Наученный горьким опытом, в политике он руководствовался простым правилом: всегда ожидай предательства. В любви, отвергнутый своей первой женщиной, он боялся быть брошенным опять. Им двигала не любовь, а страсть соблазнять. Он втягивал женщин в свою орбиту, превращая их в союзников и помощников на своем политическом пути.

Франусуа Миттеран переходил из одного правительства в другое. Он служил министром по делам колоний, министром внутренних дел, министром юстиции. Он нравился публике. Опрос, проведенный женским журналом, включил его в число десяти самых привлекательных мужчин Франции.

Миттеран создал вокруг себя организацию верных сторонников и друзей. Он заводил связи, привязывая к себе людей, готовых его поддержать. На собственном опыте он понял, как опасно в политике быть одиночкой. Повторял:

– С командой в несколько сот преданных людей мы можем завоевать всю страну!

Он стал главой целого политического клана. Он был звездой в этом кругу, «республиканским монархом». Даже с давними приятелями не переходил на «ты». Секретарь его партии по-дружески предложил:

– Перейдем на «ты», а, Франсуа?

– Как вам будет угодно, господин секретарь, – ледяным тоном ответил Миттеран.

Как только он разбирался в человеке и понимал, что тот не доставит ему неприятности, Миттеран терял к нему интерес. Его интересовали те, кто ему сопротивлялся; их старался перекупить, переубедить, расположить к себе или в крайнем случае убрать со своего пути.

«Миттеран трудно устанавливал отношения с новым человеком, – вспоминали его друзья. – Если вы с ним разговаривали, проходило несколько минут, прежде чем он расслаблялся. Причиной была робость».

Шведская журналистка, которая была его любовницей и спутницей в последние пятнадцать лет жизни, подтверждает:

«Франсуа Миттеран был робким, упрямым и амбициозным. Как и многие робкие люди, он научился это скрывать. Ему только нужно было, чтобы люди вокруг соблюдали определенные правила. Но если кто-то нарушал правила и его робость становилась заметной, он мог растеряться, как ребенок. В глазах мелькал гнев, он должен был немедленно замаскировать то, что на секунду приоткрылось. Но его сильная воля заставляла людей вокруг него соблюдать правила. Все играли те роли, которые были им предназначены».

Миттеран, словно следуя совету Макиавелли, хотел, чтобы его одновременно и любили, и боялись. Но, если бы ему пришлось выбирать, он бы предпочел, чтобы его боялись. Его любовница вспоминала мягкий террор, который он устанавливал на службе, дома, в отношениях с подчиненными, друзьями и родными:

«Все должны были исполнять его волю даже в мелочах. Если он говорил: идем в лес, все обязаны были его сопровождать. Домашний диктатор. Но я задаю себе вопрос, как удалось ему привлечь к себе и увлечь за собой такое множество людей?»

Он владел не только искусством соблазнения. Он позволял своим приближенным, любовницам и друзьям стать частью грандиозного приключения, прикоснуться к власти, погреться в лучах славы.

Миттеран был талантлив, мужественен, романтичен, красноречив. Умелый стратег и покоритель женщин. Но он же мог быть амбициозным, самоуверенным, неприятным, циничным, жестоким, лживым, он любил разделять и властвовать, даже если речь шла о его собственных друзьях.

Окружающие должны были считаться с его привычками, странностями и слабостями. Он бывал малосимпатичным в общении. Миттеран не носил ни часов, ни бумажника. Он словно говорил окружающим: это вы должны думать о времени и о деньгах. В ресторане небрежно говорил приятелю:

– Заплати, потом сочтемся.

«Потом» никогда не наступало.

Ожидая своего часа, Франсуа Миттеран провел в оппозиции двадцать три года. Он сам назвал себя «рекордсменом оппозиции». Его настойчивость была вознаграждена. 10 мая 1981 года он выиграл выборы. 22 мая приступил к исполнению обязанностей. Ему было шестьдесят пять лет.

