Утром Сергей был холоден и задумчив. Он не отталкивал Алексея, но не отвечал на его нежности. Ближе к завтраку он произнёс:

— Алексей, можно нескромный вопрос?

— Да, конечно, — с готовностью кивнул тот.

— Есть в этом Париже публичные женщины? — безразлично спросил Сергей.

— Конечно, есть, — усмехнулся такому вопросу Алексей, не придав сначала ему значения, но насторожился. — Почему ты спрашиваешь?

— Без причин, — после недолгой задумчивой паузы произнёс Сергей. — Просто интересуюсь.

— Ну, — удовлетворённый ответом, Алексей решил пересказать все свои скудные знания в этом вопросе, полученные пару лет назад от приятелей, живо интересующихся данной темой, — есть много «улиц красных фонарей»: площадь Пигаль, или улица Сен-Дени, например.

— Хорошо… — многозначительно протянул Сергей, заставив Алексея вновь насторожиться.

— Серёжа, чего ты мне недоговариваешь? — спросил он. — Зачем тебе?

— А что, ты ревнуешь меня? — непривычно грубо, с вызовом, со злорадной усмешкой произнёс Сергей. — Может, я перед смертью решил начать грехи свои исправлять? Может, я решил стать нормальным мужчиной?

Алексей быстро заметил слабость и беззащитность, прятавшиеся за этой грубостью, и не придумал ничего лучше, чем подыграть Сергею и дать ему осуществить свой план, каким бы он ни был.

— Становись, если хочешь. Я тебе мешать не стану. Могу даже женщину сам найти и привести сюда.

Сергей был пристыжен и оскорблён. Он был зол на себя за то, что так язвительно и беспощадно заявил о своём желании изменить человеку, который его любил, и поражён его спокойным снисхождением. Неужели он позволит ему спать с проституткой? Конечно, потому что доверяет и позволит что угодно, если Сергей посчитает, что это пойдёт ему на пользу.

И он согласился. По выражению лица Алексея стало ясно: тот до последнего надеялся на то, что все эти вопросы останутся гипотетическими. Однако, приняв невозмутимый вид, юноша хлопнул входной дверью и снова появился на пороге лишь спустя три часа, да не один, а под руку с пышногрудой брюнеткой в вульгарном потрёпанном красном платье.

— Алёша? — позвал Сергей, услышав его шаги.

— Я привёл тебе самую настоящую французскую путану! — торжественно, но не без обиды в голосе объявил Алексей. — Знакомься, Серёжа, это мадемуазель Клодин, la prostituée.

— Bonjour, monsieur, — промурлыкала женщина самым соблазнительным голосом, на который только была способна.

Лицо Сергея вытянулось. Он был шокирован таким поступком Алексея и напуган этим женским голосом, полным сладострастия.

— Mademoiselle, — говорил ей на ухо Алексей, — s’il vous plaît rends mon ami heureux. C’est une grande responsabilité. Soyez prudent et doux. Rappellez-vous qu’il n’est jamais sorti avec une femme et qu’il est aveugle. Et ne touche pas ses lèvres. (Мадемуазель, пожалуйста, сделайте моего друга счастливым. На вас лежит большая ответственность. Будьте нежны и аккуратны. Помните, что он никогда не был с женщиной и что он незрячий. И не приближайтесь к его губам.)

— Comme vous le souhaites (Как вам угодно), — улыбнулась ночная бабочка и выжидающе уставилась на юношу, который всё стоял и ждал, когда она сама приступит к делу.

Алексей опомнился и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь. Он услышал несколько пошлых фраз женщины и поморщился. Какая мерзость! Послышался скрип кровати, той самой, ночи на которой принадлежали им с Сергеем , и если до этого Алексей не осознавал в полной мере происходящее, то сейчас к его горлу вдруг подступил ком. Это не похоже на ревность, но напоминает отвращение. Неужели отчаяние бедного Сергея достигло такой степени? А что, если он действительно захотел понять и, может быть, даже исправить свой дефект, попробовав разделить постель с женщиной?

Однако едва он сделал шаг прочь, потому что не мог этого вынести, взъерошенная путана вылетела из комнаты и, отплёвываясь, швырнула в Хартана деньги, которые были даны ей за услуги.

— Est-il un pervers?! (Он что, извращенец?!)— прокричала она.

— Que voulez-vous dire? (Что вы имеете в виду?) — спросил Харт, с трудом сохраняя спокойствие.

