Глаза Алексея потускнели и он опустил взгляд.

Только гораздо позже, ночью, в своей палате, когда никто не слышал, он шепотом позвал соседа:

— Сергей, вы спите?

— Нет, — буркнул тот, лёжа лицом к стене.

— Вы злитесь на меня? Вы разочарованы во мне?

— Из чего такие выводы? — спросил тот, повернувшись к собеседнику. — Я вроде бы не бросал на вас гневных взглядов, не игнорировал, когда вы хотели заговорить со мной.

— Не знаю. Просто чувствую, что вы стал холодны.

— Если так, то я уверяю, что сделал это не нарочно, и прошу прощения. Не ваша вина, что вы меня не понимаете. Видимо, это мой крест, и я всё-таки рожден не для того, чтобы угодить матушке-природе.

— Не говорите так, — твердо произнес он, а потом нерешительно добавил: — Я ведь всё понимаю, Сергей. Я отлично понимаю.

Сергей вопросительно нахмурился. Алексей продолжил совсем тихо:

— Четыре своих поцелуя я отдал мужчинам. Я любил мужчин, и я испытал всё, что испытали вы, и даже больше: я думал, что был близок к исцелению, когда сходился с женщинами, но оказывался жестоко обманутым.

Глаза Сергея вдруг наполнились виной, сожалением и… надеждой.

— Простите меня, я ведь не знал.

— И вы простите меня.

Юноши улыбались, не зная, что делать теперь, когда они во всём признались друг другу. Никому из друзей они не доверяли своих тайн, а теперь связали себя узами общего секрета.

— Значит, нас теперь двое, обречённых? — шутливо, но не пряча грусти, произнёс Сергей.

Он протянул руку соседу, а тот крепко сжал её в знак поддержки.

— Не говорите так. Не говорите.

========== Часть четвёртая. Душевные терзания и прикосновения под звёздами ==========

21 июля 1913

Я напуган до смерти: в моей душе рождаются нежные чувства с Сергею. Боже, да я всем своим сердцем влюбился!!! Стоило лишь провести несколько дней, слушая его, отвечая ему, глядя в его наполненные глубокой мыслью глаза цвета каштана, следя за напряжёнными руками, двигающимися в порывистых жестах…

Может, я просто восхищён им и слишком близко к сердцу воспринимаю эти речи о свободной любви? Да, я уже любил целовал мужчин, но ни разу мне не хватило духа даже для того, чтобы подумать об этом с восхищением, а не презрением. Но то, что говорил он, казалось таким убедительным! Будто я встретил человека, за которым могу пойти на край света, потому что он достоин полного моего доверия. В сущности, что он сделал? Всего лишь сказал те красивые слова, что я хотел услышать. Но этого, конечно, было бы мало. Должно быть, дело в том, что при этом Сергей смотрел достаточно глубоко в мою душу для того, чтобы возродить в ней веру в эти самые слова.

Надеюсь, это наваждение пройдёт, и он так и не узнает, что я посмел так безрассудно и безудержно воспылать к нему этими разрушительными чувствами.

***

В час, отведённый для ежедневной прогулки в саду, Алексей уснул, бесстыдно наплевав на сложившуюся традицию. Лиза не вставала с постели и не говорила ни с кем, она вдруг стала тиха и спокойна. Сергей чувствовал себя преданным и время от времени грустно поглядывал то на спящего друга, чьи золотистые волосы он будет заботливо приглаживать после пробуждения, то на Лизу, лежащую под одеялом так же обречённо обездвиженно, как сам Сергей в первые дни своего пребывания здесь. Он привык к её смеху и вечной беготне вокруг него и Алексея, а теперь лишь смотрел на неё, чувствуя, как сердце сжимается от дурного предчувствия. Глаза девочки глядели в пустоту, в них медленно переливалась синевой печаль. Когда по ресницам покатились слёзы, Сергей сорвался со своего места и приблизился к чужой кровати.

— Лиза, почему ты плачешь? — обеспокоенно спросил он.

— Простите, я не хотела, чтобы вы заметили, — произнесла девочка, закрывая ладошками заплаканное лицо.

— Не извиняйся, — сказал Сергей, мягко отнимая её руки от лица. — Просто скажи, что тебя беспокоит, чтобы оно ушло.

