников отеля. Ничего особенного, лишь толченая картошка и куриная котлета, но и это уже придало мне сил. — О!

— Кроули! Нам надо выдвигаться. Горожане недовольны твоей выходкой с караменом(2), — беспокойно покосившись в окно, предупредил Тома.

— Что ты от меня хочешь? Я выполнил их просьбу, — я фыркнул, припоминая эту, не самую удачную, охоту. Но, ведь, действительно, с кем не бывает? Подумаешь, несчастный случай на производстве. Ну… или несколько десятков несчастных случаев.

— Разрушив полгорода в придачу.

— Ну, жертвы и разрушения… — задумчиво протянул я и сел за стол, немедленно приступив к трапезе. — Они всегда были и будут.

Особого раскаяния я не чувствовал. Да и с чего бы? Задание выполнено? Да. Монстр убит? Тоже верно. Что им еще нужно? Навряд ли кому-то удалось бы уничтожить молодого и сильного карамена с меньшими разрушениями. Все же город — всего лишь камни. Построят еще раз. От нечисти вреда было бы куда больше. Да и сам по себе монстр с телом быка и множеством паучьих лап уже способен хорошенько напугать.

— Кроули! — послышался рассерженный мужской голос, а затем и настойчивый стук в двери. — Выходите! Это не смешно!

— Черт! — я с сожалением покосился на не успевшую опустеть тарелку, но все же поднялся из-за стола. — Да что вам надо?!

Рассерженно подойдя к двери, я снял замок и распахнул ее, так и не удосужившись сменить пижаму на что-то более подходящее. Спустившись с лестницы и выйдя из здания, я удивленно присвистнул: на темной улице стояло около сотни людей с зажженными факелами, и уж точно нельзя надеяться, что они пришли только поздороваться. Озлобленные лица в первых рядах мягко намекали, что меня ожидает, в лучшем случае, близкое знакомство с вилами.

— Вы разрушили город! — выкрикнул бородатый мужчина, который, видимо, и стучал в двери.

— Почините, — вяло ответил я, сонно зевнув. — Я-то в чем виноват? Работу я выполнил, а вы мне, между прочим, все еще не заплатили.

— Деньги он захотел! — послышался женский голос из толпы. — На вилы его!

Я вздохнул и посмотрел на стадо баранов. Ведь все люди знают, кто я такой. Меня уже лет триста как нельзя убить человеку. Тот день отпечатался у меня в памяти как самый ужасный и в то же время самый прекрасный. Как-никак, день моего перерождения.

— Убьем его! — кто-то из толпы поднял в воздух вилы, и люди поддержали его воодушевленными возгласами.

— Серьезно? Вы думаете, что сможете убить меня?

Их можно понять. Кто-то потерял деньги, кто-то — родных. Но я — эгоист и был таким с рождения. Да и монстр, рожденный из черной энергии леса — карамен — мог уничтожить куда больше. В этом мире не существует таких понятий, как «сделать все правильно». Жертвы будут, никто от этого не застрахован. Но вернемся к жителям.

Они ждали от меня действий. Сжимали факелы от ярости, видя мою беспечность. Нападать, как я понял, не решаются. Ведь понимают — ничего не выйдет.

Я невольно улыбнулся. За свою неестественно долгую жизнь повидал немало людей, но всякий раз поражаюсь, какими же они бывают тупыми. Особенно отличившихся просто невозможно забыть. Да и не особо нужно, ведь они — отличный источник новых баек, которые можно поведать прекрасным дамам, забежавшим на мой огонек.

— Кроули, — подошел ко мне Тома, — заплати им, и мы сможем нормально выйти из города.

— Тома, — я вздохнул и тяжело посмотрел на своего недалекого друга, — если я отдам им деньги, они вечно будут сидеть на моей шее, как это было с одним городом восемьдесят шесть лет назад.

— С кем он разговаривает? — Прокатились озадаченные шепотки.

