А на самом деле он смотрел лишь на Джона.

Майкрофт знал, что Джон также не придаёт особого значения таким вещам, как рыцарское звание, хотя он высоко ценил королеву и страну - особенно эту весьма немолодую королеву, которую он почитал. Нет, Джон был рад исключительно потому, что хотел, чтобы весь мир знал и признавал Шерлока Холмса, его мужа, как выдающегося человека.

Майкрофт был с этим согласен, разумеется, и в этом не было ничего нового. Он всегда считал Шерлока таковым. Возможно, сейчас даже больше, чем когда-либо, наблюдая, как брат демонстрирует такое нежное отношение к другому человеку. Он слегка придерживал Джона под локоть во время общения с королевой, которая была поклонницей блога.

Шерлок Холмс и доктор Уотсон.

//Становление моего брата, действительно.//

Майкрофт не мог припомнить конкретный день, когда он ощутил, что бремя его заботы о Шерлоке (бремя, на которое он никогда не роптал) исчезло с его плеч. Возможно даже, это случилось той первой ночью, во время нелепой встречи на складе. Или, может быть, когда Джон не усомнился в своей вере в Шерлока, даже после великой лжи.

Это мог быть и тот день, когда он наблюдал, как двое таких разных мужчин обменялись кольцами и подарили свои жизни друг другу.

Неважно, когда. Важно только то, что Шерлок теперь в безопасности. И, что наверное даже важнее, он счастлив. Это всё, чего Майкрофт когда-либо хотел.

Комментарий к История 12-я. “М - о Майкрофте (и его более прославленном брате)”

Иллюстрации:

https://s8.hostingkartinok.com/uploads/images/2017/05/48bbaa0fcd63ad912f2a1b0dbc4c3a78.jpg

https://s8.hostingkartinok.com/uploads/images/2017/05/d24b9762a5eb5e6f390876922904ae6f.jpeg

https://s8.hostingkartinok.com/uploads/images/2017/05/aee8f2e08be3f9c75ce2f5d7f83b3bee.jpg

https://s8.hostingkartinok.com/uploads/images/2017/05/32735aeeb91f6f1f29e4dac1b2263ac8.jpg

========== История 13-я. “Н - о Новостях издалека” ==========

Я пришёл домой навсегда.

- Чарльз Лэмб

Каждым понедельничным утром Джон Уотсон говорил себе, что на этой неделе ему действительно нужно что-то сделать. Найти работу. Подыскать другую квартиру, не 221Б, в которой обитает постоянный и неизменный призрак, и которая, несмотря ни на что, являлась единственным местом, где он ощущал себя как дома. Или, вероятно, ему стоит просто взобраться на крышу очень высокого здания (если подумать, то чёрт возьми, Бартс, вероятно, отлично подойдёт) и спрыгнуть. В конце концов, уже имеется прецедент.

А затем, каждую пятницу он осознавал, что прошла ещё одна неделя, а он ничего не сделал. Ничего значимого. Пожалуй, на этой неделе он постригся. Как обычно, быстро прошёлся по Теско. Навестил могилу. Пропылесосил. Отказался садиться в проклятый чёрный лимузин, что иногда тенью преследовал его. Отказался вечером пойти в паб с Лестрейдом, потому что, правда, какой в этом смысл? Навестил могилу. Посмотрел футбол, не болея за победу ни одной из команд. Постирал кое-что. В выходные, независимо от погоды, он всегда устраивал долгую прогулку, не направляясь никуда конкретно, стараясь не обращать внимания на постоянно усиливающуюся хромоту. Он ненавидел свою хромоту больше, чем когда-либо, потому что, как ему казалось, позволяя ей вернуться, он отказывался от человека, который его когда-то исцелил. А воскресное время после полудня, разумеется, было традиционным временем для визита на кладбище, что он и делал.

