— Позвони Элайдже, — шепчет девушка, и не думая сопротивляться, пока вампир молниеносно преодолевает расстояние до особняка Сальваторе, так что встречающиеся на их пути деревья и кусты, превращаются для Алин в одну сплошную желто-зеленую мешанину.

— Только устрою тебя поудобнее, зеленоглазка, — отзывается Деймон, изо всех сил стараясь, чтобы его голос не дрожал.

— И Давине, — добавляет ведьма.

— Кому только пожелаешь, цветочек, но сейчас мои руки немного заняты. Я, видишь ли, несу беременную ведьму, которая собирается рожать.

Губы Алин кривятся в слабой улыбке, и вампир вздыхает с облегчением, когда вдалеке показываются очертания темного дома. Он закидывает девичьи кисти на свою шею, и, удерживая ведьму одно рукой, распахивает дверь. Оказываясь в гостиной, вампир вихрем устремляется к низкому дивану, на который предельно осторожно отпускает Алин, лицо которой совсем побледнело. Ведьма прикрывает глаза, и ее дыхание становится частым и порывистым, пока Деймон не может отвести от нее взгляда, замирая в нерешительности. Очень медленно он достает из кармана телефон, проводя по нему пальцем.

Номер Ребекки находится быстро, и вампир уже собирается нажать на кнопку вызова, но в следующий миг он, стиснув зубы, ищет контакт, которым пользовался лишь пару раз, и то, очень и очень давно.

Элайджа Майклсон.

Чтобы не передумать, Деймон быстро давит на зеленую трубку и прислоняет телефон к уху. Первородный отвечает почти сразу, и, судя по тому, насколько холоден его голос, номер Деймона также имеется у Майклсона в списке контактов.

— Что тебе надо, Сальваторе?

Пока вампир пытается подобрать слова, с губ лежащей на диване ведьмы срывается имя мужа, и в следующий миг голос Элайджи звучит так громко, что Деймон, морщась, убирает телефон как можно дальше от уха.

— Алин?! Что с ней, чертов…

— У твоей жены начались схватки, когда я встретил ее в лесу, — прерывает его Сальваторе, хмуря брови, — она сейчас в моем доме. И лучше тебе поторопиться к ней, Майклсон. И захватить с собой невесту младшего брата.

Элайджа умолкает, и несколько секунд слышно только его тяжелое дыхание. Когда же он, наконец, отвечает, его голос как обычно холоден и предельно спокоен.

— Скоро буду.

— Не забудь ведьму!

Но в ответ Деймон слышит лишь короткие губки. Отбрасывая телефон в сторону, он садится на колени рядом с диваном, и осторожно касается ладони ведьмы, которая мелко дрожит, и вспышки магии, сверкают вокруг ее живота, образуя купол.

— Держись, зеленоглазка, — шепчет он, поглаживая тонкие пальцы, — твой муженек уже в пути.

Алин медленно открывает глаза, и вампир ловит ее мутный взгляд, сильнее сжимая дрожащую руку.

— Спасибо, Деймон, — шепчет она, пытаясь улыбнуться, и Сальваторе почти до боли стискивает девичью ладонь, кривя губы.

— Все будет хорошо, — не сразу отзывается он, — я даю тебе слово, Алин.

Ведьма слабо кивает в ответ и вампир придвигается к ней ближе. Он смотрит прямо в раскосые глаза, сияющие ровным зеленым цветом от магии, что нарастает в хрупком теле и очень медленно склоняется к бледному лицу, невесомо касаясь губами нежной щеки.

Алин удивленно щурится, поднимая на него взгляд, и Деймон вновь целует ее, на этот раз в уголок пухлых губ.

— Прости меня, зеленоглазка, — шепчет он, когда лицо ведьмы запоздало вспыхивает, а тонкие ладони упираются в мужскую грудь, в попытке оттолкнуть, — я клянусь, что больше никогда не сделаю подобного. Но я бы сошел с ума, если бы хоть однажды… Я был таким дураком…

— Прошу, не нужно, — перебивает его Алин, прикусывая нижнюю губу, — все это в прошлом.

Сальваторе ничего не отвечает, лишь в синих глазах на мгновение вспыхивает боль, но через секунду красивые губы кривятся в усмешке и он поднимается на ноги, переводя взгляд на дверь.

— Судя по всему, твой муженек совсем рядом, — говорит он.