Тома опустил голову, и на его лице отразилась кислая мина. Его никто не видел, кроме меня и других Скитальцев. Он был духом, приставленным ко мне от Ордена, смотрителем и помощником в нелегких ситуациях. Больше он наблюдал, чем вмешивался. Но за сорок лет мы с ним порядком сдружились и научились понимать друг друга.

Я ободряюще улыбнулся своему другу и спустился со ступенек вниз, к толпе. Встав перед ними, я широко расставил руки, словно приглашая.

— Кто первый попробует меня убить? — широко улыбнувшись, спросил я, подмечая, как лица людей, стоящих ближе остальных ко мне, исказились от страха. — Давайте, ну же!

— Я убью тебя, — из толпы вышел парень, почти что мальчик, в лохмотьях — крестьянин — в руке заточенная палка. На лице его отражалось столь явное отчаянье, что я почти не сомневался: сейчас кинется в бой. — Ты! Из-за тебя моих братьев завалило… Теперь они умрут!

Еще слишком молод. И не понимает — бесполезно… И как он вообще пробрался сквозь разъяренную толпу? Хотя, может, ему помог общий ступор, и парнишка выбрал подходящий момент для того, чтобы протиснуться.

Он закричал, словно ободряя себя, и ринулся вперед, выставив вперед острие кола. Люди испуганно отшатнулись в сторону, даже не попытавшись остановить мальца, решившего взять на свою душу грех первого убийства. Наконец он оказался совсем близко и вонзил кол мне в грудь с неожиданной силой. Треснули ребра, разразились болью проткнутые легкие, на пару мгновений у меня перехватило дыхание, но я лишь выдохнул и чуть скривился. Неприятно.

— Я смог! — радостно выкрикнул парень, победно подняв вверх свой кулак, но, заметив мою спокойную мину, сразу понял, что к чему. — Нет…

Люди, стоявшие с факелами, только вздохнули, смотря на парня с жалостью.

— Ты, — я вытащил окрасившуюся моей кровью палку из груди и выбросил ее в сторону, — не сможешь убить меня. Это невозможно.

Из раны начал выходить черный клубок дыма, восстанавливая кожу, кости и легкое.

— Так, — парень отшатнулся и упал на колени, смотря на меня влажными от слез глазами, — вас не убить?

— Нет, — равнодушно ответил я, раздумывая, как бы не обидеть его лишний раз. — Где завал?

— Что?

— Покажи мне, где завалило твоих родичей, я их вытащу.

— Там!

Парень быстро отбросил едва не начавшуюся истерику, а затем побежал на запад. Я последовал за ним, Тома шел за мной, рассматривая горожан. Город вокруг ничем не отличался от сотен других, расположенных в королевстве Аура. Такие же домики, построенные в готическом стиле, из черного кирпича, самого прочного материала в этих местах. Где-то вдали возвышался и главный собор, но мы шли совсем в другом направлении. Малец привел нас к длинной улице, где стояли дома бедняков, точнее, то, что от них осталось — жалкое зрелище. Карамен был очень сильным. Кто ж знал, что он побежит от меня в город?

— Господин, здесь, — он указал на совершенно развалившийся дом, на груде камней от которого лежала массивная каменная плита. — Вытащите их, умоляю.

Я подошел к обломкам и взялся за плиту одной рукой — она сдвинулась со скрежетом. Я поднял ее над головой. Под плитой находились в погребе трое бедно одетых мальчишек, измазанных в пыли, смотрящих на меня, словно на Сервампа(3).

Парень быстро прибежал к ним и вытащил братьев одного за другим из плена каменного мешка. Я отпустил колонну, лишь когда все они оказались снаружи, и она с грохотом вернулась на свое законное место.

— Мы квиты, — я с улыбкой взъерошил короткие волосы на голове пацана.

— Да, Господин, — парень смотрел на меня с радостной улыбкой, сжимая в объятьях своих братьев.