— Но Мэй, у меня недоделанные проекты, у которых подходит срок сдачи! — протестовал он. — Я не могу просто взять и бросить их, прошу. Вся работа будет напрасной!
— Питер, я действительно думаю…
— Пожалуйста!
Она нахмурилась и бросила на него взгляд.
— Хорошо! Ты можешь продолжать стажировку по субботам, и всё. Больше никаких ночёвок по пятницам. Пока мы не разберемся с этим всем, я не хочу, чтобы ты там ночевал.
Питер должен был убедиться, что небольшая нотка сомнения в её голосе ему не послышалась.
— Мэй, я обещаю, никто не причинит мне вреда. Там гораздо безопаснее, чем в школе, клянусь.
Она выглядела немного раздражённой, но не изменила своего решения.
— Ты под моей ответственностью, Питер, и я должна убедиться, что ты в безопасности.
— Я знаю, я понимаю это, действительно понимаю, но могу сказать точно — никто в Старк индастриз никогда не заставлял меня чувствовать себя некомфортно и не принуждал меня к чему-либо. Мистер Старк убил бы их, если бы кто-нибудь это сделал.
Это заставило её улыбнуться.
— Это так — он почти так же защищает тебя, как и я. Ладно, ладно, по субботам только до каникул, а завтра разберёмся с представителями закона. Потом мне нужно записаться на приём в школу.
— Подожди, что? Почему?
Её глаза сузились.
— Потому что над тобой издеваются, Питер, и я не потерплю этого. Я знаю, что такое подростки, и знаю, что как только правда станет известна, всё станет ещё хуже. Я позабочусь о том, чтобы твои учителя прекратили это ещё до того, как это начнется.
— Мэй, пожалуйста, ты знаешь, что это только ухудшит ситуацию, верно? Пожалуйста, пусть всё идёт своим чередом, они вскоре прекратят сами.
— Прости, Питер, но я не могу игнорировать это. Моё решение окончательное. А теперь иди и делай домашнее задание, пока я перезвоню мисс Поттс.
Питер медленно побрёл в свою комнату, задаваясь вопросом, поможет ли ему Карен сменить личность, чтобы он мог уйти в закат и начать новую жизнь. Он не хотел сталкиваться с предстоящими несколькими неделями. Паркер включил свой ноутбук и, прежде чем начать домашнюю работу по химии, проверил электронные письма. Они с Баки согласились, что лучше не переписываться, так как телефон подростка, вероятно, будет рассматриваться полицейскими, но полагали, что поддерживать связь по электронной почте всё же безопасно. Питер был рад, что суперсолдат всё ещё заинтересован в общении, так как ранее волновался, что Баки сейчас захочет отступить, столкнувшись с возможными последствиями. Перед тем, как покинуть башню, Баки затащил его в кладовку и заверил, что он не собирается сбегать.
Питер не мог не улыбнуться, увидев письмо, ожидающее его.
«Привет, я знаю, сегодня было тяжело, но мы пройдем через это. Я никуда не собираюсь, обещаю. Не отпускай голову, парень, скоро всё закончится. Я скучаю по тебе и не могу дождаться, чтобы увидеться снова, Баки х»
Почувствовав себя немного лучше, Питер отложил мысль просить Карен о помощи — он верил Баки.
***
Прошло очень, очень много времени с тех пор, как Баки учился в школе, но чувство того, каково это сидеть около кабинета директора и ждать своей очереди, сейчас его не покидало. Это было именно тем, что он чувствовал, ожидая разговора с Пеппер в соответствии с её просьбой. Он уже встретился с адвокатами, а потом наступил тот ужасный час, когда его допрашивали два детектива из полиции Нью-Йорка. Он почувствовал себя ещё более несчастно, узнав, что их специальность — сексуальные преступления, и ему пришлось признать, что сомневается в своем решении продолжить то, что было между ним и Питером, не потому, что он беспокоился о неприятностях, а потому, что, возможно, они были правы, и шестнадцатилетний не мог дать согласие. После того, как он дал показания детективам, пытаясь игнорировать то, что они смотрели на него, как на какого-то хищника, несмотря на то, что они приняли доказательства и не выдвигали обвинения, он вскоре оставил их, на пару часов вернувшись в свою комнату.
