— Но она тебе мала, милая, — терпеливо отозвалась ведьма, откладывая в сторону тонкую пижамку, — штанишки совсем короткие. Давай возьмем вот эту, с котиками?

— Нет, она некрасивая, — насупилась Гвен.

Ведьма закатила глаза, обреченно качая головой. Уже битый час они перебирали запасы в отделе детского белья под понимающие взгляды продавцов. Гвендолин отвергала все предложенные ей варианты, и дулась, когда Алин критиковала ее собственный выбор. За все время они отложили лишь один комплект, и то лишь потому, что ведьма махнула рукой на то, что выбранная Гвендолин майка была на кого-то гораздо более плотного, приняв аргумент «на ней такие милые зайчики, мама!». Еще и Элайджа, который вызвался идти с ними, куда-то исчез, оставив их вдвоем.

— Мама, а почему здесь нет коротких платьиц с кружевом как у тебя? — потянула Алин за руку дочь, отвлекая от невеселых мыслей, — я хочу такое!

Но не успела ведьма придумать ответ, как рядом с ними появился Элайджа, в руках которого было несколько пакетов.

— Потому что такие шьют только для больших девочек, — ласково проговорил он, касаясь каштановых локонов недовольной дочери.

— Но я уже большая, папочка!

— Где ты был? — прошипела Алин, глядя на мужа прищуренными глазами, — я еще двадцать минут назад хотела отсюда уйти.

— Делал кое-какие покупки, — туманно ответил вампир, и, отставив в сторону пакеты, повернулся к дочери, подхватывая ее на руки.

— Давай оставим кружевные платьица для мамы, Гвендолин, — улыбнулся он, глядя в синие глазки, — а тебе выберем красивую пижамку.

— Я выбрала! С божьими коровками!

— Она тебе мала, милая, — вмешалась Алин, и Элайджа перевел взгляд на жену, лицо которой уже слегка покраснело от злости.

— А что ты думаешь по поводу вот этой, с синими человечками? — вампир снял с витрины комплект, показывая его дочери, — твоего размера и будет сочетаться с цветом твоих прекрасных глазок. Ты будешь в ней самой красивой девочкой на свете, любовь моя.

Гвен прищурилась, рассматривая узоры на мягкой ткани.

— А тебе нравится, кошечка? — Элайджа перевел взгляд на жену, которая часто кивала, широко улыбаясь, — вот видишь, Гвендолин, и мама согласна с тем, что это идеальный вариант. Может, примеришь?

— Пожалуй, — согласилась девочка.

Отец опустил ее на пол, и Гвен отправилась в примерочную, по пути разглядывая новую пижаму.

— Тебе помочь, милая? — прокричала ей в след Алин.

— Я справлюсь, мамочка, — не оборачиваясь, отозвалась та и скрылась за дверью.

— А я думала, что Хоуп — избалованная хитрюга, которая вертит Клаусом, как хочет, — прищурилась ведьма, поворачиваясь к улыбающемуся мужу, — теперь вижу, что кое-кто преуспел в этом не меньше.

— Я просто люблю нашу дочь, кошечка, — ответил ей Элайджа, касаясь ладонью покрасневшей щеки, — Гвендолин — самое дорогое, что у меня есть. Ты сделала меня самым счастливым на свете, Алин.

— Хватит ли твоей любви на нашего второго ребенка?

— Опять сомневаешься в моих способностях, распутная ведьма? — прищурил глаза вампир, проходясь по телу жены раздевающим взглядом, — мне казалось, прошлой ночью я вполне смог убедить тебя в том, что еще на кое-что гожусь…

— Элайджа, это детский магазин!

— Я не виноват в том, что ты выглядишь очень сексуально в этих коротких шортиках, кошечка. Как и в том, что я вижу на твоей шее оставленный мною засос, который тебе не удалось скрыть этим милым платочком.

— Ты сделал это специально! Как будто оставил свою метку!

— А разве ты не принадлежишь мне, моя непослушная кошечка? — вскинул бровь вампир, кончиками пальцев касаясь бурого пятнышка на нежной шее.

— Я…

Но договорить Алин не успела, потому что из примерочной выбежала улыбающаяся Гвен, одетая в новую пижаму.

— Я — красивая девочка, папа?

— Самая красивая в мире, Гвендолин, — ласково отозвался Элайджа, не сводя глаз с довольной дочери, — тебе нравится?

— Да!

— Отлично, тогда иди, переодевайся, оплатим покупки и сможем пойти в кафе, поесть мороженого.