И в следующий миг на пороге дома появляется Элайджа. Не обращая внимания ни на Деймона, ни на толпящихся за его спиной остальных Майклсонов, вампир вихрем оказывается с низким диваном, и его пальцы сжимают тонкую ладонь жены, на лице которой появляется слабая улыбка.

— Ты пришел, — шепчет Алин и теряет сознание.

========== Часть 47 ==========

— Еще бурбона?

Деймон оглядел сидящих в его гостиной Майклсонов, и его губы скривились в горькой усмешке. Давина больше часа назад заперлась с так и не пришедшей в себя Алин в его спальне, и до сих пор из комнаты не донеслось ни единого звука, кроме монотонного шепота колдуньи, творящей заклинания над телом беременной ведьмы.

Все это время братья Майклсоны в абсолютном молчании уничтожали запасы его бурбона, не поднимая взгляд на Сальваторе, которому все происходящее казалось каким-то странным спектаклем, в котором он участвовал совершенно против воли. Шагнув к бару, Деймон наполнил свой рокс, краем глаза отмечая, как Майклсона, не сговариваясь, подняли вверх пустые бокалы.

Закатив глаза, вампир направился к низкому дивану, прихватив с собой бутылку.

Разлив бурбон, он прочистил горло и тихо проговорил:

— А где Ребекка?

Элайджа поднял на Деймона тяжелый взгляд, и несколько минут темные глаза не отрывались от лица вампира, будто что-то выискивая. Сальваторе смотрел на Первородного, не отводя взора, и на мгновение ему показалось, что на лице Майклсона мелькнула тень улыбки.

— Она с Кэролайн и девочками, — хриплым после долгого молчания голосом наконец ответил он, и одним глотком осушил бокал.

Не говоря ни слова, Деймон вновь наполнил опустевший рокс и Элайджа сдержано кивнул, в то время как Кол вскочил с дивана, и быстро заходил по комнате, качая головой.

— Что это с ним? — расширил глаза Сальваторе, наблюдая за мечущимся древним вампиром.

— Слишком долго, — мрачно отозвался Клаус, переводя взгляд на Элайджу, лицо которого просто окаменело, — это может быть опасно не только для Алин, но и для Давины…

Деймон хотел что-то сказать в ответ, но в этот момент из спальни донесся слабый женский стон, а после громкий детский крик. Вампир не успел и глазом моргнуть, как Майклсоны оказались у двери его комнаты, не решаясь войти.

— Давина, — очень тихо позвал любимую Кол, и братья замерли, ожидая ответа колдуньи.

Кажется, прошла целая вечность, прежде чем она открыла дверь, устало опираясь на косяк. В руках у Давины был маленький сверток, и Элайджа застыл на месте, не отводя взгляда от крошечного личика.

— Мальчик, — едва слышно проговорила Давина, и покачнулась.

С ней рядом мгновенно оказался Кол, придерживая обессиленную девушку за талию, а Клаус предельно аккуратно забрал у колдуньи обернутого в белую простынь младенца и повернулся к старшему брату.

— Иди к ней, — прошептал он, и Элайджа, бросив последний взгляд на сына, который разглядывал окружающий мир мутными глазками, устремился к постели, на которой лежала бледная Алин, кутаясь в покрывало.

Раскосые глаза были мутными от слез, и вампир осторожно опустился на край постели, не сводя с жены пристального взгляда.

— Как ты, кошечка? — хрипло проговорил он, едва сдерживая дрожь в голосе.

— Немного устала, — очень тихо ответила ему ведьма, пытаясь улыбнуться, — твой сын порядком нас вымотал, прежде чем появится на свет. Не удивлюсь, если он будет первородным вампиром…

— Что мне сделать, чтобы тебе стало лучше? — склонился над лицом любимой Элайджа, касаясь кончиками пальцев бледного лица, — я сделаю все, что угодно, Алин.

— Тогда поцелуй меня, — щурится ведьма, прикусывая нижнюю губу, и глаза вампира вспыхивают.

Майклсон на пару секунд забывает, где находится, перестает дышать. Он видит только раскосые глаза, сияющие нежностью, и Элайджа целует жену, без слов выражая ту тысячу слов любви и благодарности, что он хочет сказать. И скажет. Но немного позже.

Вампир мягко отстраняется от Алин, и укладывает смоляную голову на подушку, напоследок касаясь губами маленького носика.

— Тебе нужно отдохнуть, моя кошечка, — твердо говорит он, не обращая внимания на то, что ведьма недовольно хмурит брови, — я буду с тобой.