Искусство французской политической жизни состоит в том, чтобы выдвигать блистательные политические идеи и при этом заботиться о том, чтобы все были накормлены. Миттеран владел этим искусством в совершенстве. После короткого эксперимента с социализмом он решил сохранить только те принципы, которые не вредят экономике.

– Многие молодые люди вступают в жизнь леваками, а с годами переходят в лагерь правых, – говорил Миттеран. – Я проделал обратный путь. Моя совесть чиста. Социализм принадлежит своей эпохе. Реалии третьего тысячелетия будут иные.

Французы гадали: начнется своего рода «розовый террор», большая чистка государственного аппарата? Возьмут ли богачей за горло с помощью национализации и высоких налогов? Потеряет ли чиновничья верхушка свое влияние и привилегии?

Французская номенклатура осталась прежней. Политический мир Франции на протяжении десятилетий находится под властью административного аппарата, представители которого, будь они правыми или левыми, имеют одинаковое образование, почти одинаковые взгляды и проводят одинаковую политику.

Когда левые пришли к власти, некоторые из них захотели ознакомиться со своими личными делами, которые хранятся в главном управлении осведомительной полиции. Они обнаружили в верхнем правом углу регистрационной карточки красные буквы «РМ». Им объяснили, что это означает «революционный марксист». Но таковыми эти чиновники от социалистической партии давно не являлись. Это были следы грехов молодости – участия в студенческих волнениях 1968 года.

Номенклатурные чиновники получали служебные автомашины с «мигалками» и сиренами и смело проезжали на красный свет. Королева Нидерландов Беатрикс, приехав в Париж, с изумлением наблюдала, как мотоциклисты из полицейского эскорта расчищают дорогу ее машине:

– Если бы в Нидерландах монархия вела себя так же, как ваше правительство, она уже давно бы не существовала…

Миттеран был социалистом, но не до такой степени, чтобы вредить собственным интересам. Он не упускал случая назначить на хорошее место старого друга. Он не стал возражать, когда его старшего сына взяли в президентский аппарат, а младшего провели в депутаты от социалистической партии, которую возглавлял сам Миттеран. Отцу трудно возражать, когда окружающие находят так много достоинств в его детях.

Он защищал своих друзей и союзников, даже рискуя своей репутацией. Его верность друзьям стала легендарной. Дружба была самым главным в его жизни. Миттеран не считал, что вся жизнь должна быть отдана работе. И не отказывался ни от каких удовольствий. Женщины, разумеется, были на первом месте. Президентские обязанности нисколько этому не мешали.

Американский писатель Уильям Стайрон, приглашенный на инаугурацию Миттерана, вспоминал:

«Я стоял в небольшой группе, окружавшей президента Миттерана в саду Елисейского дворца. Погода была чудесная. Миттеран курсировал среди своих гостей. Я почувствовал разлитый в атмосфере эротизм. Аромат секса ощущался в воздухе, как сильный одеколон.

Вокруг Миттерана вились юные особы в откровенных платьях. Прощаясь, они многозначительно говорили:

– До встречи, Франсуа.

Знакомый французский журналист шепнул мне:

– Готов биться об заклад, они скоро сюда вернутся».

Елисейский дворец, как и Белый дом, служит одновременно резиденцией и канцелярией главы французского государства. Дорога к дворцу ведет через величественные ворота на узкой оживленной улице Фобур-Сент-Оноре, затем посетитель пересекает посыпанный гравием двор, который еще больше подчеркивает простоту и изящество дворцового фасада.

Собственный кабинет президента невелик, но он отделан гобеленами и обставлен традиционной французской мебелью. Окна выходят в спокойный английский парк, за которым виднеются верхушки обрамляющих Елисейские поля деревьев, – чудное местечко в центре огромного, шумного города.

Он часто советовался с личным астрологом, прежде чем принять важные политические решения. Одна из самых известных телевизионных предсказательниц рассказала, что Миттеран обсуждал с ней планы военной операции против Ирака и дату референдума о судьбе Европейского союза. По ее словам, президент считал астрологию реальным инструментом политики и заказывал астрологические прогнозы Михаила Горбачева, Саддама Хусейна и Маргарет Тэтчер.