Лиза опустила взгляд, а потом глубоко вздохнула и призналась:

— Я не могу ходить. Мои ноги совсем меня не слушаются. Не хочу говорить о этом Валентине Ивановне, она скажет, что всё пройдёт, и я поправлюсь. Но благодаря вам я знаю, что не буду больше ходить никогда и очень скоро умру.

У Сергея ком в горле встал. Увидев его побледневшее лицо, Лиза улыбнулась и почти прежним звонким голосом защебетала:

— О, не вините себя, Сергей Михайлович! Я несчастна, но гораздо справедливее знать, чем не знать, что ты умираешь, хотя и больнее.

— Что, если ты ошибаешься? Когда ты пробовала встать в последний раз? Попробуй прямо сейчас, вдруг получится? — засуетился Сергей. Он стыдился того, что пытался выторговать у судьбы шанс на собственную невиновность, а не счастье Лизы, однако ничего не мог с собой поделать.

— Я пробую ежесекундно, но вы даже не видите этого, потому что мои ноги совершенно бездвижны.

Сердце юноши разрывалось от этого глубокого детского взгляда, полного зрелой боли. Он проклинал себя за то, что не смог предвидеть такой беды перед тем, как говорить девочке обо всех тягостях жизни не свете, а ещё был обижен на Алексея за то, что тот, став его ангелом-хранителем, бросил тогда блуждать в тумане своей ярости, и даже сейчас не был рядом, чтобы просто ровно дышать, прислонившись своим плечом к его, возвращая Сергею покой.

— Это несправедливо, — сказал он. — Ничто не способно оправдать меня. Но, если тебя это утешит, я не менее несчастен, чем ты. У меня на запястье целых две метки, а я уже здесь, и совсем скоро тоже потеряю слух, способность говорить, или моё сердце просто остановится.

— О, зачем вы это сказали?! — воскликнула Лиза, готовая, казалось, расплакаться еще сильнее и, в конце концов, накричать на Сергея. — Меня это совершенно не утешило! Теперь я расстроена ещё больше!

Сергей готов был биться головой о стену. Он смотрел на Лизу с растерянностью, а она на него — всепрощающе. От такого взгляда болела душа. Юноша не знал, что делать. Отбросив мучительные мысли, он повиновался спонтанному порыву и подхватил девочку на руки вместе с одеялом, будто она была легка, как пушинка. Лиза ахнула от удивления и закрыла голову одеялом, когда он понёс её прочь из комнаты, а потом по коридору, на улицу.

— Куда вы несёте меня? — раздался голос из-под одеяла.

— У нас по плану вечерняя прогулка! — ответил Сергей. — Неужели ты забыла? Не позволять же такому пустяку, как неспособность ходить, нарушать наши священные традиции!

Лиза опустила одеяло до подбородка и, наконец-то, лучезарно улыбнулась.

— Вы так говорите, что я чувствую себя совершенно живой и счастливой.

Сергей не удержался: крепче прижал её к себе и поцеловал в лоб. Девочка засмеялась звонко, будто внутри неё зазвенели колокольчики.

Сергей нёс Лизу до их скамейки у вишни и усадил её подле себя. Она куталась в одеяло, смотрела то на дерево, то на юношу, и чувствовала себя совершенно спокойной в этой тишине, нарушаемой лишь звуком чужого дыхания и колыханием листьев вишни на ветру.

***

Когда Алексей проснулся, он вдруг понял, что видел перед собой Сергей, едва пришёл в сознание. За окном и в комнате была темнота, но нежным чертам лица и бронзовому сиянию глаз, которые Алексей только что видел во сне, казалось, не было дела до этого. Он чётко видел лицо Сергея, нависшее над его собственным.

— Почему вы не спите? — шёпотом спросил Алексей и попытался перевернуться на бок, но обнаружил, что прижат к матрацу чужой грудью. От такой близости ему вдруг стало страшно неудобно.

— Знал, что вы вот-вот проснётесь и будете всю ночь лежать, глядя в стену. — улыбнулся Сергей и освободил личное пространство юноши, оставшись сидеть на краю его кровати. — Не пожелал вам такой участи, вот и дождался. Я придумал, чем заняться.

Алексей чувствовал, что краснеет.

— Спасибо, Сергей.

— Не за что. Надевайте обувь и давайте мне руку.

Алексей сделал, как ему сказали, а потом протянул ладонь вперёд, навстречу чужой, и юношу потащили по направлению к окну.