Находясь там, он попросил Пятницу предоставить ему безопасное подключение к Интернету и провёл некоторые исследования. Питер, казалось, мыслил трезво и спокойно, но было ли это лишь тем, что хотел видеть сам Баки? Если даже и так, то он желал верить, что Питер отвечал за свои поступки и слова, что он действительно хотел их зарождающихся отношений. Баки провёл в интернете несколько часов, читая о статьи о возрасте согласия в разных штатах и странах, определения изнасилования и законы, а также мнения профессионалов и экспертов.
К концу он всё ещё не избавился от ужасного смущения. В некоторых местах Питер уже достиг возраста согласия, в других ему оставалось ещё один год или два, иногда это было законно только лишь в браке. Всё, казалось, соглашалось с тем фактом, что даже если бы он был совершеннолетним, имела место быть их огромная разница в возрасте — даже возраст, в котором Баки себя ощущал, совершенно отличный от настоящего, в этой ситуации всё равно считался изнасилованием. Профессионалы говорили о позиции насилия и абьюза, где младшая сторона чувствовала себя запуганной и принуждённой. Баки знал, что над Питером издевались в школе, но тот не спешил дать отпор и молчал. Это сводилось к его силе и способностям — Питер знал, что не может отомстить одноклассникам не только из-за опасений раскрыть свою тайную личность, но и потому, что его физическая сила может причинить вред нападавшему в большей степени, чем предполагалось. Баки чувствовал, как парню приходилось сдерживаться, чтобы не причинить ему боль, а многое требовалось, чтобы причинить боль суперсолдату, такому как Баки. Так что, хотя над ним и издевались в школе, он не был кем-то, кого можно было легко к чему-нибудь принудить.
Всё было так запутано, что Баки в конце концов даже не смог всё окончательно осмыслить. Однако суть дела заключалась в том, что он не хотел отказываться от зарождающихся отношений с Питером. Он не спешил поднимать их на новый уровень и был бы счастлив просто проводить с парнем время, время от времени целуясь, что держало бы их в пределах правопорядка, но когда придёт время, и когда Питер будет готов, он с радостью сделает следующий шаг, независимо от того, будет ли это против закона или нет. Это всё же не упростило ситуацию, но Баки был достаточно упрям, чтобы следовать своим желаниям, и у него не было силы воли сказать себе «нет».
Дверь в маленькую комнату, в которой был расположен кабинет Пеппер, открылась, и вышла владелица данного помещения. Она выглядела усталой, и Баки почувствовал вину, так как её состояние было по его части. Она всё же не смотрелась настолько рассерженной, как в то утро, когда он вошёл в комнату с группкой адвокатов, Тони и самой Пеппер, но она и не была тем весёлым, счастливым человеком, которым обычно выглядела.
— Баки, — поприветствовала она его. — Не могли бы вы войти, пожалуйста.
Он, подарив ей улыбку, поблагодарил за всю её тяжелую работу и присел на один из мягких стульев внутри кабинета. В комнате так же стоял круглый стол, но Пеппер за него не села, вместо этого взяв в руку старкпад, который был уже включен.
— Итак, как вы знаете, полиция в данный момент не предъявляет никаких обвинений. Вам обоим очень повезло, что они вам поверили, — сказала она, давая понять, что она не последовала примеру копов, — Но, пожалуйста, имейте в виду, что если они снова заметят что-то неуместное между вами двумя, то, не колеблясь, упрячут за решётку.
Баки энергично кивнул.
— Я понимаю.
— Наш отдел по связям с общественностью сегодня работает сверхурочно, и через час мы выпустим заявление для СМИ, чтобы попытаться контролировать ситуацию, но уже есть группы защиты детей, призывающие к вашему наказанию, поэтому, как видите, нам придётся продвигаться в гору против общественного мнения.
— Если вам что-нибудь от меня понадобится, пожалуйста, просто дайте знать, — сказал Баки. Независимо от того, насколько он был уверен в своей способности держаться подальше от Питера, он чувствовал себя виноватым из-за всего того дерьма, в которое втянул компанию.