В это время на кладбище бывало довольно многолюдно, и его лицо примелькалось другим постоянным посетителям, которыми были, по большей части, пожилые вдовы (и несколько таких же пожилых вдовцов). Можно сказать, некоторые из них были несколько сбиты с толку точным характером его отношений с мужчиной, за чьей могилой он ухаживал, но никто не расспрашивал. Время от времени он размышлял, что он мог бы ответить, если бы кто-нибудь стал расспрашивать, потому что, чёрт, он был сбит с толку точно так же, как и все остальные. Его забавляло, когда старики глазели на него с любопытством. То есть, забавляло в том смысле, как его вообще могло что-то забавлять в нынешние времена. И, конечно, это тоже разбивало ему сердце.

А в дни, когда он решал быть безжалостно честным с собой, Джон знал, что он нисколько не был сбит с толку насчёт того, что испытывал к Шерлоку Холмсу. Он любил мертвеца. Что он должен был делать с этой информацией, оставалось загадкой.

Когда-нибудь, полагал Джон, деньги с общего счёта, что они завели для хранения доходов от расследований, закончатся, и когда это случится, ему придётся принять некоторые решения. Живи сегодняшним днём, как говаривала его бабуля.

Джон не был глупцом. Он понимал (по крайней мере, в некоторые дни), что его теперешняя жизнь не была особенно хорошей, но это его жизнь, и что ему было делать с этим?

*

Это случилось, когда он шёл домой из Теско в довольно пасмурный полдень. Бездомная девушка, из тех, с которыми Шерлок частенько имел дело, подкралась чересчур близко и сунула в руки Джону конверт.

- Что за чёрт?..

Но девушка исчезла так же быстро, как и появилась.

Джон лишь вздохнул и кинул конверт, выглядящий гораздо более высококачественным, чем этого можно было ожидать, в сумку с хлебом и молоком. Возможно, реклама чего-то, в чём он не заинтересован. Или, что более вероятно, какая-нибудь религиозная брошюра, которая интересовала его ещё меньше.

Дохромав до дома, он достал из сумки и убрал на место купленные продукты, а затем уселся на диван с чашкой чая. Он всегда испытывал неопределённое ощущение уюта, когда сидел здесь, очень похожее на то чувство, когда надевал любимый удобный свитер.

Тогда он поднял конверт и наконец как следует его рассмотрел, потрясённо осознавая, что на нём написано его имя, написано выразительным, с завитушками, быстрым почерком, который был странным и немного пугающим образом ему знаком.

Джон провёл пальцем по надписи, гадая, кому понадобилось так похоже имитировать почерк мёртвого человека. Это сделало его несколько сентиментальным, и несколько минут он просто наслаждался этим чувством.

Наконец, он вскрыл конверт и достал единственную страницу, которая была исписана в том же вычурном стиле. Это было похоже на поэму. Вспомнив школьные деньки, по какой-то причине Джон решил прочитать написанное вслух в тишине квартиры.

Не стой у меня на могиле, страдая,

В ней сном вековечным я не засыпал.

Не стой у меня на могиле, рыдая,

Ведь в ней меня нет, и я не умирал.

Джон сел, прежде чем прочесть снова, на этот раз про себя.

После этого он аккуратно сложил лист и вложил его обратно в конверт. Поднялся и прошёл в ванную, где его тут же вырвало чаем, который он только что допил, завтраком, что съел ранее, и, наверное, всем, что он съел за прошедшую неделю.

Действуя неторопливо, он умылся, почистил зубы, затем наконец посмотрел на себя в зеркало. Решил, что выглядит… не безумным, что уже хорошо в данный момент, поскольку он чувствовал, что его душевное здоровье балансирует на очень тонкой грани. Хотя он никогда не имел ничего против небольших ставок на скачках или футбольном матче, Джон бы не хотел ставить на то, по какую сторону этой грани он в конце концов окажется.

Он пошёл за пиджаком, захватив по пути конверт, и похромал вниз по лестнице, радуясь тому, что миссис Хадсон отсутствует и не увидит его. Он бы не хотел объясняться в данный момент.

Чёрный лимузин напротив двери его вовсе не удивил. Пассажирская дверь открылась в тишине, и Джон забрался внутрь. Нет никакого смысла без нужды тратить деньги с его проездной карты.

Антея, как обычно, уткнулась в свой Блэкберри. Значит, не весь мир встал с ног на голову, а лишь та часть, что принадлежит ему.