— Ты — самый лучший папочка на свете! А тебе нравиться, мама?

Алин только кивнула, не в силах сдержать улыбку, когда дочь подняла на нее свои невинные глазки. Гвен скрылась в примерочной, а они с мужем направились ждать ее у касс. Пока они шли, ведьма подозрительно оглядела пакеты в руках у вампира.

— Может, все-таки скажешь, что именно ты купил?

— Кое-какие вещицы для нашего сегодняшнего романтического ужина, кошечка.

Алин широко распахнула глаза.

— Тебе было мало вчерашней ночи? Клаус засмеет нас, если мы опять приведем Гвендолин с ночевкой!

— Во-первых — да, мало, — невозмутимо ответил Элайджа, с улыбкой наблюдая как от его слов, щеки жены розовеют, — во-вторых, вчера я наказывал тебя, а сегодня…

Он замолчал, скользя потемневшими глазами по прекрасному лицу залившейся от смущения румянцем ведьмы.

— Сегодня… что? — не выдержала Алин, и ее голос дрожал от нетерпения.

— Сегодня я хочу любить тебя, моя кошечка, — тихо ответил Майклсон, не отводя от жены откровенного взгляда, — целовать тебя, ласкать, заставить забыть обо всем на свете. Разве ты не хочешь этого?

— Хочу, — почти помимо воли сорвалось с пухлых губок, которые Элайджа тут же накрыл коротким нежным поцелуем.

— И с Клаусом, я разберусь сам, — глядя в раскосые глаза, твердо проговорил вампир, — он, как и Кэролайн, обожает Гвен и точно не будет против. Так мы договорились, кошечка? Позволишь пригласить тебя сегодня на свидание?

Алин улыбнулась и медленно кивнула.

— Вот и отлично, — довольно отозвался Элайджа, — пойдем в ресторан или ты предпочитаешь провести вечер дома?

— В ресторане нельзя целоваться во время ужина, — по-птичьи склонила голову ведьма, наблюдая, как глаза мужа начинают темнеть от страсти, — и заняться любовью прямо на диване перед пылающим камином.

— Ты умеешь убеждать, распутная кошечка, — прищурился вампир, пытаясь выровнять дыхание, которое слегка сбилось от откровенных слов жены, — значит, остаемся дома.

Элайджа хотел сказать что-то еще, но тут рядом с ними появилась Гвендолин, держащая в руках свою новую пижамку.

— Я готова для мороженого, — решительно проговорила она, протягивая отцу комплект, — я хочу попробовать все виды, что там будут!

— Как пожелаешь, мое сокровище, — ласково проговорил Майклсон, игнорируя строгий взгляд жены.

— Их может быть больше десяти! — попыталась вмешаться Алин, недовольно смотря на не сводящих друг с друга взглядом отца и дочь.

— Но мы же никуда не торопимся, мамочка? — невинно проговорила Гвендолин, подмигивая отцу, — а ваше с папой свидание только вечером.

— Наше…что? Откуда ты знаешь? — расширила глаза ведьма.

— Папа сказал утром, что хочет сделать тебе сюрприз, — свела тонкие бровки Гвен, — и я согласилась помочь ему.

— Как?

— Отвлечь твое внимание в магазине, — хихикнула девочка, и словно обезьянка забралась на руки к улыбающемуся отцу, который тут же поцеловал ее в нежную щечку, — я же хорошо справилась, папочка?

— Как и всегда, любовь моя. Теперь моя часть договора. С тобой все хорошо, кошечка?

Алин только кивнула, не в силах подобрать слов, чтобы хоть как-то прокомментировать заговор мужа и дочери за ее спиной.

— Тогда пойдем, мамочка! — надула свои маленькие губки Гвен, — я хочу сидеть за столиком у окна!

Элайджа протянул жене руку, и ведьма машинально вложила в нее свои тонкие пальцы.

— Не сердись на нас, кошечка, — ласково прошептал он жене на ушко, когда она оказалась с ним рядом, — и я и Гвендолин очень любим тебя. И мне, правда, хотелось сделать тебе сюрприз.

— Я не сержусь, Элайджа, — помолчав несколько секунд, откликнулась Алин, и на ее лице появилась широкая улыбка, — пойдем уже в ваше кафе. Я, пожалуй, не откажусь от порции ванильного с кокосовым кремом…

========== Часть 16 ==========

Алин стояла на пороге дома Клауса и Кэролайн, сжимая маленькую ладонь дочери, которая уже не могла устоять на месте, предвкушая вечер с Хоуп.