— Il a essayé de m’embrasser! Je n’ai même pas tiré ma jupe et il a saisi mon visage entre ses mains! (Он пытался поцеловать меня! Я не успела поднять юбку, как он схватил моё лицо своими руками!)

Алексей не верил своим ушам. Проводив взглядом убегающую путану, он ворвался в спальню, и Сергей вздрогнул, ощутив дуновение воздуха, полного гнева.

— Сукин сын, да как ты мог?! — кричал Алексей.

Сергей игнорировал крики, пока Алексей не приблизился и толкнул его так, что лицо юноши скривилось при ударе спины о стену.

— Какого чёрта?! Я думал, всё наладилось, мы начинаем со всем справляться! Ты едва не умер в объятиях проститутки, этого ты хотел?!

— Господи, да! — закричал в ответ Сергей, и Алексей, ужаснувшись, замер. — Наконец-то ты понял! Я не могу больше так жить. Я люблю тебя, я счастлив быть здесь с тобой, но мне тяжело дышать не только из-за того, что я каждую минуту с горечью думаю, будто эта жизнь больше не принадлежит мне, что этот торг с судьбой не может продолжаться вечно, но и потому, что лёгкие перестают меня слушаться. Это причиняет мне боль. Каждый вдох даётся мне труднее и труднее. Моя душа цветёт любовью к тебе, но разум и тело мои переломаны. Я не могу этого выносить!

Гнев отпустил Алексея, едва он увидел мучительное отчаяние на лице Сергея.

— Прости меня, — лишь смог выдавить он. Чувство ужасного стыда охватило юношу, и он упал на колени перед Сергеем.

— Ты не виноват, — улыбнулся тот, проводя рукой по золотистым волосам. — Мне не стоило так отчаянно скрывать свою боль.

— Это верно! Не стоило, — ответил Алексей, поднимая взгляд и покрывая поцелуями руку Сергея. — Я ведь всё понимаю.

— Однако, невозможно спорить с тем, что даже ты мне не можешь помочь.

Произнося это, Сергей и не подозревал, какие решительные мысли возникли в голове Алексея в этот момент.

***

— Может быть, вернёмся в Петербург? — размышлял вслух Сергей, позволяя задумчивому Алексею перебирать свои волосы. — Ненадолго. Я думаю, нас уже перестали искать. Хотелось бы мне познакомить тебя с моей сестрой. Она бы тебя полюбила. Не сразу, но непременно. А вот мать бы нас обоих из дома выставила. Она хочет, чтобы я скорее женился на какой-нибудь богатой девушке. Кажется, она даже не предполагает, что моей родственной душой может оказаться простая крестьянка. Но каково будет её разочарование, когда она узнает, что я всю жизнь мечтал совсем о другом: зарабатывать собственным трудом и быть любимым честным мужчиной.

Алексей не отвечал.

— Так странно, — продолжал Сергей, — ты молчишь, а я совсем не догадываюсь, о чем ты думаешь. Будто ты не хочешь, чтобы я знал, что тебя тревожит.

Собравшись с духом, Алексей заговорил:

— Помнишь, ты рассказывал, что веришь в бессмертие души? Так вот, теперь и я в него верю. Поверил ради тебя так, как ни во что никогда не верил. Сергей, милый мой, я собираюсь поцеловать тебя.

— Что?! — вскочил Сергей. — Господи, Алёша, ты с ума сошёл?!

— Я всё решил! — твёрдо продолжал Алексей. — Моя жизнь всё равно долго не продлится. Да это и не так важно. Гораздо важнее то, что ты — это вся моя жизнь, Серёжа, и я не могу больше видеть, как ты мучаешься и пытаешься приблизить конец. Я хочу отдать свою жизнь за твою смерть. Я люблю тебя и сочту за честь уйти, поцеловав тебя напоследок, ведь это стоит того.

— Боже, ты безумен! — шокированно кричал Сергей. — Я не могу тебе этого позволить! Ты ведь можешь найти свою родственную душу, не всё ещё потеряно!

— Не могу, — тихо отвечал Алексей. — Вчера я тоже на время потерял способность дышать. Теперь и я умираю, Серёжа.

Конечно же, он лгал и чувствовал себя прекрасно. Однако, иногда именно такие люди в один миг падают замертво, просто потому что у них остановилось сердце.

— Глупости! — не унимался Сергей. — У нас во дворе цветы, у тебя, должно быть, просто аллергия! Не смей даже прикасаться